Леонид Каганов - Лена Сквоттер и парагон возмездия

— Нет, — объясняла я Коле, — критика расползающегося турецкого генофонда не в моей компетенции. Как и держание разнокалиберных свечек в номерах соотечественниц. Содержательная критика русских туристок или, скажем, германских пенсионерок тоже мне не проплачена ни одним столичным глянцем. Но инфинитива на этот счет у меня нет: должна быть элементарная брезгливость, чтобы не польститься на засаленный предмет общественного пользования лишь потому, что он способен двадцать четыре часа в сутки строить глазки и повторять голосом синтезатора три ласковые фразы, выученные в русском чате среди малолеток Поволжья. Разумеется, наш соотечественник на фоне турка выглядит полной противоположностью: он не станет для тебя сворачивать салфетку хертом, а полотенце вензелем, не будет ежесекундно заглядывать в глаза, — тут Коля вдруг очнулся и потупился, — и не будет нахваливать стройность талии, которую, увы, не завернуть и в два полотенца, если дурацкий вензель удастся распутать, не обломав ногтей. Понятно, что отечественный мужчина в будуарном смысле катастрофически не подарок. Начать с того, что наш мужик во время секса не берет, а дает. Такова культура. С этим ничего не поделать. И то лишь это возможно, если суметь отловить его в сезон полового расцвета, короткий, как жизнь хомяка.

— Как это? — неожиданно для самого себя подал голос Коля.

— Это, — я лениво перевернулась на живот, поправив панамку, — от двадцати пяти и до тридцати. Те, кому за тридцать, уже больше морщатся, чем пыжатся. А те, кто моложе двадцати пяти, если и способны завалить даму, то только SMS-ками.

За моей спиной Коля смущенно икнул, а я вспомнила, что так и не поинтересовалась, сколько ему лет. Я продолжила:

— Сюда же добавим проблему носков. Которая у большинства настолько гулливерская, словно вся одежда, включая пальто, является одним монолитным носком. Наш мужик всерьез думает, что водопровод сделан не для того, чтобы принимать душ дважды в сутки, а чтобы лакать воду с похмелья. Сюда же добавим инфантилизм — во всем. Врожденное нежелание трудиться — везде и всюду, даже в постели барышни. Сюда же fantastic безграмотность во всем — россиянин скорее отыщет, где у авто клиренс, чем у дамы…

— Мороженое, кола?! — гортанно раздалось над моей головой и перешло в цоканье языком.

— Вот полюбуйся — мы в Турции всего три часа, а меня уже бесит это внимание! — Я взмахнула рукой, не поворачиваясь: — Сэнкю-ноу, гоу-гоу!

Сервис исчез так же быстро, как и появился.

— Сбил с мысли, — была вынуждена констатировать я, разглядывая мелкие обломки ракушек перед носом. — О чем я говорила, ты следил за мыслью?

Коля промолчал.

— Ах да, возвращаясь к гендерному дискурсу, — вспомнила я, — мужик отечественного производства не подарок. Но у него есть, по крайней мере, одно ценное качество: он ленив и безразличен к женщинам. А это, друг мой, тонизирует. Настоящее безразличие к самке может себе позволить только самец-альфа — вожак, у которого все есть. Посмотри на турков: *******, *** ****** ******, ******** ** *******. ****** * ************ ******** * *********. ***********, ******, *** ***** * *******! ** * ***-** *** **********, * ****** — **** ******! *** **** ** *** ******, *** ****** ** ***** **** ****** ***** *** ********** *****! ** ****** *** ****** **** ********** ** ***! ************ ******* ****** ** ***** *! ****, ********* ********, * ******** *****… ******, как никогда не стал бы юлить самец, чьи гены имеют хоть мизерабельную ценность для окружающих самок.

— А как же ухаживания? — спросил Коля, и стало ясно, что за ужином мне предстоит куда более глобальная образовательная лекция.

Но для начала я отправилась купаться.

Солнце еще не думало садиться; мы сели за столик в людном зале, и настроение мое после моря и пляжа оказалось на удивление миролюбивым.

— Можно тебе задать нескромный вопрос, Коля? — начала я.

— Можно, — ответил Коля, и лицо его сделалось таким бледным, какое бывает у человека, из последних сил старающегося не покраснеть.

— Я тебе его уже задавала, но хочу спросить еще раз. Вопрос серьезный, хотела с тобой посоветоваться. Итак, скажи, если бы существовала в мире некая сила, согласная исполнить твое желание, что бы ты попросил? Подумай крепко!

— Любви! — повторил Коля, не задумываясь. — А ты?

— Даже не знаю. Все предыдущие советчики предлагали мне брать у судьбы деньгами. Ты предлагаешь любовь.

— Я умею зарабатывать! — поспешил Коля уверить меня, что понимает все мои слова неправильно.

Я поморщилась.

— Тебе не хватает любви, Коля?

— А тебе не хватает денег, Леночка?

— Илена, — одернула я.

— Извини. — Он заложил ногу на ногу, пытаясь принять позу поуверенней. — Да, мне не хватает любви.

— Прости мой impression, но, по-моему, ты лишь ею и одержим.

— Разумеется, речь о любви взаимной, — снисходительно пояснил Коля, внимательно следя за мной.

— Выходит, твое заветное желание относится вовсе не к тебе? Ты планируешь осчастливить своей любовью некое третье лицо ради собственного удовольствия? — Я неспешно раскурила ментоловую сигарету. — Тебе не кажется такая позиция потребительской?

— Почему потребительской?! — надулся Коля. — Это же взаимная любовь! Ей же тоже будет счастье!

— Ты феерически нескромен, Коля, — не удержалась я. — Ну хорошо, допустим, ты при помощи магической силы подсадил выбранную жертву на свою взаимную любовь. Расскажи, что ты дальше планируешь делать с вашей любовью?

— Как что? Жить! — растерялся Коля. — Просто жить.

— Тебе что-то мешает жить сейчас? — Я гламурно стряхнула пепел и снова посмотрела ему в глаза.

— Да! — с вызовом ответил Коля.

Я усмехнулась.

— Это плохой прогноз. Если ты не можешь успешно справляться с жизнью в одиночку, какой шанс, что ты справишься с жизнью в паре, когда дела и проблемы удвоятся? Только если партнер все будет делать за двоих.

— То есть в любовь ты не веришь… — задумчиво цыкнул зубом Коля.

К счастью, тут, наконец, подбежали турки и принялись танцевать вокруг нашего столика, расставляя тарелки. И я им была благодарна за это опоздание. Они избавили меня от изречения скучнейших банальностей.

— Вернемся к нашему гендерному дискурсу, — сообщила я, когда последний турок удалился, протерев зачем-то на прощание вазочку с розой какой-то тряпочкой. — Я вижу, ты плохо понимаешь разницу между самцом и самкой. Кто ты?

— My… мужчина, — произнес Коля, заглатывая кусок лаваша. — Самец.

— Самец. — Я фыркнула. — А что такое самец?

— Ну… у которого… член.

— У рыбы нет члена. Рыбы не бывают самцами?

Коля отложил ложку, отломил кусок лаваша и посмотрел на меня недоуменно.

— Думай, — приказала я. — Кто такой самец? Кто такая самка? В чем разница?

— Самцы больше и сильнее, — предположил Коля.

— У пауков сильнее самка.

— Самка рожает и растит потомство! — догадался Коля.

— А самец уходит в джунгли. Предсказуемая логика. Но иногда потомство растит самец, у тех же рыб. Еще варианты?

Коля смущенно развел руками. На губе висела крошка лаваша.

— Вот теперь слушай, — начала я, положила на колени салфетку по правилам столового этикета (Коля следом сделал то же самое) и взялась за ложку. — Единственный дифференциал между самцом и самкой состоит в том, что задача самки — готовить себе гарантированное продолжение рода, авось кто-то оплодотворит. А задача самца — шире фонтанировать генофондом, авось где-нибудь прорастет. Ты хоть в школе ботанику учил?

— Что? — Коля поднял брови.

— Зря. Так вот знай: у микробов, у цветочков, у кого угодно — женский пол копит энергию, наливается и плодоносит, а мужской — сыплет пыльцой. Чем больше жира накопит самка — тем сытнее будет ее детям. Чем больше пыльцы раскидает самец, чем мельче и беднее она будет — тем больше вероятность, что долетит с попутным ветром до какой-нибудь самки. Годится любая самка, которая прорастит. Это ясно? Поэтому самец — животное необязательное. Это тебя, наверно, шокирует, Коля, но вы все, — я ткнула ложкой в его хлипкую грудь, а затем обвела зал ресторанчика, — вы все здесь толпа жалких просителей в тендере эволюции. Той самой эволюции, которую миллионы лет двигаем мы — самки. Вы просите, мы — даем.

— Стоп, стоп, стоп! — замахал руками Коля. — А что бы вы делали без мужиков? Как бы вы рожали детей?

Я улыбнулась, откинулась на плетеную спинку кресла и протерла рот салфеткой. Он явно ничего не понимал. Они все ничего не понимают, пока им не выскажешь всю правду до конца. Это неприятное занятие, но кто-то же должен иногда говорить им правду?

— Коля, — мягко начала я, — представь себе Армагеддон, конец света, метеорит и эпидемию. Выжили тысяча и один человек. Им необходимо возродить человечество. Тысяча здоровых женщин и один здоровый мужчина. Скажи, каково будет общее население планеты через год? Отвечаю: две тысячи человек.