Скотт Вестерфельд - Особенная
Дома до сих пор выглядели жутко, но создавалось впечатление, словно здесь все заселенно призраками. Как будто окна смотрели на Тэлли, манили к себе, заставляя вспомнить ее самый первый день в этом месте, когда Шэй привела ее сюда. Тогда они обе были уродками.
Шэй получила маршрут от Зейна. Конечно, он не знал, что Тэлли Янгблад — уродец, невежественный уродец среди плотно населения НьюКрасотауна.
Возможно, после разговора с доктором Кэйбл, Тэлли сотрут все. Все эти воспоминания, и опрометчивые решения, наконец, пропадут…
Звон.
Тэлли остановилась, не веря в то, что только что услышала. Звон был на частоте «резчиков», но ни один из них не мог связаться с ней здесь. ID был пустым, словно звон пришел один. Наверное, это просто заброшенный маяк, который был настроен на определенную частоту.
— Привет… — прошептала Тлли.
Звон… звон… звон…
Тэлли подняла брови. Это не просто звук, это больше похоже на ответ.
— Вы меня слышите?
Звон.
— Вы можете что-нибудь сказать? — нахмурилась Тэлли.
Звон.
Тэлли вздохнула, понимая, что это бесполезно.
— Отлично. Хороший фокус, уродцы. Но у меня есть дела поважнее.
Она направилась свой скайборд ввысь.
Звон… звон…
Тэлли остановилась, неуверенная в том, что правильно поступает, игнорируя звон. Скорее всего, это группка уродцев, достаточно умных, чтобы настроиться на частоту «резчиков». А это значит, они владеют полезной информацией. Хорошо бы узнать, как обстоят дела в городе, прежде, чем встречаться с доктором Кэйбл.
Она проверила мощность сигнала. Он был сильным. Кто бы это ни был, он находился близко. Тэлли полетела по улицам, тщательно отслеживая сигнал. Слева он был мощнее.
— Ладно, малыш. Один раз — «да». Два раза — «нет». Понял?
Звон.
— Я тебя знаю?
Звон.
Тэлли продолжала лететь, пока сигнал не стал слабее. Она повернула назад.
— Ты «крим»?
Звон… звон…
Тэлли достигла сигнала на максимуме. Она находилась перед высоким зданием, как раз подходящим для того, чтобы настроить радиосигнал.
— Значит, ты — уродец?
Возникла пауза. А затем, звон прозвенел один раз.
Тэлли начала тихо подниматься наверх, прислушиваясь к каждому шороху. Все ее чувства находились на пределе.
Ветер подул ей в лицо и до нее дошел странный запах…
— СпагБол? — недоуменно спросила Тэлли. — Так ты приехал из этого города?
Звон… звон…
Затем она услышала звук: движение сквозь обломки наверху. Тэлли поднялась к этому окну, и взявшись за раму заглянула внутрь.
Он смотрел на нее.
— Тэлли?
Она моргнула. Это был Дэвид.
30. Дэвид
— Что ты здесь делаешь? — спросила Тэлли.
— Жду тебя. Я знал, что снова вернешься через это место… через Руины.
Тэлли влетела внутрь, преодолевая расстояние за несколько секунд. Дэвид сидел в углу комнаты, на куске пола, который до сих пор не обвалился. Его спальник едва помещался на этой части. Его спецкостюм был цвета тени, в самонагревалке была готова еда. Тэлли в нос ударил отвратительный запах СпагБола.
Она покачала головой.
— Но как ты сделал это?
Дэвид держал странное устройство в одной руке и антенну в другой.
— После того как мы вылечили Фаусто, он помог нам сделать это. С помощью этого устройства мы обнаруживали ваши наушники, и иногда могли подслушать разговор.
Тэлли опустилась на корточки. Впервые с тех пор, как она вылетела из Диего, у нее закружилась голова.
— Я не спрашивала, как ты обнаружил меня. Я спрашивала, как ты так быстро добрался до этого места?
— А, это было легко. Как только Шэй узнала, что ты улетела без нее, она поняла, что Диего нуждается в ней больше, чем в тебе. Но во мне они не нуждаются, поэтому я сел на вертолет, который был на полпути к этому городу.
Тэлли вздохнула, закрывая глаза.
«Особенная голова» — вот как Шэй называла ее. Похоже, она удлинила себе путь. И это было драматично: не смотря на то, что она Особенная, некоторые ее решения, заставляют подумать, что она глупый уродец.
И все же Тэлли почувствовала облегчение, узнав, что ее опасения на счет беглецов не оправдались. Диего пока еще не оставил их.
— Зачем ты здесь? — спросила она.
Дэвид посмотрел на нее нерешительным взглядом.
— Я здесь, чтобы помочь тебе, Тэлли.
— Послушай, Дэвид, то, что мы воюем на одной стороне, вовсе не означает, что я хочу видеть тебя в своей компании. Разве ты не должен вернуться в Диего? Там, знаешь ли, идет война.
Он пожал плечами.
— Я не люблю города. И я ничего не знаю о войне.
— Я тоже о ней ничего не знаю, но я делаю то, что могу, — Тэлли нажала кнопку вызова скайборда, — Если Чрезвычайное Обстоятельство поймает меня с дымником, то точно не поверит, что я говорю правду.
— Но, Тэлли, ты в порядке?
— Ты второй человек, кто задает мне этот глупый вопрос, — тихо сказала она. — Нет, я не в порядке.
— Да, я знаю, что это глупо. Но мы беспокоимся о тебе.
— Кто мы? Ты и Шэй?
Он покачал головой.
— Нет, я и мама.
Тэлли резко, коротко хохотнула.
— С чего бы это Мэдди беспокоиться обо мне?
— Она много думала о тебе в последнее время. — Он посмотрел на коробку СпагБола, к которому до сих пор не притронулся. — Она должна была изучить спецоперации. Она мало знает о том, какого быть тобой.
Тэлли резко вскочила, и одним прыжком преодолела пропасть, разделяющую их. Она обнажила острые зубы и у самого лица Двида прошипела:
— Никто не знает, какого быть мной. Никто, Дэвид.
Он не моргая выдержал ее взгляд, но Тэлли чувствовала запах его страха.
— Мне очень жаль, — ровно сказал он. — Я не имею в виду… Зейна.
При звуке этого имени, что-то оборвалось внутри нее, и ярость исчезла. Она опустилась на колени, чувствуя, как гнев сместился более сильным чувством. Впервые со смерти Зейна, ею завладело отчаяние.
Но это чувство продлилось не больше секунды, потому что усталость от длинного пути накатилась на нее. Она опустила голову на руки.
— Это не из-за этого.
— Я принес кое-что. Возможно, это тебе пригодится.
Тэлли посмотрела на руку Дэвида, в которой он держал инжектор. Она покачала головой.
— Мне нельзя принимать лекарство, Дэвид. Чрезвычайное Обстоятельство не послушает меня, если я больше не буду Особенной.
— Я знаю, Тэлли. Фаусто объяснил мне ваш план. И все же возьми это. Может быть, после того, как ты все им расскажешь, тебе захочется измениться.
Тэлли нахмурилась.
— Не думаю, что у меня будет выбор, после того, как я признаюсь, Двид.
— Сомневаюсь, Тэлли. У тебя есть одна удивительная способность — ты всегда имеешь выбор.
— Всегда? — фыркнула Тэлли. — Вряд ли у меня был выбор, когда умер Зейн.
— Нет… — Дэвид покачал головой. — Мне очень жаль. Я по-прежнему говорю глупости. Но помнишь, когда ты была красоткой? Ты изменилась и возглавила городских «кримов».
— Зейн собрал нас.
— Он сам взял таблетку, ты не виновата.
Тэлли застонала.
— Не напоминай мне о том, как он оказался в больнице!
— Постой-постой, — Дэвид поднял руки, — я всего лишь пытаюсь сказать, что ты была единственной, кто знал, что можно избавиться от «красотомыслия».
— Да-да, знаю. Мы с Зейном сделали много хорошего.
— Не просто «много хорошего». Узнав о том, что вы сделали, моя мать поняла, как можно избавиться от травм мозга. Как можно вылечиться.
Тэлли подняла на него глаза, вспоминая теории Зейна, когда они были красавцами.
— Вылечиться от мозговых травм самостоятельно?
— Да. Мама поняла, что для того, чтобы вылечиться, нужно всего лишь стимулировать мозг. Вот почему новое лечение намного безопаснее, и работает быстрее. — Дэвид говорил быстро, его глаза блестели в темноте. — Вот почему мы изменили Диего всего за два месяца. Ты показала нам правильный путь.
— Значит, я виновата в том, что люди из маленьких крошек превратились в настоящих змей? Прекрасно.
— Ты виновата в том, что они обрели свободу, Тэлли.
Она горько рассмеялась.
— Думаю, когда доктор Кэйбл схватит их, они будут жалеть о том, что узнали о лекарстве Мэдди.
Зейн улыбнулся.
— Мир меняется, Тэлли. Благодаря тебе.
Тэлли не произнесла ни слова. Просто потому, что любые слова могли вызвать новую тираду о том, какая она прекрасная. Она не чувствовала себя прекрасной, скорее опустошенной. Дэвид выглядел довольным, наверное, думая, что она переваривает его слова. Но для Тэлли тишина ничего не означала, лишь то, что она устала говорить.
Для Тэлли Янгблад война пришла и ушла, оставив после себя ужасающие последствия.
И она не могла справиться со всем этим по той простой причине, что единственный человек, о котором она заботилась, теперь мертв.
