Леонид Кудрявцев - Условия выживания
Так же его в действительности интересует? Общение со мной, или он просто ждет случая напасть? Нас слишком мало на этом корабле, и для целой стаи мы добычей не являемся. А для одного ракула? Может быть, он просто ждет подходящего случая и попутно удовлетворяет свое любопытство?
Нет, вряд ли. Какого именно случая? И как один ракул может напасть на корабль, который охраняет бдительный, не знающий усталости, не совершающий ошибок виртуальный шкипер?
И все-таки… насколько он может быть опасен, этот разумный хищник, предки которого выплыли в море примерно в то же время, когда первые нестандарты ступили на сушу? Может быть, они даже родились в одной лаборатории? Почему бы и нет? Собственно говоря, кем этот ракул является, если не таким же самым нестандартом, как и я?
— Хорошо, Тискальщик разрешил мне все тебе рассказать.
Я вздрогнул.
Ну вот, задумался и совсем забыл о Табите. А та, подкравшись сзади, застала меня врасплох.
— Это просто отлично, — не очень довольно сказал я. — В таком случае валяй рассказывай. По крайней мере одного очень внимательного слушателя я тебе гарантирую.
— Так ли это мало? — промолвила Табита. — Настоящий слушатель всегда один.
— О! — сказал я. — А ты, случайно, не снималась в виртуалках?
— Нет. Но однажды с меня сняли образец голоса и достаточно неплохо за это заплатили. Так что ты вполне мог его где-нибудь слышать.
— Возможно, — согласился я. — Возможно. Думал я, конечно, не о голосе. Как раз в этот момент Табита повернулась ко мне в профиль, и я вдруг понял, что меня тянет к этой девушке, неудержимо тянет стать к ней поближе, может быть, даже обнять…
Ну да, сказал я себе, классическая картина. Корабль, плывущий в бескрайнем море; на котором всего одна женщина и два претендента на се внимание. Любовный треугольник — фундамент любого драматического зрелища.
Поспешите занять свои места, проверьте, не забыли ли вы дома носовые платки, а не то придется вытирать слезы просто ладонями, сморкаться же — в рукав. Декорации и спецэффекты готовы, можно начинать действие.
— Так вот, об этом предмете, — сказала девушка. — Он представляет собой стеклянную запаянную ампулу, внутри которой находится некое содержимое, обладающее некоторыми свойствами вирусной культуры, но на самом деле ею не являющееся.
— Ампула? Но почему кто-то готов выложить за нее такие большие деньги?
Табита вновь облокотилась на леер и, грустно улыбнувшись, объяснила:
— Потому что если ампулу разбить, то ее содержимое может буквально взорвать окружающий мир, изменить его почище, чем после времени свирепых ветров.
— Каким образом?
— Находящееся в ампуле содержимое, вырвавшись на свободу, начинает достаточно быстро размножаться. Оно выделяет из воздуха, воды и почвы определённые вещества и, связав их, не дает взаимодействовать с окружающей средой. В результате воздух, вода и земля изменяют свою…
— Нельзя ли попроще? — сказал я. — Скажи только саму суть. Ты забыла, что имеешь дело не с древним чистюлей.
— Проще говоря, — промолвила Табита, — в этой пробирке находится фильтр, способный в течение нескольких лет очистить землю, воду и воздух от всей той гадости, которой их напичкали за поколения, предшествовавшие большому потопу и времени свирепых ветров. Если пробирку разбить, то процесс повернуть вспять будет уже невозможно.
— И что тогда получится? — ошарашено спросил я.
— Нетрудно додаться. Сначала опять наступит время свирепых ветров, а потом; после того как все успокоится, наша планета станет такой, какой она была когда-то давно. Помнишь, какой ее показывают в старых виртуалках? Вот-вот, именно такой.
Я разозлился.
— И вот этими сказками ты хочешь меня накормить?
— Это не сказка, это чистая правда.
Я заглянул Табите в глаза и понял, что она не врет.
Да, конечно, женщины обладают удивительным умением обманывать. Наверное, это у них в крови, это умение помогает им выживать, помогает им обойти многие неприятности, которым они подвергаются в мире, где правят мужчины. Однако сейчас… Нет, нет, она не врет.
— Ты хотел этого, — сказала Табита. — Ты это получил. Вот сейчас стой тут и думай.
Наверное, в голосе ее должно было слышаться злорадство. Вот только не было его там. Одно сочувствие.
Сочувствие?
— И это все? — с иронией спросил я. — Более никаких секретов у вас за пазухой не осталось?
— А этого мало? Подумай хорошо В этой пробирке находится мощь, способная принести вреда больше, чем самое лучшее из придуманных до сих пор людьми оружие. И пусть назначение его состоит в том, чтобы убрать следы жизнедеятельности человека, очистить планету от мерзости, которой ее завалили, на самом деле оно запросто может заодно и уничтожить разумную жизнь. Всю, какая в данный момент существует на этой планете. Представь, как это может произойти.
— Как? — машинально спросил я.
— Подумай, хорошо подумай.
И тут это случилось. Я наконец-то понял, что именно мне сказали. Перед моими глазами, одна за другой, словно в детском калейдоскопе, стали пробегать картины возможного ближайшего будущего. Ураганные ветра, резкое похолодание, свет, который будет резать глаза так, что придется носить темные очки, причем именно нам — нестандартам. Древние же чистюли смогут снять свои светособирающие линзы. Они будут им не нужны: А ещё — воздух. Сейчас древние чистюли могут дышать только потому, что фильтры, через которые они получают воздух, убирают отравляющие вещества. Какие фильтры спасут от слишком чистого воздуха, от воздуха, слишком насыщенного кислородом? И если таких фильтров нет, то как этот воздух повлияет на нас, нестандартов? Не окажется ли он для нас смертельно опасным?
Кстати, о нестандартах.
Есть еще и ракулы. На первый взгляд, проблема воздуха для них не имеет большого значения. Они могут дышать как на суще, так и под водой. И таким образом, скорее всего ракулы просто уйдут в глубину, перестанут показываться на поверхности. Спасет ли их это? Возможно, возможно… Но кто знает?
Кстати, насчет моря… Часть его начнет стремительно замерзать, а суша будет увеличиваться: Появятся другие виды растений. Но это — потом. А сначала будут безумные ветры и еще многое, многое другое.
— Получается, если разбить эту ампулу, то выиграют одни древние чистюли? — спросил я. — Вероятно, плохо придется даже обыкновенным чистюлям.
— Вполне возможно, — сухо сказала Табита. — Вполне возможно. Хотя кто может точно предугадать, чем это закончится? В теории можно построить любую систему, а на практике, из-за какого-то крошечного неучтенного фактора, все может оказаться совсем по-другому.
— И значит…
— Подумай, — сказала Табита. — Теперь у тебя есть занятие. Не правда ли, теперь можно забыть о скуке нашего путешествия? Есть тема для размышлений, для долгих размышлений. Мне же, похоже, придется растащить этих двух спорщиков, иначе они и в самом деле передерутся.
Она была права. Тискальщик и Пес, уже некоторое время разговаривавшие на повышенных тонах, теперь перешли на личности. Тискальщик назвал Пса «блохастой, грязной псиной» и «жалкой, тупоумной дворнягой», получив взамен «ничтожного, выжившего из ума ренегата», «изнеженного старца, страдающего разжижением мозга», «предназначенного к немедленному уничтожению в силу своей полной никчемности реликта».
— Подожди, — попросил я. — Еще один вопрос… — Ну, говори, — нетерпеливо промолвила Табита.
— Тот покупатель, которому мы везем эту пробирку, он — древний чистюля?
— Не знаю. Да какая, собственно, разница?
— Ты так думаешь?
— Конечно. Пробирка — оружие. И в ней заинтересованы все, кто обладает достаточной властью, достаточной силой, чтобы ее удержать в руках, защитить от других конкурентов. Не имеет никакого значения, кто именно желает ее купить.
— Но если это древний чистюля…
Она усмехнулась.
— Ты думаешь, он ее сейчас же и разобьет?
— Кто ему в этом помешает?
— Все значительно сложнее, — сказала Табита. — Подобное оружие является оружием только до тех пор, пока его не применили, пока им можно кого-то шантажировать.
— Но древний чистюля…
— Нет. А зачем ему это нужно? Тот, кто может купить себе эту пробирку, не нуждается в больших потрясениях. Он разобьет ее лишь в самом крайнем случае, причем только если будет твердо уверен, что на этом выиграет. Кто может выиграть от наступления времени большого потопа? Не могу представить себе такого.
— А если…
— Мне некогда, — сказала Табита. — Я пошла усмирять этих двух спорщиков. А ты пока подумай, подумай… Потом можешь подойти и задать мне еще одну порцию вопросов. А сейчас…
Она буквально бросилась к Тискальщику и Псу. К этому времени те уже замолчали и теперь лишь молча сверлили друг друга разъяренными взглядами. Похоже, теперь бранные слова их уже не удовлетворяли. Они явно прямо сейчас собирались устроить настоящий поединок, по всем правилам дуэльного искусства.
