Владимир Ильин - Наблюдатель
– Вам все ясно? – спрашивает меня Арвин Павлович.
Ясно, думаю я. Что ж, техническое оснащение у них – вполне… Во всяком случае, для их времени.
– А почему вы решили, что я – путешественник во времени? – осведомляюсь я вслух. – Начитались научной фантастики? Ну, хорошо, вы видели мои трансформации из мужчины в женщину и обратно. Но с тем же успехом вы могли бы предположить, что я обладаю даром внушения, гипноза… Или что я – инопланетянин, если уж вы так любите фантастические допущения…
– Во-первых, пока вы тут валялись без сознания, – резко говорит Арвин Павлович, – мы всесторонне вас обследовали с помощью специальной аппаратуры. Никакой вы не инопланетянин, вы самый обычный, здоровый человек. Но если бы вы были обычным человеком по имени Алексей Иванов, пусть даже обладающим гипнотическими, экстрасенсорными способностями, вы бы не проходили мимо тех безобразий, которые неоднократно творились на ваших глазах…
Он умолкает, садится за стол, закуривает и трет ладонью лицо. Только сейчас я понимаю, что передо мной – смертельно уставший человек, в течение многих лет недосыпавший ночей, затративший уйму времени и энергии на достижение своих целей.
– В конечном счете меня не интересует ваше настоящее имя, и я согласен для удобства называть вас Алексеем, – говорит мой собеседник. – В принципе, меня не интересует даже, из какого года вы к нам заявились, – какая, в сущности, разница?.. Мне, в общем-то, наплевать – хотя у нас есть определенная заинтересованность в подобной информации, – каким образом вы перемещаетесь: посредством пресловутой уэллсовской Машины Времени или через дыры-туннели, с использованием четвертого измерения или каких-нибудь альфа-бета-гамма-хронотронов… Интересует меня совсем другое, и чтобы понять это, вам придется набраться терпения и выслушать меня…
… Он женился, когда еще учился в аспирантуре на физмате. Это была взаимная любовь с первого взгляда. Девушку звали Аней. Они как-то быстро поженились, словно знали, что для совместной жизни им остается совсем мало времени.
Через год у них родилась дочка, и назвали они ее Асей. Роды были тяжелыми – мать с девочкой чудом остались в живых. Последующие полтора года они прожили так счастливо, что соседи и знакомые даже слегка завидовали им. Никто и не подозревал, что этому семейному счастью скоро придет конец…
Катастрофа, о которой потом писали во всех газетах, произошла, когда они все вместе плыли на теплоходе по великой русской реке, собираясь погостить несколько дней у Аниной матери. Ничто не предвещало беды. Судно было исправно, видимость на реке была отличной, погода – хорошей, стоял тихий летний вечер. Тогда следствие так и не нашло ответа на вопрос, почему вдруг, приближаясь к железнодорожному мосту, теплоход устремился не в тот створ, который был предназначен для прохода судов, и на всей скорости врезался верхней частью в настил моста…
Надстройку, прогулочную палубу и два этажа пассажирских кают мгновенно срезало, как ножом, вместе с теми, кто там в этот момент находился – а там было много людей.
В момент столкновения Аня гуляла с дочкой по палубе, а Арвин отлучился в буфет за мороженым. Это и спасло ему жизнь – хотя потом он проклинал свое спасение… А после страшного удара он бросился наверх, и когда поднимался по трапу, в темноте ему навстречу побежали темные ручейки, так что вокруг сразу все стало мокрым и скользким. Сначала он подумал, что теплоход зачерпнул бортом воду, но, выбравшись наружу, понял, что это была не вода…
На прогулочной палубе, а вернее – на том, что от нее осталось, среди искореженного железа и обломков надстройки, лежали изувеченные, расплющенные, разрезанные людские тела. Большей частью это были уже трупы, но некоторые еще стонали и дергались в мучительных предсмертных судорогах… И всюду потоками лилась кровь…
Арвин и другие поднявшиеся снизу люди, скользя в крови, бросились искать своих родных и близких. Арвин долго не мог найти Аню и дочку, а когда нашел, то мгновенно поседел…
Коляска с ребенком была расплющена тяжелой двутавровой балкой, там колыхалось влажное, липкое месиво, а Аня… Аня еще была жива. Она лежала в луже крови: у нее были обрублены обе ноги. Когда Арвин осторожно поднял ее голову, она тихо прошептала: "Не горюй, милый, ведь я еще жива". И тут же умерла от болевого шока…
– И вот в этот момент я случайно поднял голову и увидел его, – говорит Арвин Павлович, не глядя на меня. Голос его становится еще более хриплым – видно, он вновь мысленно переживает те страшные минуты. – На одной из ферм моста находился человек, который пристально и, я бы сказал, бесстрастно разглядывал палубу теплохода. Когда наши взгляды встретились, он сделал неуловимое движение и скрылся в тени. А потом исчез совсем. Наверное, только под влиянием шока, в котором я тогда находился, лицо незнакомца навсегда запечатлелось в моей памяти.
Я никому о нем не сказал. Мне бы все равно не поверили. Любой бы счел, что человек на мосту был лишь галлюцинацией, вызванной потрясением от смерти близких людей. Да и, честно говоря, не до того мне тогда было… Не помню, как я похоронил Аню и Асю. И еще долго потом жил как будто в тумане…
Вспомнил я о том типе совершенно случайно. В то время крупные катастрофы сыпались одна за другой, и спустя полгода мир вновь содрогнулся, узнав о леденящем кровь крушении пассажирских поездов под Армавиром. По телевизору показывали случайно сделанную каким-то любителем видеозапись, как один из роковых поездов отходил от перрона армавирского вокзала, отправляясь в свой последний путь. И в окне одного из вагонов я увидел лицо того самого человека!..
Не буду сейчас тратить время на описание того колоссального труда, который мне пришлось проделать, чтобы убедиться: среди убитых, раненых и уцелевших в результате катастрофы людей этого загадочного незнакомца не оказалось. Он просто исчез! Как и тогда, на Волге…
А незадолго до армавирской трагедии один солидный физик – членкор, кстати говоря, – опубликовал сенсационную статью – да вы ее, наверное, знаете не хуже меня, – в которой доказывал теоретическую возможность перемещения во времени.
И у меня появилась идея: а что, если все мы, люди нашего времени, являемся объектами для наблюдения со стороны наших далеких потомков, создавших Машину Времени? Естественно, такие наблюдатели будут присутствовать при всех мало-мальски значительных исторических событиях, тем более – крупных катастрофах, потому что любая катастрофа представляет собой массу загадок для историков: как, почему она произошла и кто же в действительности виноват?..
Скажете, наивно? Да. Безумно? Безусловно! Но этой идее я посвятил всю свою жизнь. И знаете, почему? Потому что меня с самого начала мучил один вопрос: если они знают, что произошло в прошлом, то почему они не могут, не хотят предупредить нас о предстоящих бедствиях? Почему они никогда не вмешиваются? Почему?! Какой же нечеловеческой должна быть у них – у вас! – мораль, чтобы подглядывать, подслушивать, шпионить, в конце концов, и молчать, молчать, молчать!.. Да вы просто нелюди, преступники, вас судить бы надо! Вот почему я объявил вас врагами и повел на вас, непрошеных гостей в нашем мире, самую настоящую охоту!..
Он страшен. Глаза сверкают, галстук съехал набок, волосы растрепаны, а на щеках выступают нездоровые красные пятна. И в голосе его звучит такое искреннее- видимо, годами выношенное и выстраданное – негодование, что я тоже не выдерживаю.
– Все правильно, Арвин Павлович, – громко говорю я, стараясь выдержать его гневный взгляд. – Все верно. Вы гениально вычислили нас, Наблюдателей. Мы действительно наблюдаем, как творилась история человечества. И мы действительно не можем предупредить вас – наших предков – о грозящих вам опасностях, эпидемиях, катастрофах и стихийных бедствиях, не говоря уж о войнах, мятежах, преступлениях и прочих социальных пертурбациях. Мы не можем предупредить вас даже тогда, когда вы совершаете грандиозные исторические глупости и ошибки, за которые приходится потом расплачиваться многим последующим поколениям! Мы не можем, не имеем права вмешиваться во что бы то ни было: даже когда на наших глазах мучат, насилуют, пытают и убивают!.. Вы говорите – мораль… Да как вы не понимаете, что в нашем случае обычные, традиционные представления о том, что есть Добро, а что есть Зло, не годятся?! Извините, но, пытаясь подходить к нам с той же меркой, что и к самим себе, вы похожи на догматика, вбившего себе в голову, что резать людей -это преступление, и считающего в равной степени преступниками как пресловутого Джека-Потрошителя, так и врача-хирурга!.. И потом: мораль ведь всегда была и будет обусловлена законами материалистической диалектики, она всегда зависела и зависит от этих самых законов. А при Трансгрессии вступает в силу неумолимый Закон Времени, он же – Закон Исторического Развития: прошлое уже было, и не следует пытаться его изменить!
