Далия Трускиновская - Дурни Вавилонские
Когда стемнело, мы поднялись по лестнице в хозяйское жилище и спустили господина Осейфа вниз.
— Теперь наберитесь мужества, ослятки мои, — сказал он. — Я должен залезть с одним из вас в эту дыру, а второй останется снаружи, чтобы помочь нам выкарабкаться. Ты, Гамид, в плечах и в бедрах пошире, ты останься и вздремни. А ты, Вагад, лезь туда первым.
Я полез ногами вперед — мы уже знали, что дыра выше уровня пола. Потом хозяин подал мне светильник с палкой, и мы с Гамидом помогли ему проползти в дыру, не ободрав боков.
Мы оказались в узком и длинном помещении.
— Не бойся, дурень, — сказал хозяин. — Я знаю, где мы находимся, ведь я сам строил эту башню. То есть я думал, что я ее строю, но всякие ослиные отродья постоянно лезли со своими выдумками — изволь им отдельную лестницу поставить для счетного устройства Самариаха! Нет худа без добра. Я продлил эту лестницу до своего жилища... и всё получилось очень удачно...
Я шел за ним, с каждым шагом убеждаясь, что он действительно знает все эти коридоры и повороты. В них выходили двери, мимо которых мы по его приказу крались на цыпочках. Кроме того, мы трижды поднялись по лестнице, каждый раз на высоту яруса, а спустились только один раз.
— Вот эта дверь. Она закрыта, но попробуй вставить снизу палку, вот сюда, и приподнять край, — велел господин Осейф. — Так, хорошо, вот нужная мне щель. Так и держи!
Под длинным платьем на нем был пояс с ножом. Он задрал подол, взял нож и ввел его в щель. Видимо, ему уже случалось открывать таким способом двери. Всё получилось, и мы вошли.
— Стой тут с палкой и светильником, — сказал хозяин и пошел вперед, произнося слова, похожие на заклинание: — Дишон! Ришарид! Питир! Дишон! Ришарид! Питир!
Мне стало страшно — как бы он не обрушил Другую Башню своими заклинаниями. Но это оказались имена трех стариков, которые появились в коридоре и стали с ним обниматься.
Я никогда еще не видел таких высоких и плешивых стариков. Годы делают человека меньше и суше, вот мой хозяин — человек, постаревший правильно. А если прожитые годы прибавляют рост, но лишают волос, от такого человека лучше держаться подальше.
И лица у них были странные — длинные и бледные. И волосы были странные — редкие, седые, до плеч и совершенно прямые. Я всяких чужеземцев видал в Вавилоне, но такие еще не попадались.
— Осейф, Осейф, наконец-то! — твердили они. — Как ты нас нашел?!
— Найти вас было нетрудно. Главное — попасть в коридоры нижнего яруса вокруг Трубы. Пойдем, сядем, поговорим, ведь не всё можно выдавить на табличках.
— Идем, погляди, как мы тут живем, — сказали они. — Хочешь финиковой настойки? Отличная настойка!
Хозяин обернулся.
— Стой тут, у двери, с палкой наготове, — велел он. — Если появится кто-то из слуг, бей по голове, уложи его, потом разберемся.
Трое стариков со странными именами увели его, но впопыхах неплотно закрыли двери, и я слушал их речи.
— А вас тут неплохо содержат, — говорил мой хозяин. — Отличная мебель, прекрасные ковры.
— Жаль только, что окно выходит в Трубу, — ответили ему. — Если бы наружу — мы бы подзывали торговцев, а в Трубе только погонщик и ослы. Мы бы покупали не только финиковую настойку, но и крепкое вино из Кемта.
Выговор у этих людей был какой-то непривычный; впрочем, в Вавилоне говорят на сотне языков, и выговор того же Бурче разобрать можно, только если очень постараться.
— Я ничем не мог помочь, меня ведь к вам не пускали, — это опять заговорил хозяин. — Я думал увезти вас отсюда и спрятать в загородных домах одного храма, но не сумел договориться.
— А на что мы тебе? Что мы можем сделать для тебя? Только говорить с тобой? И пить с тобой вино?
— И это — немало. Вы мои учителя...
— И мы не всему успели тебя обучить? Да это же невозможно!
Они засмеялись, и этот смех был мне неприятен. Так хохочут неизвестно над чем люди, которые пьют, не давая себе времени протрезветь. Мы видали таких в Вавилоне: они околачиваются возле харчевен в надежде, что кто-то не допьет кружку с пивом.
— Если бы нам в молодости сказали, что мы научим людей строить счетное устройство величиной с дом и работать на нем, мы бы долго веселились. Осейф, этому устройству грош цена! Что еще можно было сделать, когда под рукой только глина? — говорили они наперебой. — Если бы ты видел настоящие счетные устройства! Они величиной с эту вот шкатулку и могут всё! Ты просил помочь тебе сделать расчеты для строительства новых ярусов. Откуда нам знать, как это делается? Осейф, Агенор с парнями выжали из этой старой телеги дурака Самариаха всё возможное! Больше глина не может дать!
Я слушал и ничего не понимал.
— Но вы же говорили, что счетное устройство Самариаха может выполнить все расчеты для башни сразу, чтобы одно число не противоречило другому!
— Наверно, может. Но для этого оно должно быть в десять раз больше. Ты представь, сколько понадобится табличек. Агенор и так сделал всё возможное для табличек с четырьмя дырками.
— Я знаю, что Амалек делал расчеты для табличек с шестью дырками! — сказал мой хозяин. — Я знаю, что он ходил к вам за советом, а вы его отговаривали.
— Осейф, выпей вина! — сказали ему эти старики. — Мы не помним — может, и отговаривали.
— Дишон! — воскликнул хозяин. — Ты же сам мне писал, что рад был бы увидеться со мной и поговорить!
— Ну да, рад... Поговорить за кружкой вина о давних годах, когда ты водил нас к храму Асторет знакомиться со жрицами, — ответил один из стариков. — Сколько нам тогда было? Мне... мне было двадцать два, а тебе — Двадцать? Я тогда был старше тебя на два года, а теперь? Насколько я теперь старше тебя?..
— Что с вами сделало заточение?! — ужаснулся мой хозяин.
— Какое заточение? — спросили они.
— Агенор Лути и Авенир Бакти заперли вас тут, не дают ни с кем встречаться, кроме Амалека и Ровоама, никуда не выпускают! Мне, чтобы обменяться с вами парой слов, пришлось спускать на канате человека, который забросил табличку в окно, и мастерить целое устройство, чтобы принять от вас ответ!
— Погоди, Осейф, погоди... Почему ты решил, что мы хотим куда-то уходить отсюда и с кем-то встречаться? Мы ничего не хотим!
— Ришарид! И ты? — В голосе хозяина было отчаяние.
— А что Ришарид? И моя жизнь тоже близится к концу! — ответил один из стариков. — И я вовсе не хочу ломать голову, как перестроить эту старую телегу с четырехдырчатых табличек на шестидырчатые. Выпей, Осейф, это пальмовое вино. Да благословят Авенира ваши сумасшедшие боги, вином он нас снабжает в избытке. Мы не хотим думать про шесть тысяч табличек, которые придется делать заново. И про дырчатые кожаные полосы тоже думать не хотим!
— Но вы же сами говорили — развитие, движение вверх, и этот, как его... для которого нужно строить башни!..
И тут три старика захохотали.
Это был плохой смех, не от радости.
Мой хозяин ждал, пока они не успокоились.
— Давай наконец поговорим прямо и откровенно, — сказал один, не знаю который. — Мы по меньшей мере сорок лет твердим вам про ошибку, и никого не сумели убедить. И думали, что уже не удастся никогда Но раз ты попал сюда — это, наверно, наш последний шанс.
Я чуть было не спросил: «Что?!»
— Я еще буду приходить к вам, Питир, — упрямо ответил хозяин. — Я нашел возможность.
— И услышишь то же самое, — прозвучало в ответ. — Давай я попытаюсь.
— Попытайся, Дишон.
— Помнишь, как мы встретились?
— Да, помню, как сейчас. Я был писцом при помощнике главного строителя храма Мардука, и мы выехали в каменоломни — выбрать хороший камень для плит. А вас привезли из пустыни, где караванщики приняли вас за демонов. И вы не владели речью.
— Владели, Осейф, только своей, не вашей. Выпей вина, — предложил Питир. — Выпей. Только в нем утешение. Без вина мы бы сошли с ума.
— Глядя на то, что вы теперь вытворяете, мы чувствуем, что рассудок нас покидает, — добавил Дишон. — Даже хорошо, что наше окно выходит в Трубу. Если бы я каждый день видел эти ужасные башни, я бы однажды спрыгнул с самого высокого яруса.
— Вы сами научили нас строить башни! — воскликнул Осейф. — И не будем больше об этом! Давайте поговорим о том, как увеличить память счетного устройства и как сделать, чтобы в этой памяти хранились картинки и чертежи. Мне это очень важно.
— Давай еще раз вспомним, как мы встретились, — вмешался третий старик. — Нас привели связанных и просили твоего начальника взять нас в храм, чтобы Жрецы решили, что с нами делать. И вы привезли нас, а потом мы встретились, когда мы уже знали три сотни слов на вашем языке.
— Вы объяснили, что злые демоны притащили вас из Далекой страны и бросили посреди пустыни. Но потом, когда вы уже знали очень много слов, вы рассказали, что у себя дома жили в башне.
— Ошибка перевода, Осейф! И недоразумение! Мы могли сказать только то, что жили в очень высоком доме. А с башней мы сравнили дело, которым занимались в той стране. Мы не знали, как иначе объяснить вашим жрецам, что мы из денег делаем деньги, из маленьких денег — большие деньги, из больших — огромные. Кто мог предвидеть, что вы, дурни вавилонские, начнете строить эти кошмарные сооружения?! — закричал Дишон. — И что вы за шестьдесят лет понастроите их по меньшей мере два десятка! Мы не знали, как перевести на ваш язык простое слово «банк»!
