Александр Лукьянов - Чёрная Пешка
-Включили. - сказал Луччатти. - А вот представляете романтику двадцатого века: наверх на ракете с жидкотопливным агрегатом. Перегрузка, невесомость, скафандры...
-Получишь, Циркулек, романтику. - пообещал Лунин. Он тоже покоился в шевелящемся кресле и чистил апельсин. - Сам говоришь, на Тристар нас будут опускать на платформах, а значит - впихнут в сьютелуны или в скафандры. Что же до невесомости... Нет её - и хвала богам, кости не растворятся. На Луне был? Не понравилось? Мне тоже. А там хоть какая-то тяжесть.
«Альфа» вошла в непроглядно-темную синь стратосферы. Редкие перышки облаков виднелись глубоко внизу. Земля казалась серой и однообразной. Небо продолжало чернеть и на нем загорались звезды.
-Затворите окошко. - попросил Всеслав. - Больше смотреть не на что. Теперь зависнем во мраке до самой стыковки с «Ромулом»...
Видеопанорамный обзор отключили и вывели на экран какой-то развлекательный канал. Громкость, впрочем, убрали совсем.
-Подремлю. - сообщил Всеслав, устраиваясь удобнее и закрывая глаза. Спать совершенно не хотелось. Но еще меньше было желания разговаривать.
Кресло оказалось предельно коварным. Перед глазами поплыли разноцветные полосы, замелькало нечто непонятное, а потом проявился Город...
Небо над Городом было темно-синим и совершенно ровным, так что не оставалось никаких сомнений в его твердости. Слева небо было подперто бесконечной по высоте темно-желтой стеной, а справа - загибалось в бездонную пропасть. Многоэтажные дома на пустынных улицах смотрелись вполне нормально, но было совершенно очевидно, что в них никак не попасть: ни через наглухо запертые двери, ни через окна с небьющимися черными стеклами. Каждый шаг по мостовой из гранитного бруса звучал как-то глухо, а разносился, тем не менее, наверное, на два квартала. Шафранный свет фонарей заливал главную улицу, зато переулки тонули в неприятном сумраке.
Маленький Всеслав стоял на площади, держа в руках друга - старого плюшевого медведя. По рассказам мамы до его рождения в доме появились две игрушки: Мишка и кукла Пуська. Медведь ожидал будущего хозяина, а кукла предназначалась на случай, если родится хозяйка. Куклу все же оставили, когда наблюдающий врач сообщил: ожидается мальчик. Отношение маленького Всеслава к набитой электроникой Пуське оказалось пренебрежительно мужским: она была тут же разобрана на пищалки, моргалки и прочие интересные детали. А Мишка, изготовленный подругой Ольги Луниной, страстно увлеченной созданием игрушек по старинным образцам, был прост и бесхитростен. Сшитый из изготовленного по заказу бурого плюша, набитый настоящими кедровыми опилками, добродушно улыбающийся, он всегда оказывался рядом. Всеслав играл с ним, а медвежонку доводилось исполнять в играх самые разнообразные роли. Мишка навеивал интересные сны, лежа рядом в постели. Позже он сидел рядом с вычислителем и помогал выполнять домашние задания. Вытирался плюш, начала покачиваться голова, но стеклянные глазки смотрели по-прежнему преданно и доверчиво...
Они были вдвоем во всем Городе: Всеслав и Мишка. Но кто-то пристально наблюдал за ними и чего-то ждал. И что бы они ни сделали, все было предвидено и просчитано. От этого мальчишке Всеславу становилось горько и обидно до слез. Он покрепче прижал к груди медвежонка и решительно двинулся вперед...
Комментарий Сяо Жень:
Мне бы очень не хотелось, чтобы рассказанное мною воспринималось читателями в качестве некоего скандального довеска к сенсационной истории «подкидышей»: «Надо же, её дед был знаком с «тем самым» Львом Абалкиным!» Действительно, Всеславу Лунину некоторое время довелось провести рядом с №07 из пресловутого списка «подкидышей». Так что из того? Всеслав не имел никакого понятия, кто его младший коллега. Он не представлял себе, что его участие в экспедиции на Саракш, равно как участие Луччатти, мэтры разыграли лишь в качестве прикрытия отправки Ревушки с Земли. Дед относился к Л.В.Абалкину и М.К.-Ф.Луччатти абсолютно так же, как к подавляющему большинству людей, с которыми ему доводилось встречаться. То есть по-товарищески, очень доброжелательно, с полной готовностью незамедлительно помочь в случае необходимости всеми силами. Но даже если бы тайна личности Л.Абалкина стала известной Всеславу, сомневаюсь, что это как-либо изменило их взаимоотношения в лучшую или худшую сторону. Друзьями они не стали, да - в силу особенностей характеров как Льва, так и Всеслава - стать не могли.
Кроме того, я вовсе не собираюсь выдумывать, что дед, дескать, был на короткой ноге с корифеями: Геннадием Комовым, Рудольфом Сикорски. О близком знакомстве Всеслава с ними и говорить не приходится, эпизодические встречи и только. Сомневаюсь, что Г.Ю.Комов вообще запомнил В.Лунина, а для Сикорски дед был одним из пары сотен подчиненных сотрудников, одним из подающих надежды, но не более.
Я рассказываю совсем не об этом...
Орбита Земли
3 июня 2158 года, 09.10
-Тираннозавр, вцепившийся в добычу... - пробормотал Марко, разглядывая «Ромула». Сравнение было удачным.
Звездолет смотрелся одновременно и мощно-угловатым и хищно-обтекаемым. В контурах тяжелого «Ромула», не приспособленного к посадкам на планеты, напрочь отсутствовала балетная легкомысленность пассажирских и туристических рейсовиков, одутловатость контейнеровозов или серийная безликость разведчиков ГСП. Три огромных противометеоритных пушки находились впереди, по три (меньшего калибра) - сверху и снизу. Несколько постановщиков полей защиты серебрилось на переднем кольце. Массивные броневые плиты покрывали почти всю поверхность. Было заметно, что металлокерамитовая облицовка испещрена пятнами и разводами: невзирая на защиту силовых полей, газ, плазма и излучение делали свое дело. В ячейках для дочерних кораблей покоились четыре усиленных десантных бота. Под вогнутым брюхом крейсера огромным яйцеобразным коконом блестели контейнеры с грузом. Мощные лапы-охваты накрепко прижимали их к брюху корабля.
Совершенно неожиданно изображение запрокинулось и быстро ушло за пределы экрана. «Альфа» совершала предстыковочный маневр. Приблизительно через полчаса легкий толчок и поскрипывание возвестили о начале соединения. Над дверью каюты высветилось небольшое табло: «Багаж перегружен, пересадка разрешена. Выход в правый шлюз. Счастливого пути!».
-Помните, где лево, где право? - осведомился Лунин. - Тогда пойдем. Разбейтесь на пары. Девочки, держите мальчиков за руку.
В коридоре никого не было. Дверь шлюзового тамбура бесшумно раскрылась. Легкое шипение, и зеленый наружный люк поплыл вниз. За ним оказалась коричневая входная диафрагма с выпуклой надписью «ROMULUS. МОС 1701Е». Буквы, исчезая, поплыли по спирали против часовой стрелки. Диафрагма с неожиданной легкостью разошлась. На пересечении силовых полей «альфы» и звездолета комконовцам пришлось испытать слабое головокружение. Диафрагма за спиной вновь сомкнулась. Почти незаметное покачивание известило о начале отстыковки «альфы».
-Мы в Д-звездолете! - провозгласил Луччатти.
-Ах, сударыня, да может ли такое быть? - вяло удивился Абалкин.
-Во всяком случае, тут точно нет сходства с Восточным Экспрессом. - заметил Лунин. – «Мой девиз: Безотказность и Прочность, Долговечность, Разумность и Точность!»
Уместность цитаты становилась очевидной с первого взгляда. «Ромул» не имел ничего общего, скажем, с туристическими лайнерами, следующими до курортов Яйлы. Стены довольно узкого центрального прохода представляли сплошной ряд металлических дверей, ячеек с аппаратурой, экранов вычислителей, индикаторных панелей. Световые панели размещались внизу, у пола. Крышка одной из ячеек была снята, а из ниши торчала задняя часть ремонтного кибера.
Тускло светящийся стакан лифта с шелестом раскрылся, из него вышел рослый бородач в темно-синей «штурманке», усеянной блестящими контактными гнездами, разъемами, сенсорными панелями и прочей романтической атрибутикой. Обмениваясь рукопожатиями с комконовцами, представился:
-Рауль Ферри, навигатор «Ромула». Рад видеть вас на борту. Прошу в кают-компанию. К сожалению, на экскурсии по кораблю времени у нас не остается, прыжок состоится в самое ближайшее время. Но поговорить с Комовым вы, разумеется, успеете.
В лифте поместились с некоторым трудом.
-Тесновато у нас, конечно, - извиняющимся тоном сказал Ферри, - Крейсер проектировали и строили по индивидуальному проекту для исследовательских штурмов и прорывов, так что особых удобств не запланировали. Зато все очень целесообразно и необычайно надежно... Нам сюда. Да-да, пожалуйста, а я, с вашего разрешении, в рубку. Пора!
В овальной кают-компании, склонившись к экрану вычислителя, о чем-то оживленно спорили трое. Всеслав сразу узнал Комова, известного ему по фотографии. Молодая привлекательная женщина и румяный полный блондин были Всеславу совершенно неизвестны.
