Константин Шеметов - Магазин потерянной любви
Итог двадцати лет обескураживал. Конституционные права в России соблюдались лишь при условии полной поддержки правящей партии и президента. Остальные недвусмысленно считались врагами народа. Специально ВРАГИ не преследовались, но при малейшем их контакте с представителями власти всегда находился повод или отказать им, или отложить их дело на неопределённый срок. «ВЫ ОБЯЗАТЕЛЬНО ПОЛЮБИТЕ НАС» — вот каждодневный слоган «Народного фронта», объединившего в себе наиболее отвратительные политические силы: КПРФ, ЛДПР, Партию русских патриотов, Союз антисемитов и с десяток молодёжных движений националистического толка.
Надо сказать, их и вправду полюбили.
Приличный человек сто раз подумает сегодня — выходить ему из дому или нет. Его жизнь теперь зависела от внешних факторов: в какую одежду он одет, что говорит и какая ветошь на нём. Лучше бы это была красно-коричневая ветошь. В противном случае, даже выйдя за продуктами, он рисковал не вернуться. Продукты — и те снабжались надписью «Соответствует ГОСТ».
У них теперь всё соответствует ГОСТ, размышлял Митя рождественской ночью в Измайловском парке. Добавим к этому жесточайший экономический кризис и его последствия. В моральном плане Митя держался лишь благодаря чтению, работе и твёрдой позиции Запада. Европейские страны хоть и зациклились на своей толерантности, США по-прежнему демонстрировали чёткое понимание границы между добром и злом. Особенно молодцы республиканцы. Вот кто не даст в обиду слабого. Человеческое достоинство и поныне оставалось главной ценностью Соединённых Штатов Америки, а не деньги (как принято считать в России) или пресловутая терпимость.
Толерантность хороша в мелочах, не сомневался Митя. Там же, где выбор стоит между достоинством и унижением, ни о какой терпимости к злу не может быть и речи. Деньги? Почему нет. Деньги становятся ещё желанней, если вы зарабатываете их, защищая достоинство и свободу ни в чём не повинных граждан. Деньги в этом случае приобретают ещё большую ценность. Они теряют в цинизме, зато получают определённый вес благородства.
Добрую половину жизни Митя провёл среди униженных и оскорблённых. Лицемерие стало обыденной практикой «Народного фронта», пришедшего к власти демократическим путём, признанного ООН и творящего зло на вполне законных основаниях.
Ну что тут добавить?
Он подобрался к пруду неподалёку от Московского проспекта. От Главной аллеи к водоёму тянулась едва заметная тропинка, запорошённая снегом. Митя прошёл ею и наткнулся на лёд. Лёд напрочь сковал водную гладь. Местами он был прозрачен, и сквозь него проглядывали зелёные водоросли — жизнь в своей растительной форме.
Все полученные в эту ночь SMS были на удивление жизнерадостными. Митины подруги и партнёры по бизнесу делали вид, что ничего не происходит. Может, они и правы, думал Митя. Что-что, а брак он ценил и обращался с ним с любовью. Тайка по-прежнему летала в немецких Альпах и на работу не спешила. «Митя, я живу! — писала она. — Я сегодня парила в небе! Я летала, как птица, и дышала СВОБОДОЙ!»
Митя прошёлся по льду. Лёд оказался довольно прочным. Вика посетила свой фестиваль и теперь направлялась в Джерси. Она чувствовала себя счастливой и не знала — успеет ли вернуться к Новому году. «Поступай, как хочешь, — ответил Митя. — С Рождеством! — писал он. — Если подумать — торопиться нам некуда. Тут всё сковано льдом, и лёд выглядит довольно прочным». «Хорошо», — ответила Vi. «Будь осторожен», — читал Митя между строк. Вика понимала его, как никто другой. Он давно уже убедился в этом и сегодня с особенной грустью сочувствовал Джони — тот так и не дождался от Vi подобной близости.
Рёнэ писала из Интернета. Письмо было пространным, оптимистичным и полным радужного спокойствия. Она рассказала последние новости и даже процитировала Иосифа Бродского из его Рождественских стихов. «Мир не так уж и плох», — заключила она и вдруг вспомнила о Джони. Он пробыл у неё последние полгода, закончил новый роман и теперь отправился за океан к своему издателю.
Удивился ли Митя? Нет. Он давно уже ожидал этого романа. Джони шёл своей дорогой. Он не собирался ни с кем сближаться. И уж тем более Митя не требовал от него откровений. Наташа и вовсе вызывала в нём неподдельную гордость — она укрывала экстремиста, рискуя благополучием. Молодец.
Он написал ей о Vi и её намерении приехать в гости. «В гости к Ивану Тургеневу, — ответила Рёнэ. — Пусть приезжает». По её мнению, этот визит давно назрел. Джони не раз предупреждал её о такой возможности. «С тобою встретимся мы снова, — цитировал он Мишеля Уэльбека, — моя растраченная жизнь, моей надежды миражи, моё несдержанное слово…»
Неплохо. Стихотворение и вправду было красивым. Пожелав Наташе счастливого Рождества, Митя полез в сеть и вскоре отыскал этот стих полностью. Он с удовольствием прочёл его. Затем ещё раз и ещё, пока, казалось, не выучил наизусть. «С тобою встретимся мы снова, — писал Уэльбек в романе «Возможность острова», —
Моя растраченная жизнь,Моей надежды миражи,Моё несдержанное слово.И я постигну наконецТо высшее на свете счастье,Когда тела в сплетенье страстиНаходят вечности венец.Всего себя тебе отдав,Я слышу мира колебанье,Я вижу солнце утром раннимИ знаю, что отныне прав,И мне, ровеснику Земли,Единый миг любви откроетВо времени — безбрежном море —Возможность острова вдали».
Хьюлет и вовсе была неподражаемой и рассмешила Митю донельзя. Её последняя находка оказалась небывалой археологической ценностью. В окрестностях Форт-Симпсон (Канада) она обнаружила доисторические останки неандертальцев. Чуть позже, преодолев ледяную дорогу Маккензи и добравшись до моря Бофорта, Хью наткнулась на их стойбище. «Необыкновенный лагерь, — писала она, — свидетельство древнейшей культуры на североамериканском континенте». Похожие артефакты Хьюлет обнаружила и на острове Виктории чуть выше семидесяти двух градусов северной широты. Особенно ей запал в душу один неандерталец со стрелой у сердца. Хьюлет составила документальное описание находки и доставила её в исследовательский центр Питтсбурга, штат Пенсильвания, США.
И вновь неандерталец — только и развёл руками Митя. Этот неандерталец — куда ни кинь. Генеральный директор первого в мире магазина, как писал Джони. Митя дошёл уже до середины пруда, как вдруг обнаружил, что лёд ослаб. Не свалиться бы в воду, подумал он и повернул назад.
Рождество в Измайловском парке подходило к концу.
VI
Новый год он встретил в одиночестве.
Поначалу Митя не знал, что и выбрать: вновь Измайловский парк, встретить Новый год дома или запереться в Джонином планетарии. Он выбрал планетарий. Чем-то всё же притягивал этот искусственный небосвод. К тому же там прекрасная мобильная связь, главный сервер «Виртуального клона» и высокоскоростной Интернет. Идеальное место для удалённой связи с небытием.
Не говоря уже о душевном состоянии. Если и чинить где карму, то здесь, решил Митя и уже к вечеру припарковал свой BMW в Мясницком переулке. Поднявшись в дом, он включил компьютер, приглушил звёзды, как он и любил, и отправил себе короткое сообщение. Вот что он писал: «Здравствуйте, Митя. Митя Захаров, приёмщик брака. Сейчас вы приготовите незамысловатый ужин, примете душ и поставите на граммофоне свои любимые мазурки. Вскоре Шопен вам надоест, вы добавите яркости небосводу и откроете окно, чтобы впустить немного воздуха в довольно заурядную жизнь торговца любовью. Затем вы сосредоточитесь и проведёте остаток ночи в раздумьях о будущем».
Так и вышло. Он не придумал на ночь ничего нового, да и будущее не сулило никаких перемен. SMS пришло лишь к утру. Он с любопытством прочёл его, сохранил в «Моих папках», придвинулся к компьютеру и взялся за дело. Прежде всего Митя подсчитал количество изготовленных им клонов. Их оказалось около ста тысяч. Довольно внушительный результат, но не вполне соотносимый. Только теперь он пожалел, что добровольно отказался от «обратной связи», выключив на их сайте и форум, и книгу отзывов.
Впрочем, не страшно. Вскоре он составил специальное приложение для сайта и худо-бедно отладил его. Программа была несложной. Она автоматически рассылала покупателям «Клона» анкеты, собирала их и выполняла статистическую обработку. В ходе анкетирования предлагалось оценить качество продукта по трём позициям: «доволен», «ожидал большего» и «недоволен». На следующий день начали поступать ответы, а к концу рождественских каникул Митя получил общее представление о своей работе.
В целом, последние четыре года он прожил не зря. Примерно 70 процентов потерявших любовь были вполне довольны. Не то чтобы они вернули её, но всё же. 18 процентов рассчитывали на большее. Остальные двенадцать испытали разочарование. Они так и не нашли, что искали. Вероятно, и не найдут. Митя и сам был приличным скептиком. В любом случае — и он считал это главным достижением — все эти люди пережили радость надежды. Некоторые из них — последней надежды. По крайней мере, перед смертью им будет что вспомнить. Как он и ожидал, ответили не все. Часть из них не захотели, кто-то уехал в немецкие Альпы, подобно Нефёдовой, а кто-то и вовсе умер.
