Сомниум - Михаил Викторович Гречанников
— Конечно! Он ещё спрашивает!
Артур протянул ей две банки, две взял себе и подошёл к окну. Смотреть фильм не хотелось, а смотреть в окно Артур любил с детства. Правда, тогда улицы были куда оживлённее. Из-за топливного кризиса владельцев машин сперва обложили огромными налогами, цены на бензин подняли до небес, а потом, через несколько лет, законом запретили иметь частные авто. С тех пор остался только общественный транспорт и служебные машины.
По дороге внизу время от времени проезжали автобусы, но их было мало, а после десяти вечера они и вовсе исчезали с улиц. Пару раз проезжали в сторону завода грузовики. Людей было куда больше — тут и там появлялись группы пьяных. В одной из них двое мужчин, повздорив, начали драку. Их даже не пытались разнять. Озверевшие, мужики дубасили друг друга до тех пор, пока один из них не упал. Второй продолжал бить его ногами, и по-прежнему никто не вмешивался. Наконец, уставший победитель отошёл от побеждённого под бурные аплодисменты толпы. Лежащего потормошили, но он не шевелился. Тогда компания оставила его на месте и ушла. Кто-то из прохожих остановился рядом, достал смартфон, сфотографировал человека без сознания и отправился по своим делам.
Видя, что никто не вызывает полицию, Артур решил сделать это сам. После пяти или шести гудков вызов оборвался, и Артур набрал снова. Трубку никто не брал, и тогда Артур позвонил в «Скорую помощь». Через два гудка женский голос спросил:
— Слушаю вас, что случилось?
— На проспекте Владимира Крестителя человека избили на улице. Он лежит, не двигается. Можете приехать, посмотреть, что с ним?
— Какой адрес?
— Около дома номер сто четыре.
— В полицию сообщали?
— Нет, они трубку не берут.
Женщина вздохнула.
— Хорошо, приедем и посмотрим.
— Ты зачем их вызывал? — спросила Катя, подходя.
— А? — Артур обернулся, он успел забыть, что не один. — Там мужика на улице избили.
— Так я поняла, я слышала. Вызывал-то ты зачем?
— Что значит — зачем? — удивился Артур. — Может, ему помощь нужна?
— А ты в курсе, что за вызов тебе на кредит накинут сто часов?
— Что? Почему это?
— С того года утвердили. За вызов «Скорой» — сто часов сна тому, кто вызвал. Вот и скажи, ты не дурак?
— Мужику надо помочь, — упрямо повторил Артур.
— Ой, надо ли? — ехидно переспросила Катя. — Ты посмотри на него!
Артур посмотрел: избитый мужчина медленно поднимался с асфальта. Сперва встал на колени, потом — на ноги, и, шатаясь, поплёлся вслед за покинувшей его компанией.
— Ну вот, — продолжила девушка, — теперь «Скорая» приедет зря, а ты получишь сотку сверху на счёт.
Артур промолчал.
— Я ведь знаю, что ты по вечерам голодный, потому что на еде экономишь, — продолжила Катя. — Не знаю, правда, зачем. Но вот еды ты себе купить на пару часов не можешь, а сотню потратить на какую-то ерунду — пожалуйста.
— Да не знал я, что оно столько стоит, — стал оправдываться Артур. — Раньше ведь только двадцать было.
— А даже если и двадцать? Зачем тебе их тратить на какого-то мужика на улице, когда ты можешь несколько раз поесть?
Артур промолчал. От разговора стало тошно.
— Может, тебя и правда не зря на заводе психом называют? — задумчиво спросила Катя.
— Хватит! — рявкнул вдруг Артур так, что девушка отшатнулась. — Тебе пора идти, кажется.
Девушка хмыкнула, хотела что-то сказать, но передумала и вышла из квартиры, хлопнув дверью.
— Злата, — позвал Артур, собирая пустые контейнеры, оставшиеся от ужина соседки. — Убери матрац.
— Как скажете, Артур, — раздался спокойный голос виртуального помощника.
Надувной матрац сдулся, скатался в рулон и исчез в открывшейся нише в стене.
— Злата, открой капсулу. Сон до восьми утра.
Постель, словно Артур и не встал всего полтора часа назад, была свежей, аккуратно заправленной и очень манящей.
— Ваша постель готова. Ваша задолженность составляет пятьсот восемьдесят три часа и пятнадцать минут сна.
Артур выругался. Катя была права, за вызов «Скорой» ему уже начислили сотню часов. В крайне дурном настроении он растянулся на кровати и закрыл глаза.
— Доброй вам ночи, Артур, — услышал он голос Златы, прежде чем провалиться в сон.
Глава 2
Забежав в свою квартирку, Катя с силой захлопнула дверь, и её грохот, казалось, должен перебудить половину дома. Девушка была вне себя от злости. Артур — ох уж этот Артур! — каждый раз её чем-то выбешивал. И всё же её тянуло к нему снова и снова. Что-то в нём было непонятно привлекательное, из-за чего глупое поведение прощалось, а при новых встречах Катя чувствовала, как её тянет к этому странному, несуразному мужчине.
Артур не отличался привлекательностью. Обычный худосочный работяга. Вечно нахмуренные брови и настороженный взгляд могли показаться милыми поначалу, но через какое-то время начинали утомлять. Катя не помнила, чтобы Артур когда-то был расслаблен, чтобы он смеялся, веселился. Он всегда о чём-то думал, всегда из-за чего-то переживал. Да ещё и экономия эта... Он, конечно, не признавался, но Катя замечала. А по отдельным словам, по крупицам информации, которой они обменивались после жарких вечерних встреч, она догадалась, что он вынужден сократить свои траты. Причин Катя не знала, но догадывалась, что это из-за долгов. Видимо, Артуру грозили принудительные работы, раз он вынужден был отказывать себе даже в еде. Однако Катя не могла взять в толк, где именно этот серый человечек мог так потратиться. Катя расспрашивала о нём общих знакомых, коллег — никто не видел в Артуре транжиру. Насколько она знала, клубы он не посещал, не пил. Содержать ему тоже никого не приходилось. Так зачем эта экономия?
Ответ напрашивался сам по себе: Артур был попросту скрягой. Одним из тех, кому проще удавиться, чем потратиться. И Кате было противно от этой мысли. Когда-то, когда в ходу были деньги, понять такое желание ещё можно было, но теперь... Наступила эра изобилия, люди могут позволить себе всё, что захотят, и при этом не платить — как можно помышлять об экономии? Экономить собственный сон? Безо всяких причин?
Отвращение к такому поведению было почти физическим. И всё же Катя не могла полностью подавить в себе желание видеться с этим человеком. Это было
