Земля - Валера Дрифтвуд
За вынужденной уборкой Савря обнаруживает в хламовнике пару матерчатых голубых тапочек небольшого размера, довольно изношенных.
Рина слышит смех Сэма и странные шаркающие шаги по коридору. Тем временем смех делается громкий и прямо-таки изнемогающий. Приоткрывается кухонная дверь, и на пороге возникает их подопечная. Вид у неё невероятно важный, хотя в глазах явное озорство. Савря уверенно опознала в голубых тапочках людскую обувь и додумалась всунуть в них собственные длинные лапы. Из рванки на носу правого тапка высовывается один палец с загнутым острым когтем. Вышагивает она вдоль по кухне, шаркая тонкими подошвами: правой, левой, правой, левой. Рина от души смеётся над этим зрелищем, а Сэм, переведя дух, конечно, мчит за фотоаппаратом:
– Никто не поверит… если своими глазами не увидит стра… страфиль в тапочках!!
Вскоре Савре надоедает ходить обутой. Это всё-таки неудобно. После завтрака, однако, крылатая выдумывает новую забаву: крикнув «Держи!!!», кидает тапок прямо в Сэма. К его чести, Сэм ловит. И совсем не сердится. Бросает тапок обратно – и Савря хватает, высоко подскочив.
– Это хорошая игра для улицы, – говорит Рина, оттирая над раковиной тарелку. – Идите под горку, я сейчас к вам присоединюсь.
Так позабытые старые тапки становятся спортивным инвентарём.
После игры, умотав обоих людей, маленькая охотница умудряется почти связно им поведать, что это очень старая страфилья игра, только играют в неё прямо в воздухе. И швыряются обыкновенно как следует объеденной головой какой-нибудь добычи покрупнее, но годится и кроличья, если с целыми ушами.
Сэм всё старается выяснить правила этой воздушной игры, как принято в неё играть и кто считается победителем. Он так и сяк формулирует свои вопросы, чтобы Савря поняла, но та глядит озадаченно. Единственный внятный ответ, которого Сэму удалось добиться, вряд ли сильно его удовлетворил:
– Принято – весело! Принято ловко.
* * *
И теперь, к вечеру – этот хорёк.
В меру отвратительный, но явный знак дружеского расположения.
Рина права, это здорово.
Не то чтобы оно помогало Сэму в его работе… и тем не менее, ну кто ещё может похвастаться дружескими отношениями со страфилью, пусть даже ещё не взрослой?
И кроме того, Сэму приятно знать, что вот этой носатой Савре хорошо живётся, и не без его собственного скромного вклада в её теперешнее благополучие.
И если уж начистоту – Сэму с самого детства не доводилось так весело проводить время. Глупо, бездарно, неосмысленно? Может быть. Но и весело тоже.
* * *
С самого заката второго дня маленькая страфиль сидит, умостившись на перильце веранды, и неотрывно оглядывает окрестности. Ждёт Ййра.
Ждёт не волнуясь, сосредоточенно, лишь иногда перебирает лапами по своему широкому «насесту». Сэм делает пару кадров, пока не стемнело; на щелчок фотоаппаратного затвора Савря даже не обращает узенького лица.
И всё же от этого ожидания – зря ли, нет ли – щемит что-то людские сердца. Сперва Рина уверена, что это только она одна такая рохля. Но когда небо над островом становится совсем бархатно и темно, Сэм просит:
– Пожалуйста, если тебе не трудно, загони ты её домой. Она так там сидит… Кто знает, когда орк явится, может, посередине ночи или под утро.
И Арина тихонько выходит на веранду, чтобы позвать Саврю домой.
Та держит глаза широко открытыми, но сама всё равно что спит, нараспев приговаривая себе под нос:
– Чинарём – и обратно… чинарём – и обратно.
– Пойдём-ка домой, спать пора, – говорит Рина.
На несколько секунд на саврином лице появляется упрямое выражение, а её когти крепче прежнего сжимают перильце. Рина успевает подумать, что упрись слёточка на своём, они даже вдвоём с Сэмом не решатся тащить её силком. Но потом Савря устало зевает и, развернувшись, спрыгивает на пол.
Второй раз маленькая страфиль засыпает под стащенным с царь-койки пледом, едва дослушав окончание вчерашней сказки. Сэм давно ушёл к себе. Рина допивает свой поздневечерний чай и старается не думать о том, что будет, если Ййр не вернётся до утра. Масляная лампа на столе исправно разгоняет ночные потёмки. Рине приходит на мысль растопить мисс Толстобрюшку и как следует вымыться в большом корыте. Может быть, даже позволить себе просто посидеть в горячей воде, как будто в ванне. На всё про всё уйдёт часа два; может быть, Рине ужас как не хочется идти спать, не дождавшись возвращения Ййра, и мыслью о мытье прекрасно можно оградиться пока от беспокойства.
* * *
Когда вода в корыте из довольно горячей становится только тёплой, Рина сквозь лёгкую дремоту слышит пружинное пение кухонной двери, шорох и что-то вроде царапанья. Неужели Савря проснулась и норовит опять вернуться на свой ожидательный пост?
Не успевает Рина толком завернуться в полотенце, как тихонько хлопает входная дверь. Савря заливается сдержанным щебетом, и ей отвечает голос-гармонь.
Едва не тая от огромного облегчения (и разве сама чуяла, что такой груз несёт на сердце?!) Рина поспешно вытирается и натаскивает пижаму.
Орк подходит с той стороны двери:
– Ришка, хорошая, там воды осталось?
– Осталось, – отвечает она. – Сейчас… подожди, я себе в корыте набирала, вылью.
– Ну, какая там с тебя грязь. Не выливай, я себе разбавлю погорячей, и сойдёт.
* * *
Вернувшийся Ййр совсем такой же, как всегда, только очень усталый. И в помывочную комнату мимо Рины пробирается как-то боком, не сняв наглухо застёгнутой куртки и не оставив свою сумку хотя бы на вешалке.
– Ну что, с забором теперь порядок? – спрашивает Рина почти шёпотом.
Бледные орчьи глаза все жё странновато отражают тёплый свет масляной лампы.
– Ага, – кивает Ййр. – Чего ему сделается. Чё починил, чё поломал, чинар ём.
– Ужин тебе погреть?
– Завтра утром поужинаю, когда насплюсь, хорошая.
Костяшки обеих рук у орка рассажены в кровь, а левая ладонь замотана какой-то кровавой тряпкой.
Рина охает почти шёпотом.
– Ты поранился?., на тебя кто-то напал? Ведь не страфиль…
Ййр усмехается, склонив голову.
– Все страфили, кто могли меня цапнуть, уже переумирали старенькие.
Ринины коленные суставы будто проклял кто – превратил в лежалую вату.
– Какой-то зверь? Или…
– Зверина, конечно. Не знаю, как по-человечьи вы этих называете. Глупые они такие, хуже барашков, а притом и злобятся. Ладно, Риш. Снов тебе добрых… пойду.
Орк закрывает за собой дверь помывочной – медленно её тянет, вежливо.
Рина идёт к себе через кухню на этих ватных своих ногах.
В кухне счастливая Савря уже натащила Ййров плед на царь-койку обратно – поддёргивает свесившийся до пола краешек.
Глава 21
