Карел Чапек - Война с саламандрами (сборник)
Матрос Келли наконец бежал вглубь острова, где набрел на туземную деревню; туземцы, однако, повели себя как-то странно и даже не захотели предоставить ему приют; вероятно, они боялись саламандр. Только семь недель спустя какое-то рыболовное судно обнаружило полностью разграбленную, покинутую «Монроз», стоявшую на якоре у Кокосовых островов; оно же и спасло Келли.
Еще через несколько недель к Кокосовым островам подошел боевой корабль его британского величества «Файрболл» и, бросив якорь, дождался наступления ночи. Опять стояла светлая, лунная ночь; из моря вышли саламандры, сели на песчаном берегу в большой круг и начали свой торжественный танец. Тогда корабль его величества выпустил по ним первый снаряд. Те саламандры, которые не были разорваны в клочья, на какой-то миг застыли, а затем устремились к воде; в этот момент раздался страшный залп из шести орудий, после которого лишь несколько израненных саламандр еще ползло к воде. Тогда прогремели второй и третий залпы.
После этого корабль его величества «Файрболл» отошел от берега на полмили и начал стрелять по воде, медленно двигаясь вдоль берега. Это продолжалось в течение шести часов, причем было выпущено около восьмисот снарядов. После этого корабль «Файрболл» ушел в море. Еще и двое суток спустя поверхность моря у островов Килинг была покрыта тысячами и тысячами растерзанных тел саламандр.
В ту же ночь голландский военный корабль «Ван Дейк» дал три выстрела по группе саламандр на островке Гунонг-Апи, японский крейсер «Хакодате» пустил три снаряда по заселенному саламандрами островку Айлинтлаплап, французская канонерка «Бешамель» тремя залпами разметала танец саламандр на острове Равайваи. Это было предостережение саламандрам.
Оно было сделано не зря: происшествий, подобных нападению на Кокосовых островах (его назвали Keeling-Killing), больше нигде не повторялось, и упорядоченная, равно как и дикая, торговля саламандрами могла невозбранно и бурно расцветать и далее.
Глава 2
Столкновение в Нормандии
Иной характер носило столкновение в Нормандии, которое произошло несколько позднее. Там саламандры, работавшие главным образом в Шербуре и заселившие окрестное побережье, весьма полюбили яблоки; однако, поскольку их хозяева не соглашались кормить их яблоками в добавление к их обычному рациону (якобы из-за этого стоимость строительных работ превысила бы утвержденную смету), саламандры начали совершать разбойничьи набеги на соседние фруктовые сады. Крестьяне начали жаловаться на это в префектуру, и саламандрам было строго запрещено передвигаться по берегу за пределами так называемой саламандровой зоны. Это, впрочем, ничуть не помогло: фрукты исчезали по-прежнему, начали исчезать и яйца из курятников, и с каждым утром крестьяне находили все больше и больше сторожевых собак убитыми. Тогда крестьяне начали сторожить свои сады сами: они вооружились старыми ружьями и принялись отстреливать мародерствующих саламандр. В конце концов это не вышло бы за рамки инцидента местного значения; однако нормандские крестьяне, раздраженные, помимо всего прочего, повышением налогов и подорожанием патронов к огнестрельному оружию, пропитались смертельной яростью к саламандрам и принялись устраивать на них настоящие вооруженные набеги. Когда они начали массовый отстрел саламандр прямо на их рабочих местах, уже владельцы объектов водного строительства обратились с жалобой в префектуру, и префект распорядился конфисковать у крестьян их заржавелые ружьишки. Крестьяне, однако, воспротивились этому, начались жесткие конфликты с жандармерией; упрямые нормандцы, помимо саламандр, принялись стрелять также и по жандармам. В Нормандию стянули подкрепления; жандармы стали обыскивать дом за домом.
И вот именно в это время случилось крайне неприятное происшествие. В окрестностях Кутанс деревенские ребята напали на саламандру, которая будто бы с подозрительными намерениями подкрадывалась к курятнику, окружили ее, прижав к стене сарая, и начали забрасывать камнями. Раненая саламандра взмахнула рукой и бросила на землю какой-то предмет, похожий на яйцо; раздался взрыв, разорвавший саламандру на куски, но вместе с ней погибли и трое мальчишек: одиннадцатилетний Пьер Кажюс, шестнадцатилетний Марсель Берар и пятнадцатилетний Луи Кермадек; кроме того, пятеро ребят получили более или менее тяжелые ранения. Известия о случившемся разлетелись по всему краю; около семисот человек с ружьями, вилами и цепами со всех концов Нормандии на автобусах съехались к заливу Басс-Кутанс и напали на тамошнее поселение саламандр. Жандармам удалось оттеснить разъяренную толпу, однако около двадцати саламандр крестьяне успели убить. Саперы из Шербура обнесли залив заграждением из колючей проволоки, однако ночью саламандры вышли из моря, ручными гранатами разрушили заграждение, очевидно для того, чтобы проникнуть вглубь суши. В район столкновений срочно прибыли несколько рот пехоты на военных грузовиках с пулеметами; цепи военных пытались отделить саламандр от людей. Между тем крестьяне громили налоговые управления и жандармские участки, и один особенно непопулярный сборщик налогов был повешен на фонаре с табличкой на шее «Долой саламандр!». Газеты, в особенности немецкие, писали о революции в Нормандии; французское правительство, однако, отреагировало энергичным опровержением.
Тем временем кровавые столкновения между крестьянами и саламандрами распространялись далее по побережью – в Кальвадос, Пикардию и Па-де-Кале, а из Шербура по направлению к западному берегу Нормандии отправился старый французский крейсер «Жюль Фламбо». Как позднее утверждалось, речь шла исключительно о том, чтобы присутствие крейсера оказало умиротворяющее воздействие как на местное население, так и на саламандр. «Жюль Фламбо» остановился в полутора милях от залива Басс-Кутанс; с наступлением ночи капитан приказал – для усиления умиротворяющего воздействия – пускать цветные ракеты. Множество людей столпились на берегу, чтобы стать свидетелями прекрасного зрелища, как вдруг они услышали резкое шипение, и рядом с носовой частью корабля взметнулся вверх огромный столб воды. Крейсер накренился – и в этот момент грянул оглушительный взрыв. Было очевидно, что крейсер тонет, через четверть часа на место происшествия уже примчались на помощь моторные катера из соседних портов, однако помощи не потребовалось: кроме трех матросов, погибших непосредственно при взрыве, остальной команде удалось спастись. «Жюль Фламбо» пошел ко дну спустя пять минут после того, как его капитан последним покинул палубу с достопамятными словами: «Ну что же тут поделаешь».
Официальное сообщение, выпущенное в ту же ночь, гласило, что «старый крейсер „Жюль Фламбо“, который, как известно, в любом случае подлежал списанию в ближайшие недели, в ходе ночного рейса наскочил на рифы и затонул вследствие взрыва котлов». Газеты, однако, этим не удовлетворились; в то время как полуправительственная печать утверждала, что крейсер подорвался на недавно установленной германской мине, оппозиционные и зарубежные газеты выходили с огромными заголовками:
ФРАНЦУЗСКИЙ КРЕЙСЕР ТОРПЕДИРОВАН САЛАМАНДРАМИ!
ШОК! ЗАГАДОЧНОЕ СОБЫТИЕ
У НОРМАНДСКОГО ПОБЕРЕЖЬЯ!
ВОССТАНИЕ САЛАМАНДР!
«Мы требуем к ответу, – яростно взывал в открытом письме депутат Бартелеми, – тех, кто вооружил животных для стрельбы в людей, кто отдал в лапы саламандр бомбы, которыми они убивают французских крестьян и детей, занятых невинными играми, тех, кто выдал морским монстрам наисовременнейшие торпеды, чтобы они могли топить с их помощью французский флот, когда им заблагорассудится. Я повторяю: мы требуем их к ответу; они должны предстать перед судом по обвинению в убийстве, пусть их судит трибунал за измену родине, пусть выяснится, сколько им заплатили оружейные компании за то, что они снабжают морскую нечисть оружием против цивилизованного человечества!» – и так далее. Попросту говоря, настала всеобщая паника, люди собирались на улицах, начали сооружаться первые баррикады, на парижских бульварах разместились сенегальские стрелки, составив винтовки в козлы, а в предместьях расположились танки и бронемашины.
В эту минуту в палате депутатов взял слово морской министр Франсуа Понсо, бледный, но полный решимости, и заявил: «Кабинет принимает на себя ответственность за вооружение саламандр на французском побережье винтовками, водными пулеметами, подводными батареями и торпедными аппаратами. Однако, между тем как французские саламандры располагают только легкими орудиями малого калибра, немецких саламандр вооружают тридцатидвухсантиметровыми подводными мортирами; если на французском побережье подводные склады ручных гранат, торпед и взрывчатки расположены в среднем с интервалами в двадцать четыре километра, то на итальянском побережье подобные склады располагаются через каждые двадцать, а на германском – через каждые восемнадцать километров. Франция не может оставить – и не оставит – свои берега беззащитными. Франция не может отказаться от вооружения своих саламандр». Далее министр заявил, что распорядился самым тщательным образом выяснить, кто виноват в трагическом недоразумении на побережье Нормандии. Вероятно, саламандры приняли цветные ракеты за сигнал к началу военной операции и начали защищаться. Командир крейсера «Жюль Фламбо» и префект Шербура уже уволены; особая комиссия выясняет, как владельцы водных сооружений в регионе обращаются с трудящимися саламандрами; в будущем в этом отношении будет введен строгий контроль. Правительство глубоко скорбит о человеческих жертвах: юные национальные герои Пьер Кажюс, Марсель Берар и Луи Кермадек будут посмертно награждены орденами, похоронены за счет государства, а их родителям назначат почетную пенсию. В высшем руководстве французского военно-морского флота произойдут значительные перемены. Как только кабинет сможет сообщить более подробные известия, он поставит в парламенте вопрос о доверии себе. Пока же он объявляет о своем непрерывном заседании.
