Михаил Сергеев - «The Coliseum» (Колизей). Часть 1
– Наверное, – согласился Жи Пи, – раз ты так говоришь. Может, они однажды замерли? И потому изменились?
– Замерли? Как это? – снова посмотрев на зал, спросила Лена.
– От удивления. Все спешат в одну сторону, но вдруг появляются идущие навстречу. Просто прохожие – у них другие лица. И человек начинает озираться.
– Озираться?
– Так говорит Слепой. Человек видит, что рядом бегут не люди… а мемы. И сам вот-вот превратится в смайлик, которому все уже кажутся нормальными, как и он сам. И так же будет ходить, спать или просто говорить неправду. Привыкнет, потеряет личность. Но живые всегда почему-то идут навстречу. Их можно узнать по протянутым рукам. Вот так, – Жи Пи протянул ладони к девушке. – Но бегущие останавливаются всё реже. – На лице выступила горечь.
– А если взять их руку?
– Ты ощутишь, что она тёплая, очень тёплая, как у мамы, вспомнишь детство, – быстро заговорил паж, – и повернешь назад, чтобы пойти другой дорогой.
– А если не встретишь? Я никогда не видела, чтобы люди бежали вместе и были похожи на мемов, – неуверенно произнесла Лена.
– Или не замечала… или рано, – с грустью в голосе произнес мальчик и дружелюбно посмотрел на нее. – Ты недавно стала взрослой. А столкнуться можно, даже читая книгу… или в магазине игрушек… мне кажется… – добавил он в ответ на немой вопрос в глазах гостьи.
– Игрушек?
– Я так думаю. Я никогда не был там… и никогда не видел игрушек. Только слышал, что дети очень любят это место… А в хорошем месте обязательно есть хорошие люди. Магазин – хорошее место? Правда? – добавил он с надеждой.
– Мне так жалко тебя, Жи Пи, – Лена чуть сжала его руку и погладила по голове. – У меня много-много игрушек. Я обязательно подарила бы… например, обезьянку Чарли… и улыбается как мем, и похож на смайлик… надо же, только сейчас об этом подумала! – Она мечтательно посмотрела на потолок и выдохнула: – И почему я не знала всего этого? Вот ты же знаешь…
– В этом заслуги нет, мне рассказывал Слепой.
Мальчик потянул ее в сторону кулис, к ступенькам в зал.
– Можно всё выведать… – задумчиво протянула девушка, следуя за ним. – Интересно, о чем люди думают? И ничегошеньки не скрыть… – Лена всё еще машинально задавала вопросы.
– Согласен. Я же говорил – всегда неизвестно, кто в гостях. Знакомый сидит себе в кресле и улыбается. Даже с кем живешь… иногда точно не знаешь. А недавно Слепой сказал… стали красть детей, ну, чтоб обменять на парафиновый рай.
– Красть?!
– Ну, да. Он говорил, появились какие-то странные семьи… из двух пап или мам. У герцога для них есть тоже отдельный зал, – паж кивнул за спину, – они брали чужих детей, чтобы сделать из них мемов. Но те очень горько плакали, потому что папа не может быть мамой. Он ведь только папа. Или не так? – Он с сомнением посмотрел ей в глаза.
– Я ничего не знаю об этом. Наверное, это не в нашем городе… – И хотя Лена пожала плечами, ей отчего-то показалось, что она солгала. То, что сказал Жи Пи, девушка узнала не сейчас, а недавно. И здесь, повзрослев. Но никак не могла примириться с чудовищным открытием. Однако, прогнав неприятную мысль, она вспомнила совершенно другое, и тут же добавила: – А моя мама говорила, что очень берегла меня, когда я еще только должна была родиться… я уже шевелилась и играла с ней. Мама так радовалась…
– А ты радовалась?
– Конечно!
– Вот видишь! А мемы радуются, когда им кажется, будто они лучше или умнее остальных. Об этом им говорят деньги – их всегда у мемов больше. Самое главное… потому что герцог сказал, что с ними легче умирать…
– Дети-мемы… – изобразив на лице изумление, гостья покачала головой. – Хорошо у родителей есть я… Я же настоящая. Интересно, как это?.. Ребенок– мем?
– Они никогда не плачут, только лукавят. И не улыбаются, а растягивают щеки – просто делают, как учили. А еще, – глаза мальчика расширились, – зеленеют!
– Учили?
– Да. Улыбаться нужному человеку… и никогда прохожему. А еще бывают жадными. И никого им не жалко. Для них придумали новые игрушки – там можно делать другим больно или даже убить. Много-много раз. И никто не пожалуется. И не надо просить прощения. Ведь их этому тоже не учили, а сказок не читали… Они не-на-сто-ящие. Слепой сказал, когда вырастут, таким будет никого не жалко уже всерьез… И будут делать больно своим родителям… друзьям, а потом тоже превратятся в фантомы.
– Какой кошмар! Фу! Жи Пи, давай о другом! – воскликнула девушка, с удивлением понимая: ведь и она догадывалась об этом! Только здесь, уже во дворце, повзрослев. Лене стоило большого усилия взять себя в руки. Разговор переставал ей нравиться.
– О! Я совсем забыл! – Жи Пи будто не услышал просьбы. – Есть еще мемы… вы зовете их нянями. Они никогда не прижимают детей к себе. Потому что этого не делают те, кто отдал им малышей. Кто расстался с ними. И подмена может произойти в любой момент. И тогда однажды не понять, кто пришел на кухню и сел на стул? Твой ребенок или похожий на него? Ведь был другим… и совсем недавно. Ни за что не догадаться.
– Нет! Мама меня никогда не перепутает! – воскликнула Лена.
– Так и становятся чужими… и учатся у чужих, и живут с такими же. А спустя годы начинают искать. Даже родители, бывает, не узнают друг друга! Так жалко… – Мальчик всхлипнул и вытер рукавом слезу.
– Ты что? Жи Пи? – Лена хотя и расстроилась, но была рада, что друг стал прежним. Услышанное было похоже на новую сказку, но уже не такую приятную и вполне серьезную. Сказку, в которой находилось место и ей. Её мыслям, догадкам. По крайней мере, так казалось. Девушка даже не представляла, как была права. Но последнее расстроило совсем. – Какая гадкая технология, Жи Пи!., эта подмена. Ты хочешь сказать, она нравится людям?
– Давно. Ею владел только герцог, а теперь и вы…
– Как ужасно! У нас в городе такого точно нет, – упрямо заявила она.
– Есть. И такие родители… и дети, и знакомые. Разве ты не видела «подвешенных» знакомых? Нужно только выйти из комнаты и подсмотреть… они меняются. Перестают улыбаться наедине с собой или мрачнеют. Маска требует отдыха. Но один щелчок – и злятся, даже зеленеют. Вы им нужны для другого. А если уже нет, то и мем исчезает… – во вкладке, там их дом. Прячется. И ты его больше не увидишь.
– Нет! Нет, Жи Пи! Перестань… попросила же.
– Как скажешь, принцесса. Я только отвечаю на вопросы.
– Значит, глупый вопрос… я не подумала.
Лена в самом деле расстроилась. И, огорченная, даже отвернулась. Заманчивая сказка вмиг превратилась в неприятные переживания. Желание стать взрослой, хотя бы побывать ею, представлялось совсем не так. Девушка оказалась не готова к той жизни, в которой остались родители, подруги. И остальные люди. Они сейчас тоже представлялись «подвешенными». После услышанного. А думать так Лена не хотела. Потому что помнила совершенно другое: свою маму, добряка дядю Витю, любимую бабушку, папу, и тетю Лиду, которая всегда что-нибудь ей привозила. Но и морщилась, думая про Дядю Славу с женой – ведь бабушка всегда вздыхала, когда те приходили. Поэтому не соглашаясь с Жи Пи, она даже решилась попросить его признаться, что он всё выдумал, пошутил, чтобы развеселить ее. Однако, подумав, отказалась. «В конце концов, дворец мне только снится» – вспомнила она и снова повернулась к мальчику. Но Жи Пи уже спал.
Маленькой спиной прислонясь к стене, он сидел у самых ступенек, прижимая ноги к груди. Голова упиралась щекой в коленки, а лицо улыбалось. Елена постояла немного, раздумывая. Будить не хотелось, а идти дальше одной было страшно, да и куда? Она присела рядом, погладила волосы спящего и, задумавшись, запрокинула голову. Ей уже было о чем подумать в одиночестве.
Вся череда залов, манящих и увлекательных вначале, уже не казалась ей забавным приключением. Тем радостным и безоблачным, которое в ожиданиях рисовало детское воображение. Лене все чаще приходилось задумываться, для чего и куда они спешат. Почему не Полина? Что имел в виду загадочный хозяин, говоря ей о незаменимости? Да и вообще…что там?., впереди? Но и расставаться со сказкой девушке не хотелось. И не только потому, что обрела новых знакомых – пажа и Великого Слепого, которые были ей симпатичны и даже дороги… в чьей помощи она не сомневалась. Но и потому, что смогла ощутить уже не только красоту и увлекательность происходящего с ней, а еще и удовольствие от сладкого чувства избранности, испытанного не раз при виде глаз подданных. И никто – ни мама, ни подружки, которых здесь не было, ни даже паж ни разу не поправили ее, не читали нотаций и не воспитывали. Наконец, не надо было делать уроки. А всё это Лена считала главным. Недостижимым в «той» жизни.
Прошло много времени, прежде чем гостья очнулась. «Неужели я тоже заснула?» – подумала она, оглядываясь. Всё оставалось по-прежнему: замерший зал, мальчик у стены и герцог с гранд-дамой вполоборота. И вдруг Лене пришла в голову забавная мысль: а если она воспользуется своей струной без разрешения? Хотя бы разочек? Нужно щелкнуть, так говорил Жи Пи. Девушка осторожно, стараясь не разбудить пажа, встала, посмотрела вокруг и, улыбнувшись, резко дернула струну.
