Роберт Шмидт - Бездна
– Дорога свободна, – сказал он, как обязывал закон и добрый обычай.
Мужик покрутил сигнализатор и сразу же нырнул в зев трубы. Следующий из ожидавших склонился за узелком, чтобы как можно быстрее отправиться вслед за первым.
– Ну и куда ты с теми граблями, выссаный ночью крылачом, в прыщавую жопу тыканный толстым щупальцем выпердыш сарлака? – донесся из трубы искаженный, но знакомый голос.
Помнящий глянул сыну в глаза.
– Ты видел, как она за нами ползет? – спросил он, беззвучно шевеля губами.
Немой покачал головой. Услышать он ее не мог, даже если ползла она в метре от него. Расстояние, отделяющее ее от беглецов, оказалось небольшим, но достаточным, чтобы блондин успел влезть в трубу по щиколотки до того, как напоролся на преграду. Теперь он полз назад, ругаясь, но в этом словесном поединке был разгромлен наголову. В очереди нарастала нервозность. Люди, ждущие у входа, начинали поглядывать в сторону прибывших с севера довольно враждебно.
– Мы и понятия не имели, что кто-то ползет следом за нами, – объяснял им Учитель, однако помогало слабо. – Пойдем отсюда, – потянул он сына в направлении самого широкого из туннелей.
Он не желал дальнейшего общества девушки. Его раздражали безграничная глупость и хамство. Помнящий не знал, зачем она вернулась. Но догадывался: по какой-то причине решила, что разумней будет держаться людей, которые ее накормили и, несмотря ни на что, не попользовались ею, – а не идти в одиночестве в неизвестность. Даже в то место, куда те добрые люди посоветовали ей отправиться.
Беглецы нырнули в освещенный синими отблесками туннель, прежде чем блондин успел покинуть трубу. Помнящий притормозил лишь на миг, чтобы дотронуться до выпуклой поверхности грибков. Были они уже мягковаты, но еще не настолько, чтобы представлять угрозу в ближайшее время.
– Эй, ты, клоун с носом, как ручка в притворе, быстренько скажи мне, куда пошел тот лысый дед с татуировкой промежности на лбу? – долетел до него издали писклявый крик.
Вылезла уже, сволочь. Учитель только надеялся, что обгавканный ею человек проигнорирует вопрос или укажет на противоположное направление, но, увы, ошибся.
– Эй, дед, погоди! – крик многократно повторило эхо.
Тот, с носом как ручка в притворе, а может, кто-то из его приятелей, указал Искре нужный туннель.
Учитель не замедлил шаг, зато дважды дернул за веревку, давая сыну знать, чтобы тот побыстрее перебирал ногами. Знал, что не убегут от этой идиотки, но сейчас было важно оказаться как можно дальше от камеры к моменту очередной их встречи. Всего-то несколько метров еще, и они окажутся в слепом заулке канала, в конце которого есть колодец, ведущий в небольшой сквер. Именно туда они и направлялись. Помнящий свернул в более узкий и низкий коридор, в котором было куда светлее. Он еще раз провел пальцами по грибкам. Теплые, мясистые тельца прогибались под пальцами, меняя цвет на темно-фиолетовый. Это показалось ему опасным. Может, у окрестных анклавов куда меньше времени, чем думалось раньше.
Задыхающаяся Искра догнала их через минуту.
– Чего ты от меня бежишь, ты, старый… – только это она и успела сказать, прежде чем Учитель схватил ее за глотку и подтащил поближе.
Девушка так удивилась, что даже не стала сопротивляться. Ей пришлось приподняться на цыпочки, а глаза ее чуть не выскочили из орбит. Помнящий выждал, пока она вытолкнет слова вместе с запасом воздуха. Это упрощало дело.
– Проваливай, – прошипел он прямо в ухо девушке, нервно поглядывающей в сторону зева туннеля.
Проходящие в стороне люди, а становилось их все больше, не обращали внимания на то, что происходило в слепом, как думали они, переулке. Гонимые страхом, они торопились в камеру, чтобы как можно быстрее оказаться в лазе и исчезнуть в каналах, ведущих к более удаленным анклавам.
«Подержу ее еще две-три секунды, – решил он, чувствуя, как обмякает девушка. – Пусть почувствует огонь в легких. Пусть ее охватит страх. Пусть знает, что шутки закончились».
Немой дернул за веревку, сильно, резко. Не понимал причин агрессивного поведения отца. Боялся – это было видно невооруженным глазом.
«Зачем ты это делаешь?»
Учитель разжал пальцы, не став ждать так долго, как хотелось сначала.
«Повезло тебе, сучка, что я не хочу расстраивать сына», – подумалось ему.
Искра бессильно съехала на цементный пол. Лежала там неподвижно, словно комок выброшенных тряпок.
«Не бойся, я знаю, что делаю», – махнул Помнящий сыну, не обращая на девушку внимания.
Немой на этот раз не дал от себя отделаться. Задал тот же вопрос и, казалось, выглядел и вправду возмущенным.
– Там слишком опасно, – Учитель указал пальцем на сводчатый потолок. – С ней на шее шансов у нас не будет.
Произнес это вслух. Так было легче. Созданный им язык жестов был далек от совершенства, а кроме того, ему хотелось, чтобы услышала и девушка. Сознания она не теряла, понемногу приходила в себя, попеременно хрипя и кашляя. Попыталась встать на мягких подгибающихся ногах.
– Ты… ошибаешься… – пробормотала она.
Помнящий развернулся настолько быстро, что отскочить Искра не успела. На этот раз он остановил руку, так и не коснувшись ее покрасневшей шеи.
– Что я тебе сказал? – он махнул ладонью в сторону туннеля. – Пошла вон.
– Дай мне кое-что сказать, де… – она сжалась, когда Учитель шевельнулся. – Прошу! Всего две фразы. – Она все еще хрипела, словно кто сыпанул ей в глотку совок гравия. – Прошу…
Слово это было настолько нетипичным для нее – по крайней мере, в перспективе их короткого знакомства, что он удержался от рукоприкладства.
– Две фразы, – рявкнул он. – А потом – валишь.
Искра раздумывала некоторое время, словно подбирая слова, позволяющие ей поместить в тех двух фразах все, что она хочет и должна сказать.
– Я знаю более безопасную дорогу к мосту, – отчеканила она наконец. – Проведу вас туда, если возьмете меня с собой.
– Нет. Вали, – Помнящий развернулся к ней спиной.
– Клянусь, это правда, – не отступала она.
Голос ее ломался, словно девчонка вот-вот разрыдается.
– Я сказал: вали, – бросил он резче, повышая тон.
Повернулся так, чтобы видеть ее краешком глаза. Словно притаившийся хищник, который прикидывает, стоит ли жертва усилий, вложенных в охоту.
Искра постояла пару секунд, потом подняла сумку и двинулась к выходу. Но остановилась на половине дороги, достаточно далеко от Помнящего, чтобы не успел до нее добраться, прежде чем она выскочит в главный туннель, к людям.
– Тут поблизости есть очень старый сливной сток, брат говорил, века девятнадцатого еще. Можно по нему добраться до самого Одера. Правда, выход из него заложили, причем задолго до Атаки, но мы с Цыкачом знаем тайный колодец, которым можно добраться в камеру более нового коллектора. Там, где трубы выходят из-под земли и бегут потом аж на другую сторону реки, – она оскалилась нагло. – И что ты на это?
– Проваливай, – повторил он спокойно, словно отгонял надоедливого нищего.
Развернулся, обнял сына за плечи и, более не оглядываясь, потянул его в сторону канализационного колодца.
Глава 23
Сквер
Выходить на поверхность так близко от Пепелища, причем на чужой территории, казалось чистым безумием. И все же им придется это сделать, если они хотят добраться до одной из двух переправ, лежащих на противоположной стороне церковного государства, – поскольку лишь этим путем они и могли добраться на другой берег и, следовательно, дойти до Башни. Подземная граница Нового Ватикана оставалась плотно затворенной, к тому же там объявили Священную Войну с лектерцами. Это означало, что каждый, кто попадется под руку папистам, сразу же попадет в Армию Бога и окажется выслан на фронт. Из двух зол Учитель предпочитал рискнуть встречей с мутантами. Если его информаторы не врали, ему придется пройти лишь сто метров, поскольку именно такое расстояние отделяло канализационный колодец от места, в котором находился лаз контрабандистов, который вел в давно покинутый анклав церковного государства.
Сто метров, которые, к тому же, нужно проскочить одним рывком. Потому что за сквериком стоял полуразрушенный жилой дом, а в нем находилось укрытие и наблюдательный пункт контрабандистов. При удаче беглецы должны были добраться туда за пару десятков секунд после того, как крышка лаза встанет на место, – а может, и еще быстрее.
По дороге Помнящий не один раз успел подумать над тем, отчего контрабандисты, носящие орденский самогон, с которыми он торговал уже несколько лет, в один голос твердили, что скверик – самое опасное место в этой части города. По описанию, которое ему передали прошлой ночью, он получил несколько иную картинку.
