Марина Клингенберг - Insomnia, или Поиски Механической Вороны
– Почему? – мне стало обидно. Нешуточное ведь преимущество!
– Он особенный, – усмехнулся Мефистофель. – Он сначала стал узнавать Систему, а уже потом стал Проволокой. То есть все наоборот, а не так, как обычно бывает. Хотя это ничего не меняет. Так, небольшая махровая предыстория!
Он указал на движущееся изображение. Парень взялся за ручку и начал писать. Потом поискал что-то в интернете и сделал еще какие-то пометки, сверяясь с открытой веб-страничкой. Но тут его прервал звонок в дверь. Парень вздрогнул, отложил ручку и, перебираясь через завалы брошенных вещей, отправился открывать. Комната сменилась коридором. Я увидела, как он открыл входную дверь.
На пороге стояла девушка с длинными рыжими волосами. Выглядела она очень мило, этакая студентка-спортсменка-отличница, и я невольно задалась вопросом, на черта она пришла к подобному типу.
Мефистофель, поняв, о чем я думаю, довольно хихикнул.
– Нет, это ни в какие ворота! – возмущено продекламировала девушка, с видом полноправной хозяйки входя в квартиру и направляясь прямиком в комнату. – Что за бардак! А ты! Что с тобой творится?
За окном вдруг раздались знакомые мне звуки. Девушка на них внимания не обратила, а парень, указав на окно, рассеянно произнес:
– Совы…
– Какие еще, к черту, совы? – всплеснула руками девушка. – Ты тут спятишь совсем. Все, идем гулять. Только сейчас, приберусь… – она с беспомощным видом приговоренной к смерти (и тут ее нельзя было винить) оглядела царивший в комнате бардак. Парень, следует отдать ему должное, пытался возражать, но девушка и слышать ничего не хотела и принялась за дело. Он пытался ей помогать, однако от него было больше вреда, чем пользы.
– Его сестра? – предположила я.
– Бери выше! – закатил глаза Мефистофель. – Дама сердца.
– Да-а? – удивленно протянула я.
– А что тебя удивляет? – пожал плечами Мефистофель. – Раньше он был несколько другим. Начнем с того, что он не был Проволокой, значит, был многим живее. Правда, – усмехнулся он, – потом девочке пришлось серьезно заняться учебой, и бедняга, видать, от тоски углубился в устройство мироздания. Но она не была его единственной опорой! Вот вторая.
Он снова прищелкнул пальцами, и изображение на живом полотне сменилось. Теперь в комнате, помимо ее хозяина, находился молодой человек с коротко стриженными русыми волосами.
– Его лучший друг, – пояснил Мефистофель.
Главный герой повествования, по-видимому, пытался объяснить что-то этому своему другу. Он показывал ему исписанный листок, всеми силами стараясь привлечь его внимание, но тот только недоуменно покачивал головой.
– Нет, ты смотри. Такие существа – побочный продукт Системы. Обычно устройство мироздания могут видеть только те, кто причастен к его работе. Но некоторые люди… Я не уверен еще, почему так происходит… В общем, есть люди, которые не имеют отношения к работе Системы, но видят некоторые ее части. Таким образом, они волей-неволей оказываются причастны к ней. У Системы не бывает изъянов, понимаешь? В ней для всего есть место. И чтобы эти люди хоть как-то были использованы, появляются такие создания… Похоже, что они порождаются человеческим разумом во взаимодействии с Системой… Невольно… То есть сам создатель может и не подозревать, что это он создал…
– Слушай, подожди! – схватился за голову друг. – Что ты несешь? В онлайн-игры переиграл?
– Я никогда не играл в игры, и тебе это прекрасно известно! – резко ответил парень.
– Мефистофель, заткни этого его друга! – взмолилась я. – Пусть говорит дальше!
Я была не в силах сдерживаться. Ведь, судя по всему, выводы об устройстве мироздания у этого парня абсолютно правильными, иначе бы Мефистофель обязательно указал на то, что он ошибается.
Но Мефистофель в ответ на мою просьбу только захохотал в голос. Мое нетерпение, похоже, было для него что солнышко в холодный пасмурный день.
Вскоре, к счастью для меня, друг, видимо, вспомнил давно известную истину о том, что с сумасшедшим лучше не спорить. Судя по его лицу, он решил во имя дружбы сделать над собой усилие, отнестись к услышанному как к сюжету книжки и попробовать поддержать беседу.
– Ну ладно, – выдавил он из себя. – Это я так… Так что делают эти… Создания? Ты же сказал, у всего должна быть роль. Какую же роль выполняют они? – спросил друг и – это легко прочиталось на его лице – мысленно поаплодировал себе за такой умный и уместный вопрос.
– Ничего особенно значимого они не делают… Ничего значимого – я имею в виду, что не то чтобы они не нужны, нет, нужны, иначе бы не появились… Но если бы они вдруг все исчезли, ничего страшного бы не произошло. Так я думаю. Мне кажется, они вроде мусорщиков… Собирают обрывки человеческих мыслей, снов…
– Очень даже поэтично, – хохотнул друг. – Обрывки мыслей загрязняют окружающую среду?
– Очень даже! – грубо ответил парень. – Попробуй обзавестись хоть одной навязчивой мыслью – тогда поймешь, какой может быть вред, если где-нибудь ее обронишь!
– Нет, ты точно спятил, – покачал головой друг.
Изображение на живом полотне сменилось. Теперь парень снова был один. Он сидел за столом и писал что-то на листах бумаги.
– Кстати говоря, – сказал Мефистофель. – Вот тебе урок. Они вполне могли вытащить его из всего этого – нужно было только постараться. Но они не стали. Не помешали, хотя видели, как он уходил все дальше. И в результате вовсе спелись, – хохотнул он.
– В смысле? – не поняла я, думая о только что услышанной информации о Системе.
– Его любимая в конце концов ушла к вот этому его другу, – пояснил довольный Мефистофель.
– Сволочь, – мне стало обидно за парня. – Но не надо мне тут грозить уроками, я и так помню, чему ты, Эгоист, учишь – никому не доверяй, ни на кого не рассчитывай, думай только о себе.
– Молодец! – Мефистофель был приятно удивлен. – Да, так и надо! В общем, – вернулся он к истории, – это не стало для него сильным ударом, он к тому времени уже полностью погрузился и стал самой безнадежной Проволокой. И понимал это. Но оторваться не мог, ему во что бы то ни стало хотелось узнать, как оно устроено, это мироздание!
На живом полотне пробегали ночи и дни, а парень все сидел и сидел за столом, писал и писал, время от времени искал что-то в интернете и снова писал, чертил… Мне вдруг стало интересно, неужто сведения о Системе можно войти в Сети?
Словно подслушав эту мысль, изображение показало компьютер крупным планом. Да, оказывается, можно, – с удивлением поняла я. Но, конечно, не на страничках онлайн-энциклопедий, а в записях отдельных людей. Должно быть, все это были Проволоки… Их наблюдения выплескивались в форме обрывочных заметок о ночных кошмарах, иногда – стихах, иногда – рисунках. Парень с потрясающей уверенностью фильтровал эту информацию, отделяя вымысел от следов Системы. Впрочем, Проволоке не так уж сложно почувствовать, что здесь правда, а что ложь… Еще до того, как парень определил судьбу рисунка – устрашающего черного лебедя с алым пятном на груди, представляющего собой воплощение сюрреалистического кошмара, от которого хотелось спрятаться под кровать, – мое сердце болезненно екнуло. Конечно, это не случайно. Как здесь могла не вспомниться история об Ариане? Должно быть, кто-то услышал ту злосчастную песню и правильно проассоциировал ее с ужасным созданием Системы…
– Но в конце его поисков, – продолжал тем временем Мефистофель, – его ждало грандиозное открытие! Проволоки не могут вот так просто, до бесконечности наблюдать за Системой. Но снова возвращаться к обычной жизни он не хотел ни в какую. Его выбор был вполне сознательным, – тут Мефистофель зловеще ухмыльнулся. – Но не уверен, что он в полной мере осознавал, что его ждет! Какова будет цена… Итак, он хотел остаться Проволокой! Какой же у него был выход?
– Влезть в Систему?.. – прошептала я, вспомнив слова Авторитета. – Как Прошедшийдень?
– Точно! – Мефистофель хлопнул в ладоши, и живой экран показал, как парень, бледный и изнуренный, поднимается по какой-то лестнице, чуть покачиваясь. – Только твоему Прошедшемудню смелости не хватило пройти сразу до конца. Но ничего, еще пройдет, выбора у него все равно нет… А этот решил все и сразу. И сразу заплатил цену за то, чтобы занять свое место в Системе. Нашел работу, так сказать, – скривился Мефистофель. – Но спору нет, своего добился – в определенном смысле, он остался Проволокой и теперь навеки связан с Системой. Исполняет свою роль в мироздании. Важную роль, – усмехнулся он, глядя на меня. – Вроде как тот же Муфлон… Хотя нет, рангом все-таки пониже будет.
Я не отрывала глаз от живого полотна. Парень, наконец, одолел темную лестницу и выбрался через какой-то люк наружу. Оказалось, он взобрался на крышу дома. И хотя я просто наблюдала за всем со стороны, мне стало не по себе. Наверху гулял дикий ветер, и высота, сразу ощущалось, была совсем нешуточной, никак не меньше десяти этажей.
