Артем Белоглазов - Живи!
На улице стояла тишина, потому что ученики уже сидели в классах. Из-за случая на перекрестке Влад опоздал минут на десять.
— Я…
— Да что с тобой?! — выпучив глаза, спросил охранник, дубинка дрожала в его руках. Владу показалось, что сторож намерен треснуть его дубинкой по голове.
— Ну… всё, в общем, нормально, — жалко улыбнулся Влад. — Господин Струп, я пройду?
— В крови весь-та! А чем это от тебя пахнет, негодник? — Струп зажмурился и принюхался, раздувая волосатые ноздри, как хищник, почуявший добычу. — Бабки Фины, что с Каштановой, сливовый самогон! Узнаю ее сивуху!
— Ну…
— Не перечь-та старшим! — строго сказал охранник и, профессионально взяв Влада за локоть, крепко сжал. — Опоздал, явился в непотребном виде, бухой! Да в старые-та времена тебя бы за это живо палками по жопе, по жопе палками-та!
— Ну… — промямлил Влад, не делая даже попыток вырваться из беспощадных рук господина Струпа.
Он был оглушен происходящим.
— Чичас-та палки отменили, поэтому к директору пойдем!
Они вошли в школу, миновали вестибюль, в котором двое младших школьников подметали пол возле учительского туалета. Малолетки вытаращились на Роста, как на заморское чудо.
Струп вместе с плененным Владом поднялся на второй этаж, где без приглашения затолкал мальчишку в кабинет директора и ввалился следом. Директор, разговаривающий с кем-то по телефону, отложил трубку и удивленно воззрился на измазанного в крови Влада.
— Вы… — пробормотал он, поправляя узкие очки на крупном носу. Директор вообще был человеком внушительным и чем-то походил на борца: коротко стриженный, уши прижаты к голове, нос сломан. Но внешность обманчива: характер у директора был мягким, совсем неподходящим для его должности. Как он с таким характером умудрился стать директором — бог ведает.
— Вот-та, нарушителя школьного спокойствия привел, господин Филин! — устало заявил Струп, нарочито вытирая пот со лба. — По всему двору за ним гонялся-та. Паршивец окна снежками закидывал. Я его догнал, ну чтоб-та пожурить маненечко, смотрю — ох-ты! От него самогоном разит, грязный, козлина, в кровище весь…
Влад остолбенел от такой наглой лжи. Он стоял на месте, закрыв глаза, и проклинал себя за то, что делал искусственное дыхание водителю.
— Влад Рост… — произнес директор задумчиво. — Что это с тобой? Какой из него хулиган? — обратился директор к господину Струпу. — Он же отличник, самый что ни на есть тихоня в старших классах!
— Нажрался самогону и начал-та буйствовать, — отрезал господин Струп. — Или вы, директор Филин, считаете, что я вам-та вру? Я, который и в Югославии был, и в Ираке с Ираном, и в Палестине, и в других всяких-та горячих точках, я, чья грудь по самую жопу увешана орденами и медалями, я…
— Что вы, что вы! — Директор замахал руками и чрезвычайно мягко сказал: — Конечно, я верю вам, господин Струп. Обещаю принять меры. А вы, пожалуйста, вернитесь на свой пост. Кстати, фамилия моя — Филле, а не Филин. У меня французские корни, запомните, пожалуйста.
Струп, неприязненно бормоча что-то, удалился. Когда он вышел, директор с жалостью посмотрел на Влада.
— Так что случилось? Подрался, что ли? Опять шпана? Да ты садись, Влад, садись.
Влад, робея, уселся на краешек стула и пробормотал:
— Ну… я это…
— А самогоном от тебя действительно разит, — задумчиво констатировал Филле. — Пил?
— Я… ну…
— Позвоню твоему отцу, — решил директор. — Где-то у меня был блокнотик с телефонами, — и зашелестел страницами. — Гм, да, — опомнился он, — твоего номера у меня, конечно же, нет.
— Подсказать? — уныло спросил Влад.
— Подскажи, — обрадовался директор, и Влад продиктовал номер.
— Гхм… спасибо. — Директор кивнул и пробежался по кнопкам пальцами. Старший Рост поднял трубку почти мгновенно.
— Да-да, с вами говорит Филле, директор… да… сами собирались звонить? — Директор остро посмотрел на Влада. Взгляд-игла проткнул душу несчастного мальчишки, и душа мгновенно сдулась, раскинулась негодной резинкой по спинке стула.
— Вон оно как… — пробормотал директор. — Хорошо, будем вас ждать, — и положил трубку на место.
— Что ж, Влад Рост, — произнес он с какой-то особенной теплотой. — Сам понимаешь: я тебе сочувствую как мужчина, так сказать, мужчине, но ничего поделать не могу — сюда едет твой отец. Он уже и без моего звонка собирался, кстати.
— А что… случилось? — обмирая, прошептал Влад.
Директор его, кажется, не слышал. Откинувшись на спинку кресла, он предавался детским воспоминаниям.
— Признаюсь тебе, Рост, я в твоем возрасте, ну, может, чуть старше, тоже крал у матери деньги на выпивку. Всё для того, чтоб доказать старшим пацанам, которые до этого ловили меня на улице и жестоко били, что я тоже крутой. И пацаны, ты знаешь, однажды отвязались. Думаю, ты понимаешь, о чем я: ты ведь вытащил у отца из кошелька две сотни и пропил. — Директор погрузился в долгое молчание.
«Я вытащил только сто и не тратил на выпивку!» — хотел крикнуть Рост, но не смог. В молчании они провели несколько долгих минут. Потом в кабинет директора, широко распахнув дверь, вошел отец.
Влад и директор вскочили, замерли, будто по команде «смирно». Как новобранцы перед сержантом.
Отец, не поздоровавшись, прошел в кабинет. В руках он что-то сжимал, и сердце Влада оборвалось, когда он увидел, что принес отец. Это была стопка густо исписанных листов — его роман! Отец нашел его роман!
Старший Рост кинул стопку на директорский стол и, не обратив на вымученно улыбающегося директора никакого внимания, повернулся к сыну. Лицо у него было белее мела.
— КТО ОНА? — спросил отец.
— Ну…
— КТО?
— Ну… кто она, «кто»?
— Эта шалава, на которую ты тратишь деньги, которой ты посвятил это… — Толстый палец уткнулся в стопку. — Эту писанину!
— Какая шалава? — тихим-тихим голосом спросил Влад.
— Не притворяйся дураком! — жестко произнес отец. — Про что этот роман? Про кого?
— Про… ну… — Влад покраснел.
— Отвечай!!!
— Про любовь…
— А главные герои кто?
— Ну… школьники… Влад и… ну… Милена…
— Милена! Вот! — Отец яростно раздул ноздри, а затем повернулся к директору. — Вы извините, директор Филин, я весь на нервах, простите ради бога… — Снова развернулся к Владу: — Вот! Кто она, эта похотливая дрянь, соблазнившая моего сына?!
— Она… ну… никто… выдуманный персонаж… — Безумно больно было так говорить о Милене, девчонке, с которой за последние полгода он буквально сросся своей подростковой душой, и Влад отчаянно зашмыгал носом, только чтоб не заплакать.
— Выдуманный! А зачем деньги воруешь? Почему ты весь в крови — небось, у нее есть еще один ухажер, который тебе рожу-то и набил? Где деньги? — Отец накинулся на Влада как волк на ягненка и стал обыскивать. Влад потерянно смотрел из-за его плеча на директора. Но Филле тактично отвернулся к окну и уставился на летящих по небу птиц, вроде бы уток.
— Сотня! — торжественно провозгласил отец, вытягивая из внутреннего кармана Владовой куртки купюру. — Где вторая? Пропил с этой дрянью?
— Я… — Влад всё-таки не выдержал и заплакал: — Я не брал двести, я сотню взял, всего сотню, сотню, сотню!..
— Не смей мне врать!
— Я не вру!
— Извините, директор Филин!
— Что вы, что вы! Это ваш сын, вы отец, вы в шоке…
— Да, я в шоке! Я никогда — НИКОГДА! — не ожидал от сына такого!
Влад поднял голову. Слезы катились из глаз уже сами по себе, не вызывая никаких переживаний.
— Я это уничтожу! Уничтожу! — бесновался отец, комкая листочки с текстом. — Сегодня же сожгу!
— Это роман про любовь, — убито прошептал Влад. — Про любовь двух школьников, его зовут Влад, а ее — Милена, и они любят друг друга, просто любят и хотят быть вместе. Для него не главное, чтоб Милена ему дала, а Милена не обращает внимания на то, что он не самый крутой пацан в школе. Они любят не по какой-то особой причине, нет… просто любят, и всё…
— Шлюха! Директор Филин, вы не возражаете, если сегодня мой сын не пойдет на занятия? Видите, он… м-м… немного не в состоянии.
— Что вы, что вы! Конечно, забирайте его, я велю завучу, чтоб она предупредила учителей.
Рост за ухо вывел сына из школы. На первом этаже их поджидали юркие мальчишки из младших классов, они хихикали и показывали на Влада пальцами. Из учительского туалета, подтягивая штаны, появился сильно поддатый господин Струп и, зычно ругаясь (без мата, всё-таки школа!), заставил малолеток вернуться к подметанию. На Влада он не обратил внимания: опьяненный властью над детьми, он, кажется, о нем уже позабыл, гордый, что ходит не куда-нибудь, а в туалет для учителей.
Отец ушел на работу, заперев Влада дома. Пока его не было, Влад совсем уже решился повеситься, но не сумел отыскать веревку, хотя мыло, конечно, нашел. Повертев пахнущий ландышем кусок мыла в руках, вернул его на место и вешаться передумал. В обед отец вернулся, Он прошел на кухню, запихал листки с романом в жестяное мусорное ведро и демонстративно сжег их. Когда рукопись была уничтожена, он заставил Влада подмести серые хлопья разлетевшегося по кухне пепла и вынести ведро. Выкидывая сожженную рукопись в мусорный контейнер, Влад опять плакал, уже не стесняясь слез.
