Дарина Гордина - Сансара

— Мне казалось — никого глупее балерин не бывает…

— «Если ты видишь круглую маску, не обязательно, что за ней прячется круглое лицо…» — есть такая японская поговорка.

— Вы имеете в виду китайца-мистификатора?

— Я имею в виду подброшенную вами маску.

— Это невинная шутка, а вы что подумали?

— Я ощутила некую интригу, что еще раз подчеркивает «принципиальную разницу» между вами и мною. Я всегда действую открыто — это мое правило!

— Я — человек без правил. Я сам их придумываю и сам отменяю!

— А в моих правилах не допускать, чтобы мной манипулировали.

— Мы с вами две минуты знакомы, а у нас уже столько общих тем…

Эля освободилась из его объятий и направилась к столику, приковывая к себе взгляды всех присутствующих.

— Ради интересов России помогите господину Сакамото! Он уже третий день ищет свою потерянную голову.

— А я бы хотела, чтобы голову потеряли вы!

После этой шпильки Воронов решил отыграться за все:

— Признаться честно, Эльвира Алексеевна, вы не интересуете меня как женщина. Совершенно! — Этот породистый красавец изобразил на лице непробиваемое безразличие. Но Эльвиру это не пошатнуло.

— Я искренне рада! Вам нужно было вместо меня пригласить нашего худрука Альберта Даниловича, может быть, он заинтересует вас как…

— Вы не дослушали конец фразы! — Воронов предполагал, какое будет завершение. — Вы интересуете меня больше чем женщина, вы заинтересовали меня как личность!

— Ах! Какой возвышенный человек! — всплеснула руками Эля. — А что это значит для такого сильного мужчины заинтересоваться женщиной «как личностью»?

— Это значит признать в ней игрока: злого, умного, опытного.

— Умеющего наносить удары или избегать их?

— Ну, пока удары по лицу получаю я…

— Удары по лицу можно получать только от влюбленной женщины! Но мне надоело говорить о вас, пора вернуть трофейные ценности японскому правительству в виде утраченной головы господина Сакамото. — Эльвира развернулась спиной к Воронову и поплыла по направлению к столику.

Но как ни странно, больше за весь вечер не было никаких эксцессов. Эльвира Алексеевна полностью поменяла тактику поведения: была весела, любезна с японцами, танцевала с Еко Савой, который едва доставал ей до плеча. И нужно отдать ей должное — Эльвира никого не разочаровала. Смеялась и живо реагировала на шутки, улыбалась каждому комплименту — то есть честно отрабатывала свою балетную партию. Японцы расплывались в экстазе. Все шло на редкость удачно, как вдруг на самом интересном месте без объяснений Эльвира быстро поднялась, всем кивнула и, не прощаясь, направилась к выходу.

— Вы не знаете, что происходит? — спросила Алла Казимировна, японцы тоже недоуменно переглянулись.

Воронов бросился за Эльвирой, нагнав ее уже на парковке. Он заметил, как она садится в бежевый «Шевроле». Он совершенно не понимал, какая муха ее укусила.

— Эльвира Алексеевна, что случилось, почему так внезапно, как Золушка, что, уже пробило двенадцать?

— Это часть моего имиджа — уходить так же внезапно, как и появляться! — эту фразу она прокричала уже из окна машины.

— Позвольте, но паши японские коллеги! Вы же не можете проявить такое неуважение?!

— Следующий раз посоветуйте им организовать банкет на ипподроме! — Воронов держал рукой раскрытое стекло, пытаясь остановить разворачивающуюся машину. Но Эля развернула ее и нажала на газ. Он смотрел, как она уезжает, и, глядя на его кислую мину, она сдала назад, подъехала к нему и вместо звонкой пощечины залепила пословицу на чистейшем японском языке, которая означала буквально следующее:

«Если под Новый год тебе приснилась Фудзияма, не значит, что ты ею овладел…»

Воронов был сражен наповал! Это означало одно — она понимала все, о чем они говорили!

ФУДЗИЯМА

Воронов находился в депрессии уже третьи сутки. Это было совершенно непривычное для него мироощущение, поскольку вызвано оно было не падением курса валют или акций, а падением его репутации. Неужели на горизонте появилась «роковая женщина»? Бред! Абсурд! Роман Анатольевич никогда не испытывал недостатка в поклонницах. Наоборот, лучшие девушки мира числом в несколько десятков тысяч ломились к нему на сайт. Красотки от восемнадцати до двадцати присылали самые откровенные фото, и он мог выбирать любую, что и делал постоянно. Но при этом ни одна фотомодель не могла претендовать на его руку и сердце. Ему было скучно от их однообразных интересов, он быстро уставал, заранее известно, что будет утром, еще до того, как начался вечер. Он никогда никого не любил и не представлял, что кто-то может любить его. Он понимал, что предметом любви чаще всего являются деньги, и у него не было иллюзий на этот счет. В отношениях с женщинами он и только он диктовал условия! Он решал, он позволял себя любить, и в конце концов он разрывал все связи, легко и без объяснений. Не родилась на свете еще та, которая могла бы его, удержать словом, красотой или мольбами. Но после того как его беспрецедентно пару раз утопили в луже, он чувствовал, что готов ради этой ведьмы на все!

«Балерина Литвинова из Большого знает японский?! И кроме того, наверняка владеет английским, может быть, французским, знает другие европейские языки! Откуда балерина владеет сложными формально-логическими категориями и построениями фраз?» — Воронова бросало то в жар, то в холод от смешанных чувств — позора и восхищения.

Еще раз он пытался проанализировать все предыдущие события.

«Итак, был банкет в ресторане. Сначала все наливали друг другу шампанское, щедро отвешивали комплименты великой русской балерине, вполне заслуженно. А что потом? Потом обычно сдержанные японцы постененно стали заговариваться, после чего наступил переломный момент: Сакамото с Еко Савой спокойно, с улыбочкой перешли на родной токийский сленг, не сомневаясь, что кроме них и переводчицы Аллы никто их не пасет. Они и не предполагали, что их отлично понимает Воронов!»

— Сколько, по-вашему, стоит ночь с русской балериной? — спросил Сакамото у Еко Савы.

— Я бы начал со ста тысяч евро, — поддержал разговор Еко Сава.

— О, это просто оскорбительно, сэнсэй, я бы сделал ставку на сто двадцать тысяч.

— Сто пятьдесят!

— Думаю, эта цена может лишить меня потенции, но я бы остановился на двухстах.

— За что вы только любите этих больших круглоглазых женщин? — ретировался Сакамото. И все благопристойно, беседа как беседа.

— Это редкое исключение, представляете, как прекрасна она с саке? — взял реванш Еко Сава.

И тут Воронов не выдержал и позволил себе выругаться на чистом японском, чем привел гостей в замешательство.

Японцы слегка стушевались и понимающе постреливали друг на друга глазами. Ну что, поговорили между собой и успокоились, ничего обидного, насильно никто принуждать не будет. Ну не нравится предложение — откажись. Не каждому раскрученному бренду женского пола предоставляется за ночь такая такса! После того как Сакамото произнес последнюю фразу, госпожа Эльвира Литвинова поднялась со своего места, поклонилась, как на сцене после спектакля, и, не говоря ни слова, развернулась и направилась к выходу. Так можно было поступить только в одном случае — если человек владеет японским и понимает, о чем идет речь. Ее последняя фраза, которую она выдала, сидя в машине, заставила его, человека, не страдающего недостатком интеллекта, буквально рвать на себе накрахмаленный воротничок сдавливающей горло рубашки. В ней была загадка, об которую он бился как головой о стену: «Если под Новый год тебе приснилась Фудзияма, не значит, что ты ею овладел…»

«Ну, хорошо, эта национальная примета была вполне объяснима: увидеть под Новый год во сне священную гору — означает исполнение мечты. Этим балерина дала понять, что „аукцион“ японцев в пролете. Но и это не все, как она оценила его невинную интригу: „Если ты видишь круглую маску, не обязательно, что за ней прячется круглое лицо…“ Вот это женщина! Палец в рот не клади — откусит! На все у нее заготовлено словцо — не язык, а лезвие бритвы! И это кандидатура Кости? Он, как всегда, хочет меня убить! Нет, это я должен несколько раз в день убивать его! — на этой мысли Воронов остановился и сделал несколько яростных ударов по воздуху. — Но так или иначе, вызов брошен, а на вызов нужно достойно отвечать. А как ответить, после такого облома? Сегодня с утра он не завтракал, не собирался обедать, иногда забывал дышать, не отвечал на звонки и очень сильно злился. В основном на Костю. Это был провал резидента — полная мужская катастрофа. Он выдал свое знание японского и оказался на скамье подсудимых. Ведь если он пригласил ее и подставил специально для аукциона — значит он подлец! А если он не понимал разговора — тогда зачем старался козырять нецензурными японскими шуточками? Выходит, он просто „лапоть“, выучивший несколько фраз на японском? Разумеется, это менее преступно. Тогда как бы он понял фразу на японском, а ведь он и не скрывал, что понял! И в одном, и в другом случае она его беспрецедентно „отделала“! В общем, прощай кандидатура, прощай выборы, прощай династический брак и хорошая репутация в глазах самой яркой, дерзкой и рейтинговой претендентки на престол и царство в придачу!