Роберт Хайнлайн - Пройдя долиной смертной тени
Пока нет, хорошая моя.
—Так что, Джейк, одно из двух — или я становлюсь «бесштанной Смит, любительницей девочек», или — ты берешь меня под руку и выводишь на прямую дорогу женского счастья. Потому что мое терпение вот-вот лопнет.
—Джоан, я люблю тебя… но я не женюсь на тебе. Этот вопрос снимается без обсуждения.
—Тогда — постарайся помочь моим внучкам меня разорить.
—Это еще почему?!
—А то ты не понимаешь. Юная незамужняя мультимиллионерша! Шансов найти хорошего мужа не больше, чем у черепахи — догнать Ахиллеса. Кто попадает в мужья таким, как я? Грузинские князья, джигиты и жиголо. Какого черта! Уж лучше в монастырь. Хорошо Винни — спокойно трахается, с кем хочет. Ни денег, ни забот. Джейк, ну?
—Я слишком стар. Если мужчина женится в моем возрасте, то берет не подругу, а няньку.
—Если понадобится, я могу стать нянькой. Но вряд ли эта пора настанет скоро. А пока давай споем «Сентябрьскую песнь».
—Да не буду я ее петь! Вот еще… И вообще, я пою басом.
—Знаешь, Джейк, а ведь если возникнет нужда — мы могли бы и тебе купить новое тело.
—Ну уж нет. Мое меня не подводило, а путь был долог… и я его тоже не брошу, когда придет время. В болото их, этих медиков… Я умру так, как умирали мои предки.
—После этого кто-то здесь говорит о моем упрямстве… Я подняла тебя на вершину горы и показала все царства земные — ты же твердишь, что это Лос-Анджелес. Ну и ладно, было бы предложено. Я перестану докучать вам любовью своею, сэр, и надеюсь, что вы сможете подобрать мне достойного охотника за приданым. Боюсь, что Юнис была слишком простодушна…
Чушь, босс. Я выбирала товар с открытыми глазами… и потому не промахнулась.
Да, конечно. Но Джо Бранка — не меньшая редкость, чем Джейки Сэлэмэны…
—Джоан Юнис, я сочту за честь сопровождать вас… и постараюсь держать всяких «Паскудниксов» на значительном расстоянии…
—Значит, хотя бы ради этого я буду жаться к тебе поближе, о мой почти юный старый друг! Да, Джейк, о духах. Ты хоть немножко религиозен?
—По-моему, нет. У меня была очень религиозная семья, меня всем этим пичкали, готовя в раввины… и, наверное, перестарались.
—Что-то подобное получилось и со мной. С детства меня воспитывали в католических традициях, потом отец из деловых соображений решил, что мне лучше стать баптистом, — и в результате уже в четырнадцать лет я не верил ни во что, чего нельзя пощупать руками. Воинствующий, понимаешь, атеист. Но со временем я расслабился, поняв, что вера в отсутствие бога равносильна вере в Его существование — так что последние семьдесят пять лет жизни я был терпимейшим из агностиков, просто оставив религию шаманам…
—Как и я.
—Да. Но вот что случилось, когда я был мертв…
—Мертв? Йоханн, но ты не был мертв.
—Да ну? Без тела, с мозгом, отрезанным от всего на свете, не осознающим себя? Чем это отличается от смерти?
—Ч-черт его знает…
—Я говорил уже, что дух Юнис помогает мне?
—Говорил. Но мало ли что ты успел наболтать…
—Упрямый ублюдок! Речь ведь не идет о спиритизме и прочих прохиндейских штучках. Просто, когда у меня возникают затруднения, я сосредотачиваюсь и задаю себе вопрос: а что бы сделала Юнис? И все, Джейк! — мгновенно приходит ответ. Никакой эктоплазмы или потустороннего свечения — просто мгновенное знание, не основанное на моем опыте. Как с этими поцелуями… Скажи, разве старик Йоханн стал бы целовать здоровенных мужиков? Что ты на это скажешь?
—Я не знаю, что тут можно сказать… Джоан, ты действительно ведешь себя как Юнис — во всем, всегда. За исключением тех моментов, когда заявляешь, что ты Йоханн, и действуешь… э-э… от его имени. Но я не верю в духов, в переселение душ, во все такое. Если бы я знал, что мне всю оставшуюся вечность предстоит быть этим вот Джейком Сэлэмэном, я бы… я бы подал жалобу в Высший Суд.
—Тогда позволь мне рассказать, что случилось со мной, когда я предстал перед Высшим Судом…
—Что ты несешь?
—Когда я был мертвый — ну, практически мертвый… я был там. Там сидел очень старый человек с длинной белой бородой. Он открыл большую книгу, потом посмотрел на меня, что-то в книге прочитал — и сказал: «Сын мой, ты был изрядным паршивцем. Но что-то в тебе было этакое… Короче, я даю тебе еще один шанс. Делай свое дело лучше всех, и кое-кто поможет тебе». Как тебе это?
И ты, босс?
Ну, Юнис… если это было с тобой, а мы теперь одно и то же, то, значит, это было и со мной, нет? И потом — ты же мне помогаешь, значит, ты мой ангел-хранитель…
Из меня ангел, как из кошки монашка.
Такой, знаешь, земной ангел — без крылышек, зато с дырочкой.
Я тебя тоже очень люблю.
—Антропоморфизм, — покачал головой Сэлэмэн. — Образ из твоей баптистской воскресной школы.
—Ну, естественно. Существо из системы Проксимы увидело бы нечто подобное себе: со щупальцами и фасетчатыми глазками. Происходит клиширование, и то, что я видел некий стандартный символ, ничего не опровергает. Ты же знаешь: все, что мы воспринимаем, наши органы чувств переводят на язык символов… И та символическая картина была для меня более реальной, чем то, что я вижу в обыденной жизни. А главное — у меня ведь действительно появился второй шанс… и мне действительно помогают: врачи, сестры, ты, Мак и Алек… и еще кто-то внутри меня, подсказывающий мне, как повела бы себя Юнис в той или иной ситуации… Я не говорю, что именно Юнис… но ведь и не Йоханн — он просто некомпетентен. Так или нет?
Сэлэмэн вздохнул:
—Неисповедимы пути господни, и нет конца премудростям Его… Джоан, если уж ты ступила на этот путь — то почему бы не пройти его до конца и не постричься в монахини?
—Юнис никогда бы не сделала этого — разве что задумала бы произвести в монастыре сексуальную революцию.
—Да, она могла бы.
—Может быть, и мне придется пойти на это… раз ты не желаешь сделать из меня честную женщину. Или пойти в бордель? Где-нибудь в Бомбее… Будешь меня навещать, Джейк?
—Нет, там очень жарко.
—А вот навещать Юнис тебе бы жара не помешала!
—Юнис никогда бы не пошла в бордель.
—Ну, не пошла бы. Придется оставаться леди… хотя старый Йоханн внутренне против.
—Бедняжка. Да, имея молодость, красоту и денег чуть поменьше, чем у Международного Красного Креста…
—Джейк, у меня еще есть ты. Даже если я потеряю все остальное, я буду счастлива…
Умничка, сестренка! Я смотрю, ты уже обходишься без меня. Не взять ли мне отпуск?
Останься!
Я шучу, босс. Куда я без тебя? Мы сиамские близнецы. Но даже если бы я могла уйти — я не ушла бы. Не хочу.
Юнис, любимая, я так счастлива…
Механический голос произнес:
— Иду на посадку. Пожалуйста, пристегните ремни.
— Ремни пристегнуты, — ответил Сэлэмэн. Посмотрел на Джоан и добавил: — Юнис, застегнись и сядь прямо.
Джоан Юнис надула губки, но послушалась.
Глава 15
На посадочной площадке Сэлэмэна знали и потому пропустили к дому, не проверяя документы. Идти было недалеко. Как это принято во всех частных анклавах высшего класса, соседи делали вид, что не замечают идущих. Дверь открылась по голосовому паролю.
Джоан сбросила плащ на руки Джейка.
— Я осмотрю дом? Не была здесь столько лет. Новая мебель…
— Хочу продать ее вместе с домом. Личные вещи все вывез — к тебе и в Гиб. Кой-какой минимум остался, плюс выпивка и пара пачек бисквитов. И, кажется, копченые устрицы и икра. Нам нужно будет убить час-другой. Впрочем, можно заказать ужин по телефону…
— Тогда я посмотрю, что есть на кухне. С радостью поиграю в домохозяйку. И вообще — интересно.
— Сначала скажи, что будешь пить. Джоан, а ты хоть раз видела кухню?
— Подбери губы, пацан. Я отличный кок. Через мои яблочные штрудели можно было читать газету, а во рту они просто таяли! Впрочем, откуда тебе знать — это было до твоего рождения. Пить я буду шерри или хайболл[10] — шнапс пока не рискну.
— Надо будет как-нибудь дать тебе отведать моей кошерной кухни, девушка, и тогда ты узнаешь настоящую цену вашей баварской тошниловки. Гои никогда не достигнут высот кулинарии, это под силу только избранному народу.
— Заговорили о еде — и в нем проснулась национальная гордость… Джейк, а такое ты пробовал? — мясо, томленное в горшочках, с домашней лапшой… Черт, я жил среди жен, поварих, любовниц — и всегда готовил сам! Может, займемся любовью к еде: приготовим что-нибудь друг другу, а потом обменяемся рецептами? А потом тайно пробираться сюда: если я дома сунусь на кухню, у Деллы будет удар.
— Это было бы забавно. Мы будем есть мою стряпню, когда твое хвастовство пригорит к сковородке. Извини, пойду посмотрю, что есть жидкого в доме…
