Синдром Кандинского (сборник) - Андрей Васильевич Саломатов
Уже было заскучав, Антон с облегчением вздохнул и сказал:
— Значит, все закончилось благополучно?
— В общем, да, — ответил Николай Иванович, — если это считать концом.
— Какой же конец у этой истории? — спросил Антон.
— Если помнишь, в самом начале он просил у Господа смерти. Так вот, Господь услышал его.
— Он умер? — спросил Антон.
— Нет, его зарезали, — лениво ответил Николай Иванович.
— Что, просто так, на улице?
— Нет, не просто так и не на улице, — ответил Николай Иванович. — Его зарезали в подъезде. Он же не дворником работал, а на рынке товароведом. Держал в своих руках важные нити, наделал долгов, по его вине сорвалось несколько крупных сделок… Да и многое знал, а во многом знании, как известно, немалая опасность. Если в лесу есть волки — а в нормальном лесу должны быть волки, — больной заяц обречен. Вот так-то.
— И что, преступника нашли? — спросил Антон.
— Какой там. Чисто сработали. А все она, проклятая. — Николай Иванович кивнул на бутылку водки. — Так что, если у тебя есть какие-то проблемы с этим делом, обращайся ко мне, Антоша. Я помогу. Ко мне на прием многие мечтают попасть. Запиши мой телефон, свой продиктуй. Встретимся в Москве, поговорим.
Антон периферийным зрением заметил какое-то шевеление и посмотрел на Веру. Воспользовавшись тем, что Леша потянулся за мясом, она делала ему какие-то знаки и строила страшные рожи.
— Да нет, спасибо, — ответил Антон, догадавшись, что Николай Иванович не тот, за кого себя выдает.
Николай Иванович тоже посмотрел на Веру. Чтобы скрыть свой испуганный взгляд, она наклонила голову, будто рассматривая что-то у себя на груди. С лица Николая Ивановича как будто сползла маска. Что-то случилось с кожей вокруг его глаз, одни морщинки исчезли, другие появились, отчего взгляд его сделался холодным и жестким.
— Бабы дуры, — сказал он немного погодя. — Добрые, но дуры. Разве я могу сделать плохо человеку, который угостил меня шампанским? Я же здесь на отдыхе.
— То, что вы не врач, я и так понял, — сказал Антон.
— Да? Это как же? — поинтересовался Николай Иванович.
— Можно допустить, что врач-нарколог каким-то образом узнал о гибели своего пациента. Наверное, их снимают с учета. И то, что его зарезали, нетрудно было узнать. А вот за что его зарезали, судя по вашему рассказу, не может знать никто, кроме исполнителя. Никого же не нашли.
— А ты наблюдательный, — усмехнулся Николай Иванович. — Я бы даже сказал: неосторожно наблюдательный. Зачем же ты свои карты раскрываешь? Ты прав, конечно, но, кроме исполнителя, есть ещё люди, которые этого исполнителя наняли.
— И это я понял, — сказал Антон. — Не будет же человек вашего полета в подъезде пырять ножом бедолагу-алкаша.
— Ты мне нравишься все больше и больше, Антоша, — удовлетворенно сказал Николай Иванович. — Умеешь вежливо разговаривать. За это я хочу сделать тебе королевский подарок.
— Спасибо, конечно, — пожав плечами, сказал Антон. — Все, что мне нужно, у меня есть. — Антон хлопнул по кейсу и вспомнил, что совсем недавно утопил стерилизатор в болоте.
— Не отказывайся, Антоша. Тем более что ты не знаешь, от чего отказываешься. Ради нашей дружбы я отпускаю тебя с миром, Но, если не хочешь, можешь не уходить. Выпьем, закусим, пульку распишем.
— А если бы не отпустили? — усмехнувшись, спросил Антон. — Что, сами меня?..
— Ты много задаешь вопросов, Антоша, — рассмеявшись, ответил Николай Иванович. Он кивнул кому-то поверх плеча, Антон посмотрел в ту сторону и увидел, как один из загорающих поднялся и пошел в их сторону. Это был красивый молодой человек с могучей грудью атлета. Его бицепсы в окружности были никак не меньше Антоновой ляжки; шел он медленно и даже лениво, равнодушно поглядывая по сторонам, и Антон подумал, что с такой же ленцой и равнодушием этот красавчик одним ударом кулака убил бы его где-нибудь на окраине и утопил в грязном болоте.
— Да, Николай Иванович? — подойдя, спросил красавчик.
— Пошли кого-нибудь за шампанским, — ласково сказал Николай Иванович. — Видишь, не взяли, а теперь что-то захотелось. Антоша нам перебил водку.
— Хорошо, Николай Иванович. — Красавчик кивнул кому-то за деревьями и так же медленно ушел отдавать распоряжение.
— Славный ответ, — серьезно сказал Антон. На иронию у него не хватило смелости, остаться здесь он тоже не мог. Антон понял, что вести себя так же естественно, как раньше, до рассказа Николая Ивановича он не сможет. Либо сломается и, потеряв над собой контроль, начнет лебезить, либо, наоборот, бравадой и фамильярностью заставит этого человека «забрать» свой подарок, а это было форменным самоубийством. — Ну так я пойду, Николай Иванович. Спасибо за подарок, действительно королевский оказался. — Антон встал и протянул руку.
— Не хочешь, — лениво ответил Николай Иванович и, подумав, слабо пожал ему руку. — Мое предложение остается в силе. Будет желание, приходи к Вере, пульку распишем. И не надо меня бояться. Не суй нос не в свои дела, и все будет в полном порядке.
— Может, зайду, — сказал Антон. — Последний вопрос, Николай Иванович. Почему вы, человек с такими возможностями, по ночам играете в карты в каком-то клоповнике? Там и сесть-то не на что.
Взгляд Николая Ивановича потеплел, складка на переносице разгладилась, и он ответил:
— Эх, Антоша. В этом клоповнике прошла вся моя студенческая молодость. Хозяйка дома, Маруся, совсем молодой была. Я как раз тогда в первый раз женился. Глупая такая была бабенка, капризная не в меру, хотела получить все сразу и натурально не понимала, как это я — здоровый молодой мужик трачу время на учебу, вместо того чтобы создавать ей шикарную, по её понятиям, жизнь. Вот я и создавал — каждый год месяц отдыхали здесь. Привычка, Антоша. А насчет моих возможностей — у тебя что, денег нет на новые портки и тапочки?
— Есть, — ответил Антон.
— А почему же не купишь?
— Я как-то не думал об этом, — пожал плечами Антон.
— Вот и я такой же артист, деньги вроде есть, а хожу в рваных сандалиях. Ладно, ступай, Антоша, коль собрался.
— И последний вопрос, можно? — спросил Антон.
— Ты у меня что, интервью берешь? — засмеялся Николай Иванович. Давай, все равно делать нечего.
— Я же сейчас
