Сергей Калашников - Клан Мамонта
Вырываться Ленка не стала, даже прижалась теснее:
— Только ты про всякие глупости даже и не думай! — предупредила она громким шёпотом. — Но если как сестренку, без всяких стратегических планов, то можно. Пока никто не видит.
— А с сестрёнкой можно поговорить о девушках? Не о тебе конкретно, а вообще?
— Попробуй. Больше ведь не с кем. Не с пацанами же языки трепать, верно? — Глаза Ленки оказались на одном уровне с глазами Веника и смотрели немножко с грустинкой.
— Боюсь я, как бы чего не вышло. Имею ввиду, ну… это самое… отчего бывают дети.
— Тут, о вождь, Великий и Ужасный, не с девочками нужно разбираться, а пацанов образумливать. Слышал же рассказ Пыха о том, как ещё на пути туда, за солью, древнее племя хоронило новорожденного. Говорит, что даже взрослые охотники плакали. И Кып плакал, когда слушал — он ведь понимает по-русски. Знаешь, они, хоть и дикие, но любят друг друга и очень переживают каждую потерю. И деток, если мать умерла родами, выкармливают другие женщины. То есть дикари — такие же люди, как и мы, только живут труднее. Галочка ещё расспросила, часто ли случается, что матери и дети умирают. Кып объяснил, что часто. Поэтому ты за нас не переживай, мы же не без мозгов. Кто же захочет такого для себя?!
— А парни что?
— А что парни? Придурки. У них же одно на уме. Как раз те самые глупости.
— Странно, — озадачился Веник. — Ты не поверишь, Лен. Но у меня, кажется, тоже. Хотя, как это делается, я толком и не знаю.
— Не поверю, что ты порнушек не смотрел, — девочка глянула недоверчиво.
— Так там чего только показывали! И не поймёшь, где правильно делают, а где просто игра на камеру или вообще цирковые номера.
— Ну да, это ведь для взрослых снимали, а хоть ты, хоть другие пацаны, об этом почти ничего не знают наверняка. Может, Кыпа попросим объяснить, что к чему? Типа, как получаются дети? Уж он-то наверняка в этом разбирается.
* * *Кып полностью оправдал возложенные на него надежды. Он быстро понял, чего от него хотят, сделал выразительный жест, протолкнув палец одной руки через свёрнутые колечком пальцы другой. Потом обрисовал вздувшийся живот и, наконец, представил, как качает на руках дитятю и кормит его титькой.
Даже Ленка покраснела, а Галочка закрыла лицо ладошками. Среди парней послышались неуверенные смешки. А Веник решил пока воздержаться от дальнейшего дискутирования затронутого вопроса — все уткнулись в тарелки. Благо, на этот раз мяса была полная пайка.
Любаша, правда, сделала попытку положить на тарелку охотника, добывшего этого лося, несколько лишних кусков, как бы в знак уважения к древним традициям, но не нашла понимания. Кып вернул лишнее, а потом обвел присутствующих взглядом и произнёс:
— Дисциплина — живу.
Затем, видимо, решив, что его недостаточно хорошо поняли, ткнул пальцем в Веника и добавил: — Бо Тан Ве Ник Дис Цып Ли На, а потом скопировал Вячика: — Я правильно говорю, Шеф?
* * *Поздней зимой или ранней весной, то есть в конце марта и в самом начале апреля, клан драл бересту и превращал уничтоженные при этом берёзы в дрова. Железные топоры для ребят, намахавшихся каменными рубилами, были просто чудом. И не так они были плохи — Саня подолгу томил их в печи в горшках, наполненных толчёным углем, потом грел до определённого цвета и макал в воду — проводил цементацию и закалку. Конечно, перерубать поперёк ствол крупного дерева научились не сразу, но с навыком у многих это стало получаться. А уж отсекать сучья и рубить их на отрезки нужной длины — с этим и девочки справлялись. Пока лежал снег — в санях свозили всё это к стоянке и укладывали в поленницы — правило «Дров много не бывает» выучили все.
Димка — мастер-лодочник — обшивал берестой собранные за зиму каркасы, смолил швы и… Венику пришлось заниматься изготовлением вёсел. То, что при помощи рубила было сущим мучением, превратилось в обычную работу. Все ждали ледохода.
А его не было. Постепенно таял снег, лёд истончался, всплывал, отрываясь от берегов, но не трещал, ломаясь, и никуда не двигался. Отдельные льдины, конечно, проплывали, увлекаемые усилившимся течением, но без заторов или заломов. Даже мостки у берега остались невредимыми — ничего им не сделалось. Вода поднялась постепенно, затопив противоположный низменный берег. Неглубоко — клочья прошлогодней травы торчали тут и там. В районе брода течение заметно усилилось. Часть мамонтовой тропы залило. Однако памятная пирамидка осталась на месте. Под сенью деревьев ещё некоторое время лежал снег, подтаивая по краям — никаких бурных потоков, смывающих всё на своём пути, не наблюдалось.
Как только уровень воды в реке перестал повышаться, Шеф объявил навигацию открытой. И отправился на старой большой лодке к Рудному ручью. Кып и Вячик составили ему компанию. Предполагалось, что один из них пригонит обратно оставленный там с осени челнок.
Ручей нашли уверенно. Место, где можно минуя трясину выбраться из болота, отыскали без труда. Легко добрались до шалаша, поставленного во время зимних посещений, а вот припрятанной лодки там, где её оставили, не оказалось, хотя все приметы сошлись. Кому-то она понадобилась.
До руды докопались, изрядно перелопатив размокший грунт. Потом сделали попытку отмыть её водой — начало получаться. Тогда свернули из бересты подобие промывочного лотка — он мигом развалился. Сделали поменьше, причём, с длинной рукояткой, как у черпака. И помаленьку дело пошло — одним ковшиком подливали воду, второй покачивали, давая выплескиваться лёгкой фракции. Крупные куски вынимали руками, мелочь размера песка ссыпали со дна. Приладили рогульку-опору около ручья, чтобы не держать весь вес на длинной палке — потихоньку и заполнили рудой приготовленные мешки.
Три из них даже пришлось оставить, а то получался перегруз. Только тронулись в обратный путь — навстречу бригада строителей на четырёх лодках — едут в Рудное оборудовать цивилизованное жильё. Кып остался с ними, зато в лодку вошли все мешки с рудой.
— Руда лучше, шлаку меньше, — одобрил Саня старания рудокопов. А потом подкатил к Галочке с просьбой обжечь промытую руду в своей печке — той, которая для керамики. Вдруг из неё еще что-то ненужное выпарится или выгорит.
Попробовали — результат оказался ещё лучше. Следующую партию после обжига ещё раз промыли по методу всё того же лотка. Надо сказать — с водой ушло совсем немного, но плавка дала ещё более обнадёживающий результат.
Тут же началась дискуссия о том, надо ли всю руду дробить до состояния песка, чтобы она лучше обжигалась и промывалась. Можно ли её после промывки-обжига-промывки слепить в комочки? Нужно ли добавлять для этого какое-то связующее или попытаться обойтись тем, что получается просто так?
Не станет ли это связующее причиной увеличения доли шлака? Или можно подобрать такое, от которого выйдет польза? Саня с нетерпением ждал следующей лодки с рудой и огорчённо поглядывал на тающую на глазах когда-то очень большую кучу угля.
* * *— Опять у тебя весь клан пашет до упаду? — Ленка присела рядом с Веником на брёвнышко той самой посиделочной «беседки», что сама собой образовалась из недостроенной бани.
— А чем они заняты? — поднял он голову от рисунка, который набрасывал угольком на ровной пластине бересты.
— Как что? Толкут разные камни для подмешивания в руду, как Саня велел. Это при том, что остальные эту самую руду сейчас или сюда доставляют, или добывают, или промывают, или обжигают. Кроме строящих рудничный посёлок.
— Приходится концентрироваться. Пока не начались летние охоты и рыбалки, разведки и стройки, — положив руку на плечо девочки, Веник ласково притянул её к себе. — Понимаешь, весна пришла. Нам радостно, что пережили зиму, не сдохли от голода или холода. Хочется радоваться, а некогда. Нужно к следующей зиме переехать в более просторный и тёплый дом, сделать более солидные припасы, ту же баню, наконец, достроить. На самом деле уже сейчас мешкать нельзя — вообще ума не приложу, как мы всё успеем!
Ленка и сама прижалась к парню: — Ты стал совсем другим. Не таким, как раньше. Взрослее, жёстче.
— Мы все изменились. Знаешь, ещё и года не прошло, как нас сюда забросило, а словно целая жизнь за плечами.
— Милуетесь, голубки! — ворвалась в «беседку» Лариска. — А от старого убежища кто-то котёл слямзил.
— Какой котёл? — не понял Веник.
— Второй, из полевого шпата, что мы в яме обплавили возле затона.
— Он же был в землю вкопан! — удивилась Ленка.
— Да. А теперь выкопан и унесён в неизвестном направлении.
Ребята недоуменно переглянулись.
— С Кыпом посоветуюсь, — решил вожак и двинулся в сторону летнего дома.
Тут на стене был нарисован календарь, по которому передвигали метку, втыкая её в сегодняшний день. Рядом с квадратиком апреля старый охотник просовывал в только что проковырянную дырочку зелёную травинку.
