Кожа - Евгения Викторовна Некрасова
Хоуп пыталась понять, куда ей двигать дальше ее личную историю. К Принцессе и ее лжеподруге она уже привыкла. Во Второй стране Хоуп ожидала только работа предметом роскоши. В Первой стране ей приходилось быть только работающей. Принцесса не обращалась со служащей жестоко, и Хоуп жила у нее почти как хозяйка. Невозможно было предугадать, как с ней собираются обращаться другие неработающие, если она согласится служить кому-то другому. Зима, пока Хоуп служила Принцессе, все же померла, сменилась на повсеместную темную жижу. Колеса, ноги, копыта, лапы тонули в грязи. Работающие и звери ходили по ней, неработающие велели работающим стелить перед ними доски или носить их на руках. Потом наконец установилось солнце и все подсушило. Деревья начали выдавать зелень.
В одно из докофейных утр Хоуп услышала, как Принцесса шипит на Марусю и лупит ее. Этого давно не случалось. Когда служащая шагнула в комнату, работающая уже пробежала мимо в слезах и с красными щеками. Принцесса была сама краснощека от злости и чего-то странного другого. Хоуп подумала и поняла, что это стыд. Принцесса сказала Хоуп, что они загостились и что скоро они поедут наконец домой, на Принцессову землю, в Принцессин дом, к Принцессовым работающим. И объявила, что решила выдать Марусю замуж за своего Работающего с печами. Хоуп спросила, хочет ли Маруся замуж за этого Работающего с печами. Принцесса пошла пить кофе.
В один из приемов служащую все так же облепили неработающие. Задавали те же вопросы про Россию, еду, русских людей, климат. Принцесса говорила, что новые и новые неработающие приезжали из соседних городов и территорий, чтобы «увидеть их». Это означало – увидеть Хоуп. На одинаковые вопросы та отвечала, как привыкла, и уже почти всегда по-русски. Потом ее спрашивали про Африку. Хоуп снова отвечала терпеливо, что не знает Африки. Знает только то, что ее народ изначально оттуда и что ее дедушку с бабушкой украли оттуда. Вдруг одна молодая неработающая спросила у Хоуп о том, как живут работающие в ее Первой стране. И Хоуп неожиданно для себя подробно, спокойно, заменяя иногда русские слова, которые не знала, на английские, рассказала – про сахарный лес, про хозяев, про Очень сильных, Сильных средне и Слабых работающих, про надзирающих, про разлучение родителей и детей, про порку и другие наказания. Какой-то молодой Хозяин в очках громко и как-то гордо сказал, что в России с работающими происходит то же самое. И устройство того государства очень похоже держится на насилии и издевательстве над работающими. С ним стали спорить неработающие мужчины и некоторые женщины. Другие женщины звали играть за стол. Хозяйка дома пыталась объявить чай. Неработающему в очках говорили, что совсем и не похоже их обращение с работающими на американское, что там это сплошное безденежное использование, а тут – неработающие для работающих как родители, как семья. Работающим можно иметь свой дом, зверей, землицу и даже зарабатывать деньги. А в Америке – в Америке нет. И давно известно, что Главный русский хозяин подписал указ о запрете продажи работающих и разлучении семей. Неработающий в очках закричал, что никто его не соблюдает и люди продаются на рынках. Наконец вступила Хозяйка дома, у которой остывал чай, и напомнила про тот указ Главного русского хозяина, по которому Хоуп и такие, как она, получили свободу на русской земле. Неработающий в очках закричал, что это лицемерие – освобождать чужих работающих, но держать своих. Слова «лицемерие» по отношению к Главному русскому хозяину все испугались и начали собираться пить чай. Но все же посмотрели на Хоуп – понять, что она думает. Она только сказала, что нет ничего важнее и лучше в жизни, чем быть свободной. Хозяева отправились пить чай. Неработающий в очках тоже.
Когда они вернулись, Принцесса нашла в своей комнате повесившуюся Марусю. Это была не только Принцессина, но и Марусина комната. Марусю сняли домашние работающие. Подруга принцессы была очень недовольна, что в ее доме вешаются работающие. Принцесса злилась. Хоуп плакала. Она несколько раз пыталась говорить с Марусей, но та все так же боялась ее. Плохо пыталась – злилась на себя Хоуп. Она решила, что, возможно, та повесилась от одиночества и тоски. Принцесса слишком была занята публичной жизнью Хоуп. Большое белое тело Маруси сложили в гроб. Никаких религиозных обрядов не проводили из-за того, что работающая сама забрала свою жизнь. Гроб сложили в доме для лошадей. Работающий забыл гвозди и ушел за ними. Хоуп стояла над гробом и пела над Марусей песню, ту, которую пели над гробом Хоуп, когда она умирала. Хоуп видела, что Маруся совсем и не похожа на Принцессу, подумаешь, серые волосы и пухлота. Работающая была гораздо красивей Хозяйки и без обычного своего выражения постоянного страха на лице сделалась совсем красавицей. Работающий вернулся, заколотил гроб и с другим работающим отнес его под холм, закопал недалеко от кладбища с церковью. Хоуп единственная ходила с ними.
Они ехали теперь вдвоем. Коробка на колесах, как обычно, качалась, трясла пассажирок, звенела колокольчиками. Принцесса и Хоуп направлялись наконец в Принцессины земли. «Должны уложиться в четыре дня», – сказала Принцесса, будто они куда-то спешили. Ее лжеподруга бесстрастно попрощалась и с ней, и с Хоуп. Мелкая мохнатая собака все так же висела у нее на левой руке и кусала пальцы в перчатке. Хоуп молчала, она не до конца понимала, о чем с Принцессой говорить, но с ней и раньше не о чем было говорить. Тихо крутилось, пульсировало стихотворение для Маруси. Хоуп увидела через стекло поле с работающими на нем белыми людьми и снова ощутила внутри звериные, неконтролируемые радость и удовлетворение. Ей стало плохо от себя самой и от ненависти к себе самой. Она постучалась в крышу коробки. Та остановилась. Хоуп вышла, и ее вырвало на сухую пыльную дорогу. Она села на обочину спиной к работающим. Принцесса вышла за ней, обошла желтую, вывалившуюся из Хоуп слизь, села рядом и сказала, что Маруся была беременная ее внуком, они встречались тайно с ее сыном на острове, та скрывала, призналась недавно. Принцесса, чтобы все уладить, решила выдать Марусю за Работающего с печами, чтобы спасти ее от позора, а та все плакала и твердила, что любит очень Сына принцессы. Хоуп сказала, что дослужит этот месяц, чтобы получить жалованье, и уедет. И ушла в коробку.
Лес весь зеленился, крутились бабочки и другие насекомые, цветы набили
