Юрий Леляков - На пороге Галактики
«Но как бы ни было, проявления иного разума на Земле — реальность… И — в чём цель и смысл? Неужели Земля — лишь инкубатор для расселения человеческих особей в каких-то мирах? А то и — полигон для экспериментов? Нo каких? Подбрасывают разные идеи — и смотрят, как будем реагировать? Или мы, того хуже — объект биологических опытов? В скольких достоверных случаях контактов всё ограничилось обследованиями, биопробами… Но при этом землянам предлагается верить: кто-то нас к чему-то ведёт, является высшим нравственным авторитетом, воплощением наших идеалов — и даже, возможно, причастен к нашему сотворению. И тоже — каким образом, если не мифологически-иносказательно, а реально? Эксперимент по ускорению эволюции обезьян? Ведь разве это ещё возможно в приемлемые сроки — а то, создавая биосферу вообще, с самого начала, пришлось, бы ждать около 4 миллиардов лет… Ну, и — ускорили эволюцию, а дальше? Неужели — они же потом, являясь в виде богов, заставляли землян приносить друг друга в жертву себе? Или — устраивали спектакли на тему борьбы Добра и Зла, потрясая древних землян простыми техническими чудесами? Но — зачем им эти войны, посты, самоистязания? Что могли так узнать о нас — или… какие модели развития общества проверить, если на то пошло? Или… мы для них — патологическая цивилизация неполноценных существ? И… это „неполноценные“ — потом всё же расшифровали генетический код, определили размеры и возраст видимой Вселенной, достигли космическим зондом системы Нептуна? Но и то — ничего для них не значит, и не побуждает изменить к лучшему мнение о нас? Всё равно далеко до их собственного уровня, что ли? Или — просто как „модельная“ цивилизация мы их устраиваем, а до их уровня, как им кажется, подняться не способны? Или — не соответствуем какой-то цели, ради которой ускорена эволюция? И они пытаются переделать нас под ту цель, не считаясь с тем, как уже всё сложилось? И… получается — кто-то уже потерпел неудачу в сотворении разумных по какому-то плану? Кто-то… поначалу желавший того же, что я?»
Эта внезапная мысль — заставила Кламонтова остановиться от неожиданности…
«Нет, но — в чём тогда может быть цель? И — к чему можно так вести? Зачем то и дело унижать разум землян, играть на низком, отсталом? Что-то не то… Опять путаю реальность контактов — с расхожими мифами самих землян. Действительно, запало в память… Свалили в кучу всё „нетрадиционное“ — а ты ищи в этой куче ответ. Кто-то прав только потому, что раньше был не признан — натыкайся на его мифотворчество, думая, будто он знает…
А хотя, вот тоже… Что им думать о нас — таких, как есть? Как земляне позволяют себе поступать с надеждами, верой, совестью друг друга? Что сделали, например, со мной? И что делать с этим мне самому? Декан не хочет терять отличника — его можно понять. Но кто поймёт — что студент не хочет терять чистую совесть на таких лабораторных работах? А никто — у них, видите ли, программа. Так же, как у тех — традиции и авторитеты. И везде — изволь переступить через себя. Потому что через то, своё — переступить не могут… И каждый уверен: у него — высшая истина. У этих — простое отрицание паранормального, у тех — идеология духовного водительства, личной преданности, полной личной зависимости ученика от учителя, через которую якобы только и можно постичь высшие тайны. Но если у этих ты хотя бы на конвейере, другой конец которого в общем известен — запросто видишь профессоров и академиков, то у тех не конвейер — лабиринт, где вообще заранее неизвестно, сколько там ходов, поворотов, и куда ведёт выход. И уже не ты и не государственные чиновники решают, когда тебе пройти какую ступень и сколько их вообще пройдёшь. И если тут хоть можешь жаловаться одному чиновнику на другого, там и апеллировать не к кому — сам отдал себя во власть кому-то, отказался от прав на свою судьбу, своё мнение, да ещё сразу прикоснулся к тайнам. А с тайнами — тоже странно… Говорят — о сокровенном знании, которое позволяет влиять на пространство-время, глубинные силы материи, основы телесной и духовной природы человека, вершить судьбы стран и народов… А… эпидемии тифа, чумы, оспы в прежние времена — и что же тайны древней медицины, которая якобы поныне выше современной европейской? Вернее тогда уж — что у кого реально имеется на какой случай? И — что реально имеет шанс получить человек, вступая на такой-то путь, в организацию? Ну, если везде насчёт него — свои планы? Где-то в сельских школах не хватает учителей, кому-то надо возродить какую-то веру… И не знаешь заранее — туда ли пришёл, куда хотел. А потом в правительствах, парламентах, учёных советах — заседают другие, кому повезло, сразу пришли „куда надо“… А — кому не повезло? Кто что-то искал — тот ошибался, связывался не с теми, он уже ненадёжен, и в итоге действительно серьёзные тайны будут доверены другому — пусть уровнем ниже, но с благополучной анкетой? С серой молодостью, без особых поисков, идей и событий? А тот… уже нигде никому не докажет, что в конце концов поиск — естественное состояние учёного, и лично он — не выбирал путь солдата, монаха, разведчика, конспиратора с соответствующей анкетной чистотой, а собирался работать на благо всего человечества, так что он — не враг конкретного государства, армии, партии, секты? Но… на практике сплошь и рядом — учёный опутан пропусками, допусками, подписками, учёный в военной форме, или по нынешним временам даже в рясе: „кандидат таких-то наук, иеродиакон такой-то“… Учёный, вынужденный озираться на кого-то, кто далёк от науки, но как бы состоит при высшей идее, борцом за святое или его охранителем! И „альтернативщики“ не выше этого…»
И тут новая мысль заставила Кламонтова остановиться — тоже лишь мысленно, ведь физически он и стоял на месте…
«Вот именно… И то, чем я собирался заниматься — вопросы очень даже серьёзные! Это сейчас их превратили в околоконтактный балаган, мeлкиe политические, вероискательские и прочие подобные игрища на великом и глубинном. А на самом деле тайны сознания, биополя, живой материи — никак не шутка! Не более шутка — чем атомный проект лунная программа, пересадка сердца! А уж в таких делах… эти, с их „нетрадиционной логикой“ и „познанием путём веры“ — вряд ли нужны и как подсобные рабочие!. Но то они, и что им терять — шуты и есть шуты — а что будет со мной? После того, как уже звонил домой из деканата, и пришлось при всех говорить в трубку: со мной, возможно, произошло аномальное явление, потому не помню, где провёл ночь? А потом — объяснял сотрудникам деканата: мол, просто не знал, как сказать правду, и придумал такое, а на самом деле будто бы понимаю: всего лишь, зайдя поздно вечером перед самым закрытием в учебный корпус, потерял сознание и пролежал всю ночь на полу в коридоре? И что даже не помню — зачем приходил, если я в академотпуске… Тоже — кто чему поверит, и что это будет означать? Хотя что сказано, то сказано… А дома — не то что „скорую помощь“, городские морги успели обзвонить! Вот так „нетрадиционные“ пути, вот так духовность… И принято считать, что в cфepe „аномального“ подобные события и вообще некоторая чудаковатость — норма жизни, но вот случилось наяву — и думай теперь, как объяснить, чтобы не испортило биографию будущего учёного, не закрыло доступ к чему-то серьёзному! А то разговоры разговорами, а как до дела — ещё неизвестно, где что примут всерьёз, в чём можно признаться без риска повредить карьере, репутации… В реальной-то жизни — всё равно непохоже чтобы за операционный стол вставали юродивые в веригах под белыми халатами, в парламенте заседали дервиши, а у ядерной кнопки дежурил схимник. Они и есть „нетрадиционные“, „альтернативные“ — не у реальных дел. И… стало быть, за реальным — всё равно сперва в вуз, к лягушкам, а там видно будет?
Ой… А — Селиверстов? — спохватился вдруг Кламонтов. — Студент мединститута! А там — тоже лягушки… И как с этим у него — экстрасенса? Или нет… Встретились-то в университете… Хотя я его там раньше не видел… Или — вообще не тот, за кого его принимаю? Но кто же тогда?»…
…И тут Кламонтову показалось: он… как-то ощутил присутствие Селиверстова, и даже — его мысли! И он снова — не пройдя и нескольких шагов — остановился и прислушался…
«Хельмут, это ты? — донеслось уже отчётливее. — Хельмут, где ты?»
«Где я? — переспросил Кламонтов, не замечая, что говорит вслух. — Иду вверх от трамвайной остановки у главпочтамта. А ты где?»
«Значит, я иду прямо за тобой. Подожди меня там…»
Кламонтов обернулся — но увидел лишь ещё один сворачивающий трамвай. От неожиданности он не знал, что подумать. В самом деле он, услышав мысль Селиверстова, ответил на неё? Или — игра воображения, отразившая то, о чём он думал, и — вдруг понял — подсознательно ожидал? Или… того хуже — что-то расстроилось во взаимоотношениях сознания с подсознанием? Но осталось только ждать, чтобы проверить…
