Будущее неизбежно. Повесть - Павел Юрьевич Фёдоров
– Поля, Поленька проснись, – рядом стояла пожилая женщина и трясла её за плечо.
Поля сидела на скамейке перед залитым катком в парке, играла музыка, дети и взрослые катались на коньках, а посредине стояла сверкающая разноцветными гирляндами огней новогодняя ёлка.
– Поленька, что же ты сидишь здесь, посмотри на себя, ты же вся совершенно окоченела, – женщина причитала, обращаясь к Поле и стараясь её разбудить, – ты простудишься, ну-ка вставай, пойдём со мной.
Женщина помогла Поле подняться и, взяв её под руку, тихонько повела её куда-то. Поля ничего не понимала, что произошло, где она, почему на ней одета старая вязанная длинная кофта малинового цвета, поверх старого фланелевого халата, на ногах старые войлочные боты на босу ногу, а где её одежда, как она сюда попала. Она совершенно окоченела и с трудом шла, еле передвигая деревянные ноги, не спрашивая, а просто доверившись этой незнакомой женщине. Та привела её к себе в квартиру, зажгла тусклый свет в коридоре, Поля очень замёрзла, её трясло, она пыталась согреть дыханием совершенно ледяные руки, ног она уже не ощущала, только тупую боль при каждом шаге.
– Ничего, сейчас я тебя в ванную посажу, согреешься, а потом горячего чаю, и все будет в порядке, – женщина, разговаривала сама с собой, даже не обращаясь к Поле. Помогла ей раздеться и залезть в тёплую воду.
Сидя закутанная в тёплые вещи на кровати под одеялом Поля допивала вторую кружку ароматного горячего чая с вареньем, она уже совсем согрелась и только подкашливала все время, а так уже чувствовала себя хорошо.
– Что ж с тобой такое приключилось, если бы я тебя не увидела, как ты сидишь на скамейке, то так и замёрзла бы совсем. Да ни как ты меня не признаешь?
Поля помотала головой, она все время пыталась вспомнить, что она знает эту женщину и квартиру эту знает, но вспомнить никак не могла.
– Я же мама Андрея, помнишь, вы у нас после концерта были с Витей, ну, узнала?
– Да, теперь вспомнила, – заулыбалась Поля, сразу успокоившись, пропала некоторая скованность от незнакомого дома, людей, стало спокойно и уютно.
Поля ничего не стала рассказывать, она просто сообщила, что у неё нет ни дома, ни работы, ни вещей, чтобы переодеться, и она не может вспомнить, что произошло и как она там очутилась. Мама Андрея с сомнением слушала, не перебивая Полю, не настаивая, а просто согласилась со всем, что сказала ей Поля и все.
– Хочешь, поживи у нас, Андрей сейчас уехал читать лекции, месяца два, три, а может и больше его не будет.
– Нет, нет, это совершенно не возможно, у вас и так мало места, ещё я… – Поля как-то испугалась этого.
– Тогда вот, что мы с тобой сделаем, – мама Андрея сказала это так как будто это дело решённое и обсуждению или сомнению не подлежит, каждое своё слово, подкрепляя похлопыванием ладошкой по столу, за которым она сидела, – у меня от тётушки осталась маленькая квартирка, я её студентам сдаю. Так вот там сейчас никто не живёт, им теперь неудобно стало, она ведь загородом, но совсем близко на электричке до города минут за двадцать можно добраться. Топить дровами и горячей воды там нет. Зато две комнаты и кухня, ещё летом веранда. Так что живи там, денег с тебя я брать не буду, устроишься на работу, плати за квартиру и все, договорились?
– Да, да…, это хорошо, договорились, – Поля закивала головой.
Новый год Поля встречала с мамой Андрея, та напекла сладких пирожков, Поля помогала делать салаты, накрыли на стол. Потом полночи проговорили, рассказывая друг другу обо всем, кто как жил все это время, посмотрели немного телевизор и легли спать.
Квартира располагалась на первом этаже деревянного дома. Небольшая прихожая, маленькая кухня, напротив две смежные комнаты и веранда. Мама Андрея показала, где хранятся дрова, как топить печи, пользоваться газом и уехала. Поля осталась одна. Она довольно быстро нашла работу в аптеке, совсем недалеко от дома. К весне уже совершенно освоилась в новом для себя мире, и жизнь неспешно потекла своим чередом. Днём работала, по вечерам смотрела телевизор или читала. По выходным занималась хозяйством, да гуляла в парке неподалёку.
Март выдался холодным, ветреным и промозглым. В середине месяца Поля почувствовала, что заболела, поднялась температура до тридцати восьми и не опускалась несмотря ни на какие лекарства. Изо дня в день одна и та же температура тридцать восемь. Поля очень ослабла, она лежала дома, взяв больничный, в надежде просто отлежаться, но температура не отступала. Через неделю Поля вызвала врача из поликлиники, тот, выслушав её, вызвал машину и отправил Полю в больницу. В больнице врачи никак не могли определить диагноз, чем Поля больна, только температура и все, и они просто пытались сбить её. Вдруг неожиданно у Поли начали болеть лёгкие, врачи начали лечить её от воспаления лёгких. Недели через две при интенсивном лечении температура спала, а лёгкие прошли, но через день снова поднялась все те же тридцать восемь.
Поля лежала в больнице уже два месяца, она так ослабла, что ходила уже с трудом. Температура упорно держала свои тридцать восемь. Мама Андрея регулярно раз в три, четыре дня приходила к Поле, старалась её подбодрить, приносила что-нибудь вкусное или интересное, но Поля только слушала её и слабо улыбалась. Есть не хотелось, читать тоже. После лёгких, через несколько дней температуры начали болеть уши, врачи принялись лечить уши. Вылечив уши, ещё через несколько дней начал болеть желудок. Поля лежала и смотрела в стену больничной палаты без желания что-нибудь делать, просто лежала и бездумно смотрела куда попало, куда упал взгляд.
«Происходящее
Разве ты не можешь дать ответ на вопросы
О том, что есть истина а что заблуждение
Кто говорит о том что есть и чего нет
В этом вопрос о том кто есть я
А кто говорит именем своим
И прежде всего обязательно придумай то что есть забота о ближнем твоём
Кто есть я и кто он
Если при этом есть мнение ложное то говорит от себя
И проще слушайся голоса разума своего ибо нет на земле пророка выше его»
Программа лекций была очень насыщенная. В начале, предполагалось, что Андрей прочитает ознакомительные лекции по своей книге в десяти университетах, неожиданно программу изменили, и Андрей вместо трёх месяцев ездил по разным философским обществам
