Руслан Шабельник - Дневники Палача

Сразу за входом, весь вестибюль занимал роскошный ракетный катер, благодаря прозрачному складывающемуся верху, удачно трансформирующийся в планетный флайер.

Как следовало из таблички — личная колесница Предводителя, ниспосланная ему отцом небесным Арамаздом Великим и любезно отданная в дар музею.

Что же это за бог такой, что ниспосылает бластеры и флайера?

Дом. Милый дом.

Коридор, две комнаты, кухня, кладовка.

Роскошнее не требуется.

Все равно большую часть времени, мы — палачи, проводим в разъездах.

В «зале», как я называл вторую комнату, отличную от первой отсутствием кровати, стоял стеллаж с сувенирами. На каждом, достаточный слой пыли. Все не соберусь выкинуть. Как и решить, что поставить на их место.

Поначалу, я привозил с каждой планеты, на которой довелось побывать, какое-нибудь напоминание, безделушку. Очень скоро перестал, поскольку напоминали они не столько о мирах, сколько о том, что пришлось сделать на них.

Я только что вернулся от Анатолия Шейко — своего координатора. Дело Бугатти на контроле у Совета. Это и понятно, нужно сделать все быстро, пока слухи и домыслы не исказили факты.

Почти без раздумий, я решил скрыть от Шейко связь между Бугатти и солнечными бурями. Как и свою связь… Письмо, неожиданное спасение, таинственный благодетель — легкий водевильный флер портил историю. Доложу, когда будет что докладывать!

Не давало покоя то, что удалось узнать от папаши Кабоша. Установка, вызывающая солнечные бури! Неужели! Возможно ли такое! И если возможно, почему о ней до сих пор ничего не слышно, а ведь со времени казни профессора академика Штирнера, прошло больше двадцати лет.

И возможно ли сейчас восстановить события двадцатилетней давности? И нужно ли?

Нужно! Почти не осталось сомнений, Бугатти неизменно всплывет, рядом с тем, что так или иначе касается солнечных бурь. А ему это зачем?

Установка была на Адонисе. У меня был контакт на Адонисе — майор Зайкин. Только вот, обрадуется ли он, увидев меня в третий раз?

Что-то подсказывало, что я не в последний раз здесь.

Серые плиты посадочной полосы. Серый бетон зданий и серая одежда встречающего сливается с лицом… серым.

— Слуга Руслан, — в полном несоответствии с обращением, за ним последовал поклон, словно перед господином, — меня звать: Слуга Третьей Категории Ха-сунь, на Янцзыне я буду вашим сопровождающим. Прошу за мной.

И рука подхватила саквояж… серый, на этот раз — мой.

Не таким мне запомнился Янцзынь по последнему визиту. Далеко не таким.

Яркие, даже кричащие цвета тканей. В них было укутано все. Жилые дома, административные здания, колесные экипажи и, конечно, встречающие.

Против обыкновения, встречать палача вырядили целую делегацию.

Начать с того, что пилот, единственным темным пятном на белоснежной форме которого был околыш форменной фуражки, задержал меня в конце трапа, перед схождением на землю.

Я давно заметил роскошный экипаж, напоминающий карету, только с кабиной водителя, красующийся недалеко от посадочной полосы.

От экипажа, к нам, семеня ножками, полубежали полуплыли две девушки со свертком ткани.

Добравшись до трапа, девушки с поклоном положили сверток прямо на бетон и принялись раскатывать его. Это оказалась дорожка, ковровая, кричаще красного цвета.

По знаку пилота, я ступил на нее. Девушки раскатывали, а я шел. Делали они это настолько ловко, что, без опасений, можно было двигаться даже быстрым шагом.

Навстречу мне, от экипажа, похожая пара местных красавиц, раскатывала похожую дорожку. Только зеленую. По ней степенно двигался навстречу невысокий толстяк в тяжелом халате, украшенном пестрой вышивкой. Длинные седые волосы были уложены в сложную прическу, хотя, возможно, это был парик. Конструкция опасно колыхалась в такт грузным шагам.

На пересечении дорожек сошлись и мы.

— Господин Руслан, — старик поклонился, — добро пожаловать на Янцзынь, — снова поклон. — Позвольте представиться, — поклон, — Чиновник Третьей Категории Са-хунь, — поклон, — ее Несравненное Величество Милостивая, Благодетельная, Главная, Охраняемая, Глубокая, Ясная, Величавая, Верная, Долголетняя, Чтимая, Высочайшая, Мудрая, Возвышенная, Лучезарная, Божественная Императрица Цзинь лично назначила меня вашим сопровождающим, — поклон. — Прошу за мной.

Вслед за чиновником третьей категории, словно за белым кроликом, я двинулся по зеленой дорожке. «Мои» девушки — когда только успели — уже смотали красную и молча семенили рядом.

Серое здание, хотя архитектура не лишена изящества. Ха-сунь поведал, что раньше здесь находился институт, обучающий девиц Янцзыня из не очень благородных сословий, но и не из низких.

Все понятно — теперь с него просто содрали красочные драпировки, обнажив нутро… серое.

Надпись на тщательно натянутой ткани (серой), настолько тщательно, чтобы закрыть старые иероглифы, гласила: «Дворец Слуг». Я не очень силен в письменном янцзыньском, точнее вообще не понимаю их иероглифов, больше похожих на рисунки, чем на буквы (или слова), но вывеска дублировалась на общегалактическом и еще на нескольких не столь распространенных языках

Впрочем, данное обстоятельство не помешало Ха-суню не без гордости прочесть ее для меня на янцзыньском, и с тем же чувством перевести.

Похоже, необычное словосочетание резало слух только мне.

Я повертел головой, отыскивая другой дворец — императорский. Если не изменяла память, он должен находиться неподалеку — в центре.

Знакомые ворота с массивной стеной обнаружились в конце улицы. Просто, без обычной цветной обертки, я их не сразу узнал.

Если обычные здания кутались в ткани, соревнуясь друг с другом в пестроте, то императорский дворец просто утопал в них. Не удивился бы, обнаружься под первым слоем драпировки второй, за ним — третий…

В отделке сначала забора, а затем и дворца преобладал цвет золота. Как объяснил мой провожатый Са-хунь — цвет императора, или на сегодняшний день — императрицы. Только правящая династия имела на него право, как и на изображения священной птицы Неф, являющую собой помесь петуха и дракона, и встречающуюся за воротами буквально везде.

Вообще, я обратил внимание, что здания за окнами экипажа, в отличие от большинства посещенных мной планет, были невысоки. Са-хунь пояснил, что на Янцзыне запрещено возводить постройки выше императорского дворца, а так как сам дворец, сооруженный в незапамятные времена, не отличался высотой, все вкупе обуславливало современный облик столицы, как и баснословные цены на землю.

За воротами нас ждали. Свежерастеленную зеленую дорожку обрамляли рослые воины с алебардами в руках.

Не скажу, что чувствовал себя уютно между их взглядами и алебардами. На что и рассчитывалось.

Из-за широких расшитых поясов, в полной дисгармонии с окружающим антуражем, торчали рукоятки бластеров. Я не очень разбирался в энергетическом оружии, но даже моих знаний хватило, чтобы понять — модель была далеко не старая.

Ужели на Янцзынь разрешен ввоз столь современного оружия? Впрочем, учитывая монополию планеты на Туйский шелк, а также все большее вхождение его в моду, Содружество может смотреть на некоторые вольности правящей императрицы сквозь пальцы.

Перед дверьми, широкими дверьми с золотой инкрустацией, изображающей их уродливую птицу, также стояла пара стражников.

Я не удержался и обернулся. Девушки уже сворачивали дорожку, а стражники выстроились позади нас сплошной линией. Каждый второй — ко мне лицом. Жуть какая!

Внутрь «Дворца Слуг» пускали только по пропускам. Пропуска выписывались здесь же, за стойкой некогда ведущей в гардеробную. Выписывались, как мне казалось, всем желающим, низвергая основу пропускной системы.

Пока Ха-сунь брал мне документ, я рассматривал двух воинов, бдительно стерегущих вход во внутренности дворца. В руках алебарды, за поясами знакомые рукоятки бластеров.

Всякая власть нуждается в воинах… и в деньгах… на которые можно содержать еще больше воинов… и упрочить… власть.

— Слуга Руслан, прошу за мной, — Ха-сунь помахал пропуском сначала перед моим носом, затем перед носами охранников.

Дворец поражал великолепием внутри больше, нежели снаружи. По долгу службы, мне и раньше приходилось посещать чертоги правителей. Порою, весьма небедных. Однако то, что я увидел здесь… похоже, выставлять роскошь и богатство напоказ, на Янцзыне было возведено в культ.

По дороге то и дело попадались жители, или служители дворца, соперничая друг с другом в крикливости одежд и сложности прически. Я со своей короткой стрижкой и дорожным костюмом выглядел настоящим плебеем.

Внутри, против ожидания, охраны не убавилось, а наоборот — парни с алебардами и бластерами возвышались через каждые пару метров.