МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ №3, 2016(18) - Татьяна Васильевна Адаменко
Украсть фотографии Баснер не мог, что за идиотская идея?
Баснер, внимательно следивший за реакцией Купревича, понял, что фотографии тот узнал, и, упреждая вопрос, сказал, дотрагиваясь пальцем до изображений:
– Эта – в Питере, эта – в Судаке, эта – первый звонок в школе. У вас такие же?
– Не такие же, – буркнул Купревич. – Эти самые. Вот надорванный уголок, вот царапина, это Ада провела ногтем, а на этой фотографии сзади надпись синим карандашом: «море холодное».
У Баснера опять задрожали губы. Он хотел что-то сказать, но не смог. Пальцы тоже чуть дрожали, когда он вытаскивал из пазов и переворачивал фотографию, на обороте которой оказалась синяя карандашная надпись: «море холодное». Надпись почти стерлась, но прочесть было можно.
– Послушайте… – сказал Купревич. – Как они к вам попали, черт возьми?
Голос стал визгливым, он никогда так не говорил, не мог, специально не получилось бы. Баснер бросил фотографию в альбом, захлопнул, прижал к груди обеими руками, отодвинулся от Купревича подальше, насколько это было возможно, сидя в кресле.
– Есть проблемы, господа? – услышали они участливый женский голос и только тогда обратили внимание, что в проходе стоит, склонившись над ними, бортпроводница, готовая или помочь, или, если речь идет о конфликте, позвать стюарда-мужчину.
– Все в порядке, мисс, – растягивая слова, произнес Баснер.
– Все в порядке, – повторил Купревич. Появление стюардессы почему-то разрядило напряжение, он подождал, пока девушка кивнула, хотя и с сомнением, и пошла дальше по проходу, обернулся к соседу и протянул руку за альбомом. Там были и другие фотографии, он хотел их видеть, был уверен, что узнает если не все, то большую часть, а может, и все, а еще может быть, что в альбоме окажутся фотографии Ады, которых он никогда не видел. Внутренний голос подсказывал, что там есть и фотографии Ады с… этим… Такого, конечно, быть не может, но именно поэтому будет, потому что быть не могло и то, что уже произошло.
Отдавать альбом Баснер не хотел, но и не сопротивлялся, будто потерял последние силы. Отобрав альбом, Купревич сказал – нормальным уже голосом, без визгливой истерики:
– Вы говорили об исторических фальсификациях. Это имели в виду?
Он и сам понимал, что сказал глупость.
Фотографий в альбоме оказалось немного. Видимо, Баснер отобрал лучшие или те, что были для него самыми дорогими. Ада на фоне главного здания МГУ. Она окончила театральный факультет Гнесинки, рассказывала, что мама хотела видеть дочь учительницей литературы, а она представляла себя только актрисой и никем больше. «Посмотри, сколько дур тащится на актерский! – кричала мать. – А в школе хороших учителей не хватает катастрофически». Она это точно знала, сама преподавала химию и вынуждена была изредка заменять отсутствовавшего учителя географии.
– Это, – ткнул Купревич пальцем в фотографию, – тоже фальшивка. Ада говорила, что никогда не была в университете. Много лет провела в Москве, но до нашей с ней встречи не поднималась на Ленинские горы. Я удивлялся, возможно ли такое: учиться в Москве и ни разу… Она смеялась и говорила, что Москва огромный город, она почти нигде не была, не интересовалась, только учеба и театр. Я говорил, что это нелепо, а она…
Он оборвал себя на полуслове, поняв, что у него начинается истерика, и, если он сейчас не замолчит, то опять сорвется на крик и визг. Ужасно. Да, но зачем Баснер… зачем ему… И это не фотошоп: старые черно-белые фотографии, чуть порыжевшие от времени.
– Отдайте альбом, – тихим и безнадежным голосом попросил Баснер.
Купревич переворачивал страницы. Ада на корте. Ада не играла в теннис. Во всяком случае, при нем. Ада на вечеринке. Ада на улице какого-то города. На Москву не похоже. Аде лет двадцать пять.
– Это, – сказал он и ткнул пальцем. Не нужно объяснять, вопрос был понятен.
– Ижевск, – пробормотал Баснер. – Там у меня родственники, и мы с Адой ездили, я хотел познакомить…
Ада никогда не была в Ижевске.
– Март восемьдесят девятого. На обороте надпись.
Купревич негнущимися пальцами вытащил фотографию из пазов. На обороте знакомым почерком было написано «21.3.1989. Улица Нахимова, Ижевск».
Двадцать первого марта восемьдесят девятого они с Адой ездили в американское посольство на собеседование, эту дату он помнил прекрасно.
На него неожиданно снизошло спокойствие. Он знал, что так бывает – не на собственном опыте. Читал. Так случается, когда человек чувствует, что ситуация вышла из-под контроля, объяснению не поддается, понять невозможно, даже пытаться бессмысленно. Нужно принять как данность и жить с этим, зная, что в свое время все объяснится. Может, даже очень просто. Все можно понять. Кроме смерти.
Каким-то образом альбом оказался в руках Баснера и исчез в сумке. Исчезло прошлое, которое то ли было, то ли нет, а будущее оказалось не просто неопределенным, но в принципе неопределимым, и только настоящий момент, о котором Купревич читал в философской статье, что настоящего не существует, поскольку оно смыкается с ушедшим прошлым и приходящим будущим, а само по себе является точкой без временных размеров, это настоящее стало для него единственной реальностью, данной ему в ощущениях.
Более разумным и рассудительным оказался Баснер, человек, как сначала решил Купревич, эмоциональный и не склонный к умствованию. Пока Купревич даже не пытался справиться с хаосом в мыслях, сосед пришел к какому-то – пусть чисто эмоциональному – выводу и задал вопрос, показавшийся Купревичу сначала грубым вмешательством в личную жизнь, но, как он сразу понял, – единственно правильный:
– Когда вы познакомились с Адой?
Баснер неотрывно смотрел Купревичу в глаза, отвести взгляд было невозможно. Историк не был ни гипнотизером, ни даже, скорее всего, хорошим психологом, но тем не менее взгляд его приковывал внимание – может, потому, что силы воли сейчас у Купревича никакой не было, а потому и ответил он, не отводя взгляда, не задумываясь и не вспоминая, поскольку дата хранилась в подсознании на особом месте, как дата рождения – своего и Ады.
– Семнадцатого сентября восемьдесят восьмого года.
Вспомнив не только дату, он добавил:
– На первом этаже ГУМа.
Это произошло почти в классическом месте
