Клиффорд Саймак - Зарубежная фантастика
— Тот мистер Адамс, который работает в департаменте Галактических расследований? — уточнил дежурный робот.
— Да, это он, — ответил Саттон.
— Тогда, — произнес робот, — вы находитесь в бывшем Висконсине.
— Бриджпорт? — спросил Саттон.
— Он находится на реке Висконсин, на северном берегу, примерно в семи милях выше слияния ее с рекой Миссисипи.
— Что это за реки? Никогда не слышал о них.
— Вы недалеко от них, сэр. Висконсин впадает в Миссисипи немного ниже того пункта, где вы сейчас находитесь.
Саттон с трудом поднялся и вышел в патио. Адамс раскуривал свою трубку.
— Вы получили то, что хотели? — спросил он. Саттон кивнул.
— Тогда продолжайте делать то, что вы намеревались. Отсчет вашего часа уже начался.
Саттон стоял в нерешительности.
— Интересно, — улыбнулся он, — захочешь ли ты пожать мне руку?
— Конечно, я дам тебе руку, — ответил Адамс.
Он торжественно поднялся на ноги и протянул свою руку.
— Одно из двух, — произнес Адамс, — либо ты человек больше, чем кто-либо другой, либо ты самый большой дурак, которого я когда-либо знал.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Бриджпорт казался спящим в каменном гнезде, расположенном вдоль берега реки. Летнее солнце беспощадно палило землю, расположенную между тремя горными вершинами, с такой силой, что казалось, там невозможно жить: в домах, состарившихся от времени и непогоды; в пыли, лежавшей на улице; в кустах, на которых почти не было листьев; в чахлых цветах, высаженных рядами.
Железнодорожные рельсы изгибались вокруг скалы и уходили в гору, опять изгибаясь, обходя другую возвышенность, и снова тянулись куда-то. На этом коротком участке, ведущем ниоткуда в никуда, они сверкали, как влажный стальной нож.
Между рельсами и рекой находилась железнодорожная станция, казавшаяся вымершей. Квадратное здание, которое выглядело как человек, опустивший плечи под ударами зимней непогоды и летнего палящего зноя и уже в течение долгих лет потерявший всякую надежду, в ожидании нового удара непогоды или судьбы.
Саттон стоял на станционной платформе и слушал голос реки: плеск волн, накатывающихся на берег, журчание воды, удары о подводные камни и бревна. И все эти звуки покрывал настоящий голос реки, ее разговор со всем земным, мощная полифония, несущая скрытую энергию и имеющая какую-то высокую цель.
Он поднял голову и прислушался, прищуриваясь от солнечного света. Взглянул на могучую конструкцию, пересекающую реку и переходящую на том берегу в высокую железнодорожную насыпь, которая тянулась через долину за рекой.
Люди пересекали реки с помощью этих огромных конструкций из металла и стали и никогда не прислушивались к разговору реки, разговору ее волн, катившихся к морю. Люди пересекали моря на крыльях при помощи могучих двигателей, и голос моря был неразборчивым в огромном пространстве неба. Люди пересекали космос в металлических цилиндрах, свободно манипулируя временем и пространством. Человек совершал огромные прыжки на своих чудесных машинах по траекториям, представляющим собой математические абстракции, о которых даже не мечтал мир этого города, Бриджпорта, в 1987 году.
Люди слишком спешили. Они ушли слишком далеко и слишком быстро. Так быстро и так далеко, что упустили из вида слишком многое… все встреченное на своем пути, что требовало времени для понимания и осмысления. Когда-нибудь, в отдаленном будущем, человек все равно остановится и затратит какое-то время, чтобы изучить их. Когда-нибудь человек вернется назад по тому же пути, которым прошел, и узнает те вещи, что когда-то остались вне его понимания. И он будет удивляться, как же он пропустил их, и жалеть о тех годах, которые были безвозвратно потеряны из-за незнания этих вещей…
Саттон спустился с платформы и нашел тропинку, ведущую вниз к реке. Он осторожно пошел по ней. Осторожно, потому что она казалась мягкой и зыбкой, а камни на ней неустойчивыми.
В конце тропинки он увидел пожилого человека Старик сидел на камне, наполовину утонувшем в глине, и держал в руках удилище. В его зубах торчала трубка. Щеки покрывала двухнедельная щетина. Рядом стоял узкий кувшин, заткнутый вместо пробки стержнем кукурузного початка так, что до него легко было дотянуться рукой.
Саттон осторожно ступил на речной песок и удивился, почувствовав прохладу, которую здесь давала тень от деревьев и кустов, такую приятную после солнцепека, на котором он только что находился.
— Что-нибудь поймали? — спросил он.
— Нет, — ответил старик.
Он спокойно покуривал свою трубку, и Саттон следил за ним с удивлением. Можно было поклясться, что волосы этого человека когда-то были огненно-рыжего цвета.
— И вчера не поймал ничего, — продолжал старик. Он осторожно вынул трубку изо рта и сосредоточенно сплюнул в воду. — И позавчера ничего не поймал.
— Но вы рассчитываете что-нибудь поймать? — вежливо поинтересовался Саттон.
— Нет, — просто ответил старик.
Он протянул руку, взял кувшин, вытащил из него пробку-затычку из кукурузы и тщательно вытер горлышко грязной рукой.
— Не хотите ли глотнуть? — предложил он, протягивая кувшин.
Саттон, помня о его грязной руке и опасаясь за себя, все же взял кувшин и поднес ко рту. Жидкость хлынула ему в рот, потекла по пищеводу. Это был жидкий огонь с каким-то странным привкусом гриба и плесени. Саттон отнял кувшин ото рта, держа его за ручку. Его рот был раскрыт. Старик взял кувшин обратно, а Саттон принялся вытирать текущие из глаз слезы.
— Недостаточно выдержанное винцо, — сказал старик извиняющимся тоном. — У меня просто не было времени возиться с ним.
Он тоже сделал глоток, вытер рот тыльной стороной ладони и с удовольствием вздохнул. Пролетавшая мимо бабочка упала замертво… Старик покосился на нее и ткнул бабочку носком ботинка.
— Слабое существо, — произнес он. Он снова заткнул кувшин пробкой и поставил рядом с собой…
— Вы нездешний, не так ли? — спросил он у Саттона. — Я не помню, чтобы видел вас здесь.
Саттон кивнул.
— Я ищу семейство Саттонов, а именно человека по имени Джон К.Саттон.
Старик рассмеялся.
— Старину Джона? Да мы с ним друзья с детства. Он был хитрющим маленьким разбойником. Настоящий человек, настоящий… Он пошел учиться на юриста и получил образование, но не добился успеха в этом деле. Он обосновался на ферме, вон там, на холме за рекой. — Он посмотрел на Саттона. — Вы случайно не родственник ему?
— Ну, — уклончиво ответил Саттон, — в общем-то нет… во всяком случае, не близкий.
— Завтра четвертое, — рассказывал старик. — Я помню, как когда-то мы с Джоном взорвали дренажную трубу, как раз четвертого числа, в Кемп-Холле. Мы нашли динамит, которым пользовались рабочие, строившие дорогу. Мы с Джоном подумали, что взрыв будет сильнее, если закупорить динамит в замкнутом пространстве. Поэтому засунули динамит в трубу и подожгли длинный бикфордов шнур. Мистер, эта труба взорвалась к чертовой матери! Я помню, наши отцы чуть не спустили с нас шкуру.
“Совершенно точно, — подумал про себя Саттон. — Джон К. Саттон живет за рекой, а завтра как раз будет четвертое июля 1987 года, вот что было сказано в письме. И мне не надо было справляться, старик сам все рассказал”.
Солнечные лучи расплавленным металлом отражались в реке. Но здесь, под деревьями, было довольно прохладно. Мимо проплыл листок, на котором сидел кузнечик. Кузнечик прыгнул на берег, но не допрыгнул, упал в воду и был унесен ею.
— У него не было никакого шанса, — сказал старик, — у этого кузнечика. Самая скверная река в Соединенных Штатах, эта старая река Висконсин. По ней сперва пытались водить пароходы, но так и не смогли этого сделать. Там, где было судоходное русло, на следующий день мог оказаться нанос песка. Течение постоянно переносило песок с одного места на другое. Какой-то чиновник однажды сделал сообщение об этом. Говорилось, что единственная возможность использовать Висконсин для судоходства, это углубить ее и укрепить дно.
Откуда-то сверху послышался шум. Скрежеща, по мосту прошел поезд, длинный товарный поезд, тянувшийся по долине. Уже после того, как поезд прошел, Саттон услышал протяжный гудок, похожий на зов затерянного в пустыне. Должно быть, там железная дорога пересекалась с другой.
— Судьба, — усмехнулся старик, — не очень-то постаралась для этого кузнечика, не правда ли?
Саттон вскочил и спросил, заикаясь:
— Что? Что вы такое сказали?
— Не обращайте на меня внимания, — ответил старик. — Я часто брожу и бормочу себе под нос. Иногда люди слышат это и думают, что я сумасшедший.
— Но судьба? Вы что-то сказав насчет судьбы?
— Тебя это интересует, парень? — спросил старик. — Однажды я написал об этом рассказ. Тогда мне это ничего не стоило сделать. Я занимался писательством в молодые годы.
