Дмитрий Кружевский - СБОРНИК РАССКАЗОВ
— Передам, конечно, передам Солдат, — прошептал он. — Но нам придется вспомнить, нам придется вспомнить многое.
Программа СЕИПа сбоила. Тысячи людей по всему миру отключались от сети и непонимающими глазами смотрели друг на друга.
Корректировщик бессильно опустил руки и подавленно смотрел на поступающие на экран строчки сообщений.
А песня все летела, врываясь в виртуальные мирки людей забывших кто они. Рушила искусственно созданные преграды и сметала пытавшиеся блокировать ее программы. Несокрушимый СЕИП умирал. А песня все звучала, звучала голосами миллионов солдат, тех, кто не сдался, не отступил, тех, кто в те далекие года подарил нам надежду. И шли по дороге солдаты, привычно меся сапогами пыль дорог. Шли как всегда за Родину, за любимых и родных, за детей, внуков, за тот маленький домик, что стоит у реки, за любимую березку, где впервые поцеловался с девушкой. И точно гимн звучал «Алеша» — гимн человеческой стойкости, храбрости, отваги и не было ему преград.
И сердцу по-прежнему горько,По-прежнему горько.И сердцу по-прежнему горько,Что после свинцовой пургиИз камня его гимнастёрка,Его гимнастёрка,Из камня его гимнастёрка,Из камня его сапоги.
Диктатор
Он должен был спасти свой мир, но…
Пять шагов вперед, пять шагов вбок и опять пять шагов назад. Вот и вся его нынешняя резиденция. Маленькая комнатка с откидывающейся кроватью и санузлом в небольшом углублении в стене. Сквозь небольшое окошко, закрытое высокопрочным стеклом, которое выдержит даже прямое попадание снаряда, равнодушно смотрят холодные звезды. Последняя его ночь.
Он остановился и подойдя к окну посмотрел вниз где на большой площади около здания уже собирали эшафот. Точно сейчас не двадцать седьмой век, а какое-то раннее средневековье. Несколько минут он внимательно смотрел как роботы монтажники стыкуют металлопластиковые щиты, превращая их в помост, и тяжело вздохнув резко отвернулся.
Пять шагов вперед, пять шагов вбок и опять пять шагов назад. Как же долго тянется эта ночь, его последняя ночь. Его, недавно самого влиятельного человека на Земле, да нет, единственного влиятельного человека, правителя Земли, всей Солнечной системы — ее Диктатора. А сейчас? Сейчас он просто маленький, толстенький, лысоватый человечек, мечущийся по камере. А ведь, еще практически вчера, он командовал всеми оккупационными войсками, жил в огромном дворце, построенном специально для него ведущими дизайнерами, распоряжался человеческими жизнями, чувствовал себя богом. Он грустно усмехнулся. Хотя, на самом деле, был всего лишь облеченным властью холуем. А настоящие хозяева были далеко, они лишь изредка навещали своего ставленника, да спускали приказы и распоряжения. Хозяева — Горгувы.
Горгувы напали неожиданно. Человечество, колонизировавшее к двадцать четвертому веку около двух десятков миров и встретив в космосе около десятка цивилизаций, с которыми находилось в активных торговых и дипломатических отношениях, тем не менее, оставалось разобщенным. Каждая колония мечтала скорее выйти из-под протектората Земли и объявить независимость, постоянно вспыхивали внутренние и внешние конфликты. И когда враг нанес удар, человечество оказалось к нему неготовым. Умело пользуясь жаждой колоний к самостоятельности, разогревая внутрирасовые противоречия, используя жадность и продажность чиновников, горгувы подминали под себя одну колонию за другой. Правда, надо сказать, что, захватив колонию, пришельцы не сильно лезли во внутренние дела. Поставив верного человека во главе правительства и оставив некоторое количество войск они покидали планету. Однако в дальнейшем на колонию накладывалась контрибуция, которую та обязана была платить. В эту дань мог входить какой-либо ресурс или товар или даже люди, которые использовались горгувами в качестве дешевой рабочей силы. Неуплата даже малейшей части каралась крайне жестоко. Они просто уничтожали любое человеческое поселение на планете на их выбор, вырезая всех жителей до единого и транслируя это в прямом эфире на все покоренные планеты.
Но и это не все. Помимо вышесказанного, горгувы ограничивали количество людей, которым разрешалось проживать в колонии. Незаконное рождение ребенка каралось смертной казнью обоих родителей. И количество разрешений на рождение с каждым годом уменьшалось. Кроме того, людям запрещалось производить и строить новую технику, а тем более космические корабли, вести научные исследования и, уж тем более, были запрещены препараты, продлевающие человеческую жизнь. В результате человечество постепенно начало деградировать и вырождаться, за столетие, скатившись в своем развитии практически к уровню двадцатого века. К тому же, население колоний резко сокращалось, а на их место прибывали переселенцы с других, порабощенных горгувами миров, которые были более лояльны к своим хозяевам. Но и в этих условиях в порабощенных мирах появилась своя элита. Люди пошедшие в свое время на сотрудничество с захватчиками, часто — предавшие своих соотечественников, ставшие их слугами и наместниками. Именно из них формировалось новое правительство колоний, ее армия и полиция. Не все эти люди были плохими, многие пошли на это ради того, чтобы обеспечить лучшие условия жизни своим родным, многим было просто все равно кому служить, но были и такие, которые наслаждались своим положением, измываясь над своими соплеменниками.
Надо сказать, что Земля пала последней. Горгувы, почти полсотни лет после падения последней земной колонии, не могли сломить непокорную планету, а когда это произошло, они в гневе уничтожили большую часть мирного населения планеты. А во главе правительства поставили его — Андре Августа. Вернейшего последователя и сторонника великой экспансии расы Горгувов. Бывшего во время той войны рядовым, который помог захватить не сдающуюся орбитальную крепость «Леонардо» и награжденного за это «Звездой Алатиса», не последней наградой в военных кругах Горгува. И все же, даже ему его хозяева долго не доверяли, утыкав его резиденцию различными устройствами наблюдения и приставив в качестве советников нескольких своих чиновников. Вообще эти, похожие на чешуйчатых обезьян двухметрового роста, существа были очень подозрительны. Даже, проведенные по его приказу, массовые зачистки, отловы мятежников и дальнейшие казни не избавили его от навязчивых надзирателей. Но это было все неважно, главное — власть, а ее он получил достаточно. Власть давала ему все: господство над людьми и их судьбами, богатство, обеспеченность, ему поклонялись, его восхваляли и боялись, но, увы, и ненавидели. Он знал, что даже его соратники за глаза называют его «толстым фюрером», однако он не обижался, а когда те зарывались, просто казнил парочку и ехидные смешки за спиной сразу стихали, превращаясь в шепоток почтения.
Его каменные и золотые изваяния украшали главные площади всех городов Земли. Под его железной рукой Земля всегда вовремя выплачивала контрибуцию и даже сверх того. Обладая до войны прекрасной технической базой, Земля была обложена не просто добычей минералов или производством еды, на ее заводах производились детали для вооружения Горгувской армии. Хозяева им были довольны, на его груди уже висело несколько высоких наград Горгувской империи, а он сам и его ближайшие соратники были вхожи к самому императору. Ему стали безгранично доверять и даже позволили содержать собственную армию и несколько кораблей, правда, с легким вооружением. А еще ему разрешили применять продлевающие жизнь препараты и к нынешнему моменту ему перевалило уже далеко за двести лет. Он частенько устраивал парады, с гордостью наблюдая за марширующими мимо трибун солдатами и демонстрантами с плакатами в его честь.
Но были еще и ночи — те ночи, когда он не мог толком уснуть от ночных кошмаров, и тогда, скорчившись под одеялом и впившись зубами в подушку, он старался забыть. Забыть всех тех: взрослых и детей, женщин и мужчин, матерей, отцов, жен, мужей, сестер и братьев уничтоженных, замученных и расстрелянных за время его правления. А еще были призраки. Они приходили уже под утро и молча стояли около кровати, смотря на него пустыми глазницами. Призраки тех солдат и офицеров станции «Леонардо», которые умерли на своем посту, до конца исполнив свой долг.
Он обхватил голову руками и опустился на откинутую кровать. Внутри была странная пустота и почему-то полная безмятежность.
Неожиданно дверь с шипением отворилась, пропуская в камеру облаченного в черные одежды священника. Охранник, маячивший за его спиной, бросил на заключенного взгляд полный презрения и плюнув в пол затворил за батюшкой дверь.
— Уже время?
— Да сын мой, — кивнул святой отец. — До рассвета всего час и пришло время исповедоваться.
