Марика Становой - Рождение экзекутора
Намотав на руку косу, воспользовалась забавным туалетом: два низких столбика для ступней, а между ними ямка с ручейком. Косу придется все-таки укоротить: кажется, она с ней перестаралась. Не уследишь, занырнёт еще в туалет и увязнет! Позорища не оберешься.
Ванна была в форме круглой, уже знакомой кадушки, рядом с ней раковина умывальника. Крошка умыла лицо. В туалетной каморке неуютно дула вентиляция, и Крошка вернулась в кровать.
Молитва помогла успокоиться, но сон не приходил. Скучная музыка лилась и вилась, как нудный комар с насморком. Крошка прислушалась и села. Точно! Рядом, в соседнем загончике, тихо всхлипывали. О чем можно плакать жене Вседержителя? О том, что тут вместо мяса сплошная рыба? Крошка хихикнула и, прижимаясь к разделяющему шкафу, бесшумно прокралась к соседке. Девушка, накрывшись с головой и уткнувшись в подушку, давилась слезами. Крошка на цыпочках подбежала и сунула обе руки под одеяло. Схватила за голую ногу и парализовала девушку.
«Я — новая битерере, моя кровать тут, за стеной. Меня зовут Рошса, я хорошая. Я друг», — ворвалась в ее мысли, не давая испугаться и блокируя движение. Не дай бог, начнёт кричать или лягаться. Залила податливое человеческое восприятие шквалом искренней радости, осознанием встречи долгожданной любимейшей подруги. Понемногу ослабляя фиксацию чужих мышц, успокаивая чужое дыхание, провела по ноге вверх, подбираясь ближе.
«Как тебя зовут? Ты можешь говорить со мной мысленно, пока я касаюсь тебя», — Крошка перехватила другой рукой девушку за шею, продолжая искать и усиливать её самые теплые чувства. Вползла под одеяло, прижимаясь и обнимая, целуя мокрые удивленные глаза. Вытерла ей лицо и слегка ослабила ментальный блок.
Девушка, не слыша собственного недоумения и испуга, сбитая с толку неожиданными бурными эмоциями, обхватила Крошку руками и ногами, как голодный паук:
«Фарисса, я Фарисса! Ты голая, почему?! Ты пришла любить меня? Но это нельзя! Ты забрала мою очередь! Люби меня, я так рада, что ты меня любишь!» — забормотала мысленно, не замечая, что ни она сама, ни новая подружка не произнесли вслух ни единого слова. Фарисса снова задыхалась, но теперь, разгораясь страстью, судорожно торопилась обнять и всюду-всюду расцеловать неожиданно самого дорогого человека.
Крошка порадовалась, что задернула за собой занавески. Она может разжечь любовь и удовлетворить кого угодно, даже не делая никаких движений, стимулируя чужое тело, создавая физиологический и психический эффект сканом. Это как музыка. Музыка сама не звучит, флейта сама не играет. Экзекутор — это музыкант, оживляющий мелодию человеческой души и тела. Мелодию, спрятанную внутри, неслышную без музыканта. Она — музыкант, который находит внутреннюю мелодию, и человек-флейта звучит, поёт и играет. Музыкант не только дарит, но и сам получает радость, одновременно рождая прекрасную музыку…
«Спасибо тебе, Фари», — Крошка, удовлетворенная разрядкой — как всё удачно получилось! Теперь и она сама сможет уснуть! Нежно поцеловала Фариссу в щеку и продолжала гипнотизировать, держа её в полусне: «Я так рада, что у меня в Цветнике есть близкая подруга! А почему ты плакала?»
«Я никогда не попаду в Сад, а буду жить в Цветнике, пока не отцвету! Мне скоро двадцать, а они специально посылают меня в неправильное время! А тут еще ты! — Фарисса всхлипнула и положила голову Крошке на грудь. — А в двадцать лет меня отправят в клинику, чтобы у меня уже никогда не было детей, а потом в цех! До конца жизни! К ткачам или прачкам. Или в красильню… У меня не будет ребеночка, я умру взаперти, как мышь в банке!»
«Фари, не бойся! — Крошка ужаснулась: ничего себе, порядки! Но экспансия им мозги вправит! — Фари, Фари, это глупости! Я могу помочь тебе. Я поглажу тебя по животу, и все будет, ты забеременеешь».
«Да? Так не бывает, надо, чтобы был его ребёночек! Не наколдованный! А он меня почти не зовёт. Он меня не любит, хотя должен любить всех! Любит меня всегда не вовремя!»
«Не страшно, он меня позовет, я забыла у него соцветие. Мне же надо получить соцветие по правилам, да?»
«Как забыла? Так не бывает! Старшая хашир всегда выстригает соцветие из простыни…»
«Так получилось».
«У тебя не получилось соцветие? Ты не была девственна? Моё висит в раме над постелью, только оно мне ни к чему: ребёночка у меня нет!»
«Он обязательно меня позовёт, и я принесу тебе пыльцу от Властителя, я умею. Как пчёлка. А теперь спи!»
Крошка усыпила Фариссу. Так бы и спала до утра с уютной и беззлобной девушкой, наслаждаясь найденными, невозможно светлыми воспоминаниями о доме, родителях и сестрах. У Фариссы было пять сестёр!
Уходила с сожалением. Как было бы хорошо спать с Фари! Гораздо лучше, чем с Генри. И как всё удачно получилось: она сможет исправить смерть рождением! Всё для баланса человечества.
В коридоре по-прежнему никого не было, и Крошка благополучно и счастливо уснула в своей кровати.
Глава 10
Цветник
Падая в бездну из бесконечных граней кристалла,
Путь завершённый — спиралью, но снова, сначала
Ты разобьёшься кровавой зеркальною пылью,
Молча мечтая о тьме в эйфории бессилия…
(Из неопубликованного. Марк Шейдон)* * *Нежный звон колокольчиков пробрался в общую спальню юных жен и перекрыл убаюкивающую ночную музыку. Дневные служанки мелкими шажками разбежались по длиннющей дуге общей спальни. Каждая в уголок к своей госпоже.
Ильдис опасливо встала у изножья кровати битерере Лардарошсы и осторожно постучала по остову кровати, включаясь в масляный хор ранних песнопений:
— Восхитительнейшая и любимейшая битерере Лардарошса… — и получила одеялом в лицо.
Крошка резко села, привалилась и лениво сползла обнажённой спиной по пушистому ковру, пытаясь еще немножечко удержать ускользающий сон. Лелея в себе приснившиеся ощущения ломающих и нежащих рук Джи, впитывая прикосновения мягких шерстинок, утешая разгорячённое мечтами тело…
Еще один день, полный глупых церемоний, ритуальных телодвижений, мелких склок и звуков, звуков, звуков! Ни мгновенья тишины! Короткие рваные контакты! Толком не соединишься и не изолируешься. Надоело-то как!
Три искусственно вызванных гормональных цикла прожито в этой клоаке! Надо же было так вляпаться! Да еще на планету, где сплошные люди и рядом ни одного ажлисс! И Джи не сказал, как долго ей тут киснуть… Когда же домой? Скан всё равно не вылезает за пределы тела, как ни старайся. Вообще-то она тут разленилась и растолстела, но хотя бы Дитсайрс искренне счастлив. Ему действительно нравится ее новая, еще более пухлая задница, объемные ляжки и увеличенные груди, которые теперь не помещаются в руку. Джи умер бы от смеха и отвращения. И на руки её теперь попробуй возьми… Но муженёк и не пытается носить любимую жену на руках, зато служки паниковали вовсю, когда меньше чем за десяток дней все платья стали малы! И безо всяких беременностей.
— О-о-о битерере, вы опять пренебрегли роскошной греющей пижамой, — скорбный голос Ильдис привел Крошку в ярость.
То нельзя, сё нельзя! Даже ходить надо мелкими шажками, шаркая и приседая! Рошса оттолкнула локтём назойливую хашир и, демонстративно ровно и широко шагая, унеслась в туалет. Казалось, дотронься до неё хоть кто, и жаждущая прикосновений истомлённая кожа лопнет, сгорит, скрученными чешуйками осыплется на пол, оставив кровоточащее мясо…
Выскочила из туалетной комнатки и с разбегу плюхнулась в бассейн.
Фуф-ф… Как же она соскучилась по Джи! По душевному слиянию, полной открытости и объединению. С Джи она — единое целое, а тут непонятно кто и зачем… Глупо, что намочила волосы. Ну да ладно, она идет танцевать вокруг Дитсайрса в вечернюю смену, и за полдня эти суетливые дуры ее высушат. Главное, чтобы не трогали. Никаких массажей и питательных кремов, пакость такая! Достаточно выслушивать проникающее до кишок постоянное чириканье хашир! У, как они вопили, обнаружив однажды утром восхитительнейшую битерере с укороченными волосами! Ей удалось украсть малюсенькие ножнички из ткацкой, которые были всё же подлиннее маникюрных, и она, укрывшись в туалете, полночи стригла волосья — жить с космами до самого пола оказалось жутко утомительно. Служки визжали и рыдали несколько дней, а Дитсайрс даже расщедрился на получасовую лекцию, вместо обычного раз-два — и пошла прочь в свой закуток, женщина! Опять одна среди безмозглых дур! Но не могла же она скинуть волосы, а потом их снова растить до нужной длины? Тогда с ума сошёл бы уже весь дворец с клиникой. Они и так считают её ведьмой, дикари суеверные!
Крошка встала под теплую струю фильтрованной воды из статуи «своей» богини Аштибрис и неторопливо приступила к омовению. Вода подсвеченными фонтанчиками била из пятидесяти статуй, натыканных вокруг бассейна. Каждая девушка в гареме имела свою богиню-покровительницу, благословлявшую подопечную во время мытья.
