Лоис Буджолд - Криоожог

– Нет, нет! На всех старых башнях теплообменника снаружи есть кран. Один сломан, а второй мне смотритель подключил, когда я перевез сюда моих зверей. И еще он помог мне натянуть навес. Секретари больше не разрешали мне держать животных в здании, от них запах и шум, не все довольны. Да все равно: и им здесь лучше, и мне нравится. Допивайте, если хотите. Я могу пойти еще набрать.

Человечек допил, и поймав Джина на слове, протянул ему бутылку:

– А можно еще, пожалуйста?

Джин сбегал к крану и налил бутылку, заодно вымыв и наполнив куриную поилку. Выхлебав очередные пол-литра в один глоток, гость расслабился, полуприкрыв глаза.

Интересно, сколько ему лет? Физиономия бледная, кожа неровная, в уголках глаз лучатся тонкие морщины, на подбородок легла тенью суточная щетина. Но, может, он просто вымотался, пока блуждал там внизу, в подземельях: это кого хочешь выбьет из колеи. Темные волосы аккуратно подстрижены, при свете в них видны ниточки седины. Тело скорее небольшое, чем неправильное, как у карликов, сложение крепкое, хотя голова на короткой шее для такого тела великовата. Джин решил, что утолять свое любопытство надо потихоньку – иначе будет невежливо.

– А как вас зовут, мистер?

Гость открыл глаза – серые и, наверное, ясные, только сейчас налитые кровью. Будь этот тип покрупнее, его оборванный вид заставил бы Джина встревожиться.

– Майлз. Майлз Фор… нет, остальное на этой планете никто правильно выговорить не может. Можешь звать меня просто Майлзом. А тебя как зовут, юное… создание?

– Джин Сато.

– Ты живешь на крыше?

Джин пожал плечами:

– Почти все время. Сюда никто не лезет и не мешает мне. А лифты внутри не работают. Мне почти двенадцать, – добавил он и, решив, что вежливость соблюдена, полюбопытствовал: – А вам сколько?

– Тридцать восемь. Недавно исполнилось.

– А-а. – Джин переваривал новость. Жаль, что он такой старый: значит, скорее всего ограниченный зануда, хотя, конечно, помоложе Йани. Правда, неизвестно, сколько лет Йани. – У вас забавный выговор. Вы здешний?

– Ни в коем случае. Я с Барраяра.

Джин наморщил лоб. – Это что? Город такой? – Если и город, то не в столичной префектуре: тех было двенадцать, и Джин мог назвать их все. – Никогда о нем не слышал.

– Это не город, а планета. Точнее, империя из трех планет.

– Инопланетник! – Джин в полном восторге уставился на него. – Я никогда раньше не видел инопланетников! – Сегодняшний улов оказался неожиданно богатым. Хотя если он турист, то, наверное, уйдет, как только сможет дозвониться в отель или своим друзьям. Эта мысль сильно расстроила Джина. – Вас что, избили грабители? – Джин слышал, что грабители охотятся на наркоманов, пьяных и туристов. Должно быть, это самая легкая добыча.

– Нечто вроде этого. – Майлз прищурился, глядя на Джина. – Ты в последние дни не слышал новостей?

Джин покачал головой. – Здесь комм-пульт только один – у секретаря Сюзи.

– Здесь – это где?

– Ну, в этом месте. Раньше тут был криоцентр, но его закрыли, еще когда я не родился. Здесь собираются те, кому некуда идти. Я думаю, это вроде как наше тайное убежище, одно на всех. Ну, те, кто живет рядом, про нас знают, но Сюзи-сан говорит, что если мы будем осторожны и не никого не побеспокоим, нас не тронут.

– А что за человек был с тобою тогда? Йани. Он твой родственник?

Джин энергично потряс головой.

– Он просто однажды пришел сюда, как и все мы. Он отмороженный. – Джин постарался выговорить это слово правильно.

– Ты хочешь сказать, криоразмороженный?

– Ага. Хотя он сам от этого не восторге. Контракт с корпорацией у него был только на сто лет; наверное, давным-давно он за него уйму денег отдал. Только забыл сказать, чтобы его не размораживали, пока не найдут лекарства от старости. А его взяли и подняли по контракту. Наверняка корпорация жалеет, что потеряла его голос. Я думаю, будущее вышло совсем не таким, как он ждал, а он растерялся и оказался слишком старым, чтобы заработать еще денег и заморозиться снова. И теперь он об этом вечно ноет.

– Я… понимаю. Кажется. – Коротышка снова зажмурился, открыл глаза и потер бровь, будто у него там сильно болело. – Боже, и когда у меня в голове прояснится?

– Вы можете лечь в мой спальный мешок, если хотите, – робко предложил Джин. – Если вам плохо.

– Да, юный Джин, мне плохо. Верно подмечено. – Майлз поднял бутылку и допил до конца. – Чем больше я пью, тем лучше – чертова отрава быстрее вымоется у меня из крови. А как ты здесь поступаешь, когда тебе надо в отхожее место? – Джин непонимающе посмотрел на него. – Туалет, ватерклозет, сортир? Есть такое в этом здании?

– А! Извините, это далеко. Обычно когда я тут долго, то потихоньку , ну… в водосточный желоб в углу, а потом смываю ведром воды. Только женщинам об этом ни-ни. Они будут недовольны. Хотя вот куры по всей крыше гадят, и ничего. Зато внизу трава растет такая зеленая!

– Ага, – улыбнулся Майлз. – Поздравляю, мой чешуйчатый землевладелец: ты только что изобрел уборную. Для замка – в самый раз.

Джин понятия не имел, что это за уборная и кого туда убирают, но нарики вечно лопочут бессмыслицу, так что он решил не задумываться.

– Вы ложитесь, а я пока пойду добуду какой-нибудь еды, – предложил он.

– Если я лягу, возможно, мой желудок успокоится настолько, чтобы хоть что-нибудь принять. Давай.

Джин улыбнулся и вскочил на ноги:

– Еще воды хотите?

– Будь добр.

Когда Джин сходил к крану и вернулся, человечек уже устраивался в спальном мешке, привалившись к стене теплообменника. Лаки ему всячески помогала. Он протянул руку, рассеянно почесал ее за ушками, потом умело пробежался пальцами вдоль хребта, так что кошка довольно выгнула спинку под его рукой. Она даже мурлыкнула – весьма редкий у нее знак одобрения. Майлз фыркнул и улегся навзничь, поставив бутылку с водой поближе. – Бог мой. Как хорошо. – Лаки запрыгнула ему на грудь и потерлась о колючий подбородок; Майлз радушно на нее глядел.

Вдруг Джину пришла в голову жуткая мысль.

– Если у вас от высоты голова кружится, то как же насчет водостока? – Жуткая картинка: его гость идет пописать в темноте и летит с бортика вниз головой. Его инопланетный гость. – Знаете, куры ведь не очень хорошо летают, а цыплята не летают совсем. Я вот так потерял двоих деток миссис Спек: они свалились с крыши. Уже достаточно выросли, чтобы забраться на бортик, но слишком маленькие, чтобы безвредно спланировать вниз, если свалятся. Так что пока они растут, я привязываю их за лапку длинной бечевкой, чтобы они далеко не ушли. Может и вас так же… привязать веревкой за ногу, ну или что-то вроде?

Майлз изумленно на него уставился, склонив голову, и на мгновение Джин ужасно испугался, что до смерти обидел коротышку. Наконец в ответ прозвучал хриплый голос:

– Знаешь… при нынешних обстоятельствах идея очень даже неплохая, малыш.

Джин с облегчением расплылся в улыбке и поспешно откопал в своих запасах веревку. Один конец он крепко привязал к металлическим поручням у люка в теплообменник, удостоверился, что длины хватает до углового желоба, потом вернулся закрепить второй конец на лодыжке гостя. Тот уже почти спал; одной рукой он подгреб кошку, другой прихватил бутылку с водой. Джин намотал ему на ногу два витка и завязал надежный узел. Потом снова забрался на стул и притушил свет до мягкого свечения ночника. О маме он изо всех сил старался не вспоминать.

"… Засыпай. А то придет серенький волчок и укусит за бочок".

"Если волчок придет, я его поймаю и посажу в клетку. А какой он?"

"Понятия не имею. Это просто такой глупый стишок на ночь глядя. Иди спать, Джин!"

Когда-то эти слова уютно согревали, но теперь он чувствовал только холод. "Терпеть не могу холод".

Довольный тем как он все безопасно устроил, – теперь таинственный инопланетник никуда от него не денется! – Джин перелез через бортик и начал спускаться по скобам. Если он поспешит, то успеет к черному ходу кафе Аяко до закрытия, пока хорошие объедки еще не выкинули на помойку.

Когда оруженосец Роик очнулся во второй – или это был третий? – раз, густая каша дурмана у него в голове истончилась до пульсирующей болью полупрозрачной мути. Он попытался нащупать наручный комм и не удивился, обнаружив, что тот исчез. Простонав, Роик перекатился на бок на своем заплесневелом, брошенном прямо на пол матрасе, открыл глаза и первый раз при свете дня оглядел свою тюрьму.

Голые стены, мебели никакой. Если судить по планировке, пятнах на стенах, розеткам, ржавой форсунке системы пожаротушения на потолке и дешевому светильнику над единственной дверью, похоже на бывший, заброшенный гостиничный номер. Место, куда бросили матрас, было когда-то нишей гардероба. Напротив проем без двери ведет в небольшой – но действующий – санузел. Цепь на лодыжке Роика с другого конца была приклепана к стене болтом. Ее длины как раз хватало, чтобы пленник мог пользоваться удобствами (смутные ночные воспоминания подсказывали, что это он уже делал), но до входной двери дотянуться не мог.