Нил Шустерман - Обделённые душой

Нельсон окидывает Арджента взглядом и вздыхает.

— Высший бал тебе за прилежание. Хорошая работа, но нас ждёт добыча покрупнее. — И с этими словами он поворачивается и идёт к выходу.

Взбешённый, Арджент осыпает ругательствами беспомощных детей, которые даже огрызнуться не могут.

— Чтоб вам тут сдохнуть! А пожалуй, я так и сделаю! Оставлю гнить здесь!

Но он поступает иначе: анонимно звонит юнокопам, чтобы те приехали и забрали беглецов. Таким образом за свою первую в карьере орган-пирата добычу Арджент не получает ни гроша. Он утешает себя тем, что, по-видимому, сумел произвести на Нельсона впечатление, пусть и не очень значительное.

Он возвращается в отель, по дороге обдумывая следующий маршрут погони за ветром в поле и способы, как сделать так, чтобы Нельсон думал, что это он заправляет охотой. Есть ещё столько классных мест помимо Нового Орлеана, в которых Ардженту хотелось бы побывать! И с помощью Нельсона он в них попадёт — следует только искусно рассыпать хлебные крошки.

25 • Коннор

Он рвётся прочь из резервации. Нет, против семьи Таши’ни он ничего не имеет — они достаточно гостеприимны, хоть и несколько холодны по отношению к нему; по-настоящему их заботит только Лев. Резервация представлялась Коннору всего лишь короткой остановкой на пути к главной цели. Однако дни проходят, и хотя кажется, будто они еле ползут, на самом деле каким-то непонятным образом они летят с головоломной скоростью. Короткая остановка растянулась на две недели. Ну да, Лев, конечно, нуждался в лечении, но теперь-то он уже поправился достаточно, чтобы продолжить путь. В отличие от застывшей в неизменном покое резервации окружающий мир не стоит на месте. Заготовительные лагеря продолжают расплетать детей, «Граждане за прогресс» продолжают лоббировать ужесточение законов в отношении расплётов. Пока Коннор с товарищами отдыхают, ситуация снаружи ухудшается с каждым днём.

Решение проблемы, или, по меньшей мере, его часть, безусловно нужно искать у Дженсона Рейншильда. Трейс, правая рука Коннора на Кладбище, был в этом убеждён, а Трейс ошибался крайне редко. С того самого мгновения, когда Коннор узнал, что Рейншильд был мужем Сони, это знание засело внутри него тяжёлым, неперевариваемым комом, словно протухшее мясо. Чем скорее они доберутся до Сони, тем скорее Коннор избавится от этой тяжести.

— Да что там такого в Огайо важного, что мы должны лететь туда сломя голову? — интересуется Грейс, закусывая арапачской жареной лепёшкой. — Арджент говорит, там только собачий холод и очень толстые люди.

— Тебе этого не понять, — отрезает Коннор.

— Потому что я слабоумная?

Коннор морщится. Он имел в виду совсем другое, а прозвучало грубо.

— Да нет, — говорит он. — Потому, что ты не беглый расплёт. Тебе расплетение никогда не грозило, вот ты и не можешь понять, почему я готов рискнуть всем, чтобы остановить его.

— Я, может, и не расплёт, но всё-таки тоже в бегах, как ни крути. Я сбежала от своего брата, и если он меня найдёт, то прикончит на месте.

Ну, тут Грейс, кажется перегнула палку. Хотя кто его знает... Нет сомнений —Арджент поколачивал сестру, но способен ли он на убийство? Ну разве что на неумышленное... Хотя, если честно, Коннор вполне допускает, что впавший в слепую ярость Скиннер в состоянии забить Грейс насмерть. И даже если это и не так, то сама девушка верит в это, для неё угроза очень даже реальна. Так же как и они с Левом, Грейс — беглянка, хоть и по другой причине.

— Мы не допустим, чтобы он причинил тебе вред, — твёрдо говорит Коннор.

— Никогда?

Коннор кивает:

— Никогда, — хотя и осознаёт, что обещание это сдержать сложновато, ведь они с Левом не вечно будут присутствовать в жизни Грейс.

— Так кто этот человек, за которым вы охотитесь?

Коннор подумывает дать уклончивый ответ, мол, «да так, есть там один», но решает вдруг выказать Грейс уважение, которого она никогда и ни от кого не удостаивалась прежде. Он рассказывает ей всё, что знает. Вернее сказать, чего не знает.

— Дженсон Рейншильд разработал технологию нейро-прививки, сделавшую возможным расплетение. Он учредил организацию под названием «Граждане за прогресс».

— Я слышала о них, — вставляет Грейс. — Они вроде помогают бедным детишкам в Индии и всё такое?

— Угу, помогают. Наверняка чтобы потом разобрать их на запчасти. Дело в том, что Рейншильд не планировал использовать своё открытие для расплетения. Собственно говоря, он учредил «Граждан за прогресс» специально для того, чтобы они не допустили злоупотребления новой технологией. Но случилось так, что другие люди захватили контроль над организацией и совершили переворот. Теперь «Граждане» выступают за расплетение, манипулируют средствами массовой информации и, говорят, даже юновласти у них на крючке.

— Дело дрянь, — мямлит Грейс с полным ртом.

— Точно. Но что ещё хуже — что они стёрли Рейншильда с лица земли.

— Как?! Убили?

— А кто его знает. Нам известно только, что его убрали из истории, словно он никогда не существовал. Мы и нашли-то его только благодаря одной статье, в которой его фамилия была напечатана неправильно. Так вот, мы с Левом решили, что такая могущественная организация не заставила бы человека исчезнуть только потому, что он всего лишь высказался против неё. Мы думаем, Рейншильд стал настолько опасен для «Граждан», что они сочли нужным расправиться с ним. А всё, что для них опасно, может послужить нам оружием. Вот почему мы должны найти его жену, Соню — она все эти годы скрывается в подполье.

Грейс слизывает жир с пальцев.

— Знала я одну Соню в Хартсдейле. Стерва, каких поискать, и на физиономии у неё такая штука торчала, похожая на кучку собачьих какашек. Она пошла к врачам, чтобы убрали эту гадость, и трах-бах, прям на столе с ней случился инфаркт, так что хирурги не успели даже запасное сердце ей вставить. Арджент сказал: надо же, у неё вообще было сердце! А мне её жалко стало. Помереть из-за какашки на морде — слышал что-нибудь глупее?

Коннор невольно улыбается.

— Вот уж правда.

По его мнению, «Граждане за прогресс» — самая настоящая куча дерьма на лице человечества. Но возможно ли удалить её, не убив пациента, покажет только время.

— А кто сейчас заправляет этой организацией? — спрашивает Грейс.

Коннор пожимает плечами.

— Чтоб я так знал.

— Когда узнаешь, расскажи мне. Потому что вот с кем я бы с удовольствием сыграла в Stratego.

Отношения между Коннором и Левом изменились. Раньше они выступали единой командой и цель у них была общая. Теперь же всё иначе. Стоит только Коннору заикнуться о продолжении пути, как Лев словно замыкается, а то и попросту выскальзывает из помещения.

— Он через такое прошёл, что заслуживает немного мира и покоя, — говорит Коннору Уна после одного из таких уходов Лева. Коннору нравится Уна, она напоминает ему Рису — не столько внешне, сколько тем, что не позволяет помыкать собой. Правда, в отличие от Уны, Риса не оставила бы Лева наслаждаться отдыхом, а настаивала бы на продолжении пути.

— Мы только тогда заслужим мир, когда завоюем его! — парирует Коннор.

— Это ты небось на каком-то памятнике войны прочёл? — усмехается Уна.

Коннор обжигает её яростным взглядом и угрюмо замолкает, потому что собеседница попала в точку. Шестой класс, экскурсия на Мемориал славы Глубинной войны. Да, если он собирается схлестнуться с Уной, то одними выбитыми на граните псевдо-мудрыми сентенциями не обойдёшься.

— Насколько мне известно, — продолжает девушка, — Лев спас тебе жизнь, а ты, между прочим, едва не угробил его, сбив на дороге. Уж окажи ему милость, дай оправиться хотя бы от этих травм.

— Да он сам под колёса бросился! — Коннор начинает терять терпение. — Или ты думаешь, я намеренно его сбил?!

— Если мчаться, как ты — сломя голову и не глядя, куда едешь, то рано или поздно обязательно налетишь на кого-нибудь. Ты едва не убил своего единственного друга. А скажи-ка: это была первая авария или до неё случались и другие?

Коннор впечатывает в стенку Роландов кулак. И хотя не разжимает его тут же, однако заставляет руку опуститься.

— Авария на дороге — дело обычное!

— Если мироздание советует тебе притормозить, то, может, стоило бы прислушаться, а не зарывать голову в песок, как страус?

Коннор бросает на неё быстрый взгляд: откуда ей известно про страусов? Лев рассказал? Но по выражению лица девушки не понять, она знает, о чём говорит, или это случайное совпадение. И ведь не спросишь же! Она тогда сразу сообразит, что к чему, и скажет, мол, видишь, тут прослеживается закономерность.

— Он чувствует себя здесь в безопасности, — говорит Уна. — Под защитой. Ему это необходимо.

— Если ты считаешь себя его защитницей, — ощеряется Коннор, — то где ты была, когда он превращал себя в бомбу?