Вера Крыжановская (Рочестер) - Гнев Божий.
По всему было видно, что кавалер в нее влюблен; бурная страсть ясно светилась в его глазах, устремленных на девушку.
Вдруг Ольга ярко вспыхнула: она увидала Супрамати; но когда заметила, что он весело разговаривает с какой-то дамой, на лице ее мелькнуло выражение гнева и ревности. Она отвернулась от своего кавалера и направилась к Супрамати.
Поклонник позеленел и мрачным, злобным взором окинул Ольгу и Супрамати; минуту спустя он затерялся в толпе.
Супрамати видел всю эту сцену; но так как он вовсе не желал, чтобы Ольга так ясно выставляла свое увлечение, то встретил ее холодно-вежливо и продолжал разговор.
Ольга смешалась и огорчилась; на ее подвижном опечалившемся личике ясно мелькнуло негодование; потом она побледнела, приняла усталый, равнодушный вид, отвернулась и пошла к другим знакомым.
В эту минуту поклонник Ольги проходил по зале, и Супрамати спросил у своей собеседницы его имя.
– Это Хирам де Ришвилль, француз, несколько лет тому назад поселившийся в Царьграде. Он богатый человек и очень любим в обществе, – отвечала дама.
Тут подошли еще несколько человек, и разговор изменился.
Прошло с полчаса. Супрамати чувствовал уже усталость; у него снова появились недомогание и тяжесть, которые он обыкновенно испытывал в многолюдных собраниях. Он вышел из залы и прошел в громадный зимний сад, занимавший весь задний фасад дома.
Сад казался пустым и лишь плеск фонтана нарушал глубокую тишину. Уйдя в дальнюю часть сада, Супрамати присел под лавровыми и апельсиновыми деревьями на скамью, крытую наподобие дерна зеленым плюшем, и облегченно вздохнул.
Но не прошло и нескольких минут, как он услыхал шаги, шелест шелковых юбок и раздраженный голос Ольги:
– Прошу вас оставить меня. Я уже сказала вам, что хочу быть одна; у меня болит голова.
– Простая отговорка, Ольга Александровна! – возразил звучный голос. – Вы бежите от меня; но если вы думаете избавиться под этим предлогом от решительного объяснения, то ошибаетесь. Мне надоели ваши причуды, не имеющие к тому же разумного основания. Вы забавлялись, дразнили меня, возбуждая мои чувства, и достигли своей цели. Я люблю вас и рассчитываю обладать вами; поэтому бросьте эту жестокую игру, эту бесцельную комедию. Вы свободная амазонка, которой ничто не мешает наградить любовью кого вздумается; почему же вы отказываете мне?
– Потому что я вас ненавижу! Это ложь, будто я кокетничала с вами, возбуждала или поощряла вашу любовь; я всегда вас избегала, потому что ненавижу, повторяю еще раз. Да, я свободна любить кого хочу, иметь сколько вздумается любовников – хотя до сих пор у меня их не было, – но не вы будете первым!…
Послышался глухой возглас:
– А! Вы отталкиваете меня, потому что влюбились в этого индусского проходимца, неизвестно откуда взявшегося? И вы воображаете, что я уступлю ему счастье быть вашим первым любовником! – хриплым, задыхающимся от бешенства голосом
проговорил Хирам. – О! Ты еще плохо знаешь меня! Мне и только мне, и никому другому будешь ты принадлежать, и притом немедленно!
Супрамати встал, повернул внутрь ладони камень кольца Грааля и произнес каббалистическую формулу. Почти в ту же минуту образ мага затуманился, побледнел и словно растаял в воздухе.
В искусственном гроте зимнего сада продолжалась между тем бурная сцена между Хирамом и Ольгой.
– Как! Вы смеете грозить мне насилием? Да вы с ума сошли!
– гневно крикнула молодая девушка, подавляя страх и тоску, вдруг охватившие ее.
Место, где она находилась, казалось совершенно уединенным, и надо было очень хорошо знать топографию зимнего сада, чтобы в этот момент совершенного безлюдья сразу найти выход в залу. Как она была неосторожна, что допустила завести себя сюда! Она повернулась, чтобы бежать, но внезапно застыла на месте, точно получив удар молотом по голове.
На последнее замечание Ольги Хирам глумливо захохотал и поднял обе руки. Из кольца с красным камнем, которое он носил на пальце, сверкнул яркий зеленоватый свет, и в ту минуту, когда он коснулся головы Ольги, та глухо вскрикнула и зашаталась, а потом выпрямилась, руки ее повисли, голова безжизненно завалилась назад, а сама она, как автомат, опустилась на стул.
Хирам подошел ближе и, не сводя пристального взгляда с ее лица, направил ей в глаза зеленый луч своего кольца.
– Приказываю тебе, – произнес он звонко, – полюбить меня и добровольно мне отдаться; индуса ты забудешь и возненавидишь.
Он нагнулся, схватил пышные волосы молодой девушки и прижал их к губам.
– А теперь сними свое платье, – приказывал он, выпрямляясь.
– Я хочу насладиться видом божественной красоты твоих форм, прежде чем обладать твоим телом.
Когда губы Хирама коснулись волос спавшей Ольги, та тихо застонала и зашевелилась. В ту же минуту лицо ее озарилось улыбкой счастия, и простирая с мольбою руки к чему-то невидимому, она чуть внятно прошептала:
– Учитель! Спаси, защити меня!
Между нею и Хирамом сверкнул свет и горячая струя воздуха с силой его отбросила. Широко раскрыв глаза, сатанист с ненавистью и страхом глядел на высокую фигуру человека в белом, который появился в воздухе и заслонил собою Ольгу.
Светлая дымка скрывала его черты; на груди сияла звезда, а над челом сверкало ослепительное пламя. Рука видения была поднята, а из ладони и пальцев снопами сыпались искры.
– Прочь, мерзкий раб плоти! – произнес повелительный голос. – Никогда не смей осквернять эту девушку своим тлетворным дыханием. Я ограждаю ее кругом, недоступным для тебя, – негодный осквернитель истины и света.
Увидав, что вокруг Ольги фосфорически загорелся круг, Хирам отшатнулся с пеною у рта, но затем он угрожающе поднял обе руки, начертил в воздухе магический знак и произнес сатанинскую формулу; нo в ту же минуту сверкающая молния пала на него и опрокинула его на землю.
– На колени перед твоим господином, повелевающим низшими тварями, как ты! – прогремел голос. – Ползи отсюда на четвереньках, как тебе и подобает, бесовская тварь!
Побежденный, словно пригвожденный к земле, Хирам жалобно завыл и пополз к выходу. Ему казалось, что удары кинжала поражали его в спину, а это было не что иное, как светлые лучи, исходившие из руки мага.
Затем Супрамати обратился к девушке, опустившейся на колени, и положил руку на ее склоненную голову.
– Спи спокойно, а через четверть часа проснись, – сказал он и вышел из грота.
Через несколько минут в доме поднялась суматоха. В большой зале, примыкавшей к зимнему саду, гости бегали, кричали и суетились. Причиною необычайного волнения было, конечно, появление Хирама, который полз к выходу с искаженным лицом и жалобно вопя. К нему бросились, чтобы помочь, но поставить его на ноги не было возможности; он казался пригвожденным к земле и при всяком прикосновении корчился от боли.
Среди любопытных, прибежавших на крик из соседних комнат, оказался и Нарайяна. Он-то вмиг угадал причину странного явления, но сразу нашелся, как положить этому конец.
– Господин де Ришвилль страдает болезнью позвоночника, которую я наблюдал часто в Индии, но я надеюсь помочь ему, – крикнул он. – Позвольте мне только на минуту остаться вдвоем с больным.
Хотя и с видимым сожалением, но все-таки любопытная толпа отхлынула в глубину комнаты. Тогда Нарайяна опустился на колени и сделал пассы; потом он достал из-за воротника металлический предмет в форме креста и приложил ко лбу Хирама, спине и солнечному сплетению.
– Теперь встаньте, уходите и не болтайте. А впредь не бравируйте высшими силами! – прошептал он на ухо сатанисту.
Затем он помог ему встать, но тот шатался и Нарайяна, поддерживая его, повел к двери. Теперь подошли и остальные, а друзья взялись свести Хирама до экипажа.
Тем временем Нарайяна объяснял любопытным, что у больного были нервные судороги позвоночника, и что эта болезнь облегчается иногда наложением предметов из известной смеси металлов.
Как и следовало ожидать, случай с Хирамом сделался темой всех разговоров; скоро узнал про него и Дахир, игравший в шахматы в другой комнате, и не усомнился, что это было наказание, наложенное Супрамати на сатаниста, пойманного, вероятно, на каком-нибудь гадком деле.
Нарайяна же, вполне убежденный в том же и желавший знать подробности, отправился искать Супрамати, которого нигде еще не видал; но так как Хирам выполз из зимнего сада, то он и направился прямо туда.
Однако он не нашел того, кого искал, несмотря на то, что для него Супрамати был видим и тогда, когда другие не видели его.
Вместо него он наткнулся в конце сада на Ольгу. Бледная, расстроенная, с полными слез глазами, она стояла около кустарника.
– А! Я не ошибся, – подумал Нарайяна. – Девочка замешана в истории. Мой друг Морган защищал ее и наказал жестоко ее оскорбителя.
Он подошел к молодой девушке с равнодушным видом.
