Стивен Кинг - Несущая огонь

Рэйнберд вышел.

Ночью он думал о девочке, способной якобы возжигать пламя. Он много думал о ней. Ему хотелось знать, где она находится, что думает, какие видит сны. Он испытывал к ней подобие нежности, стремление защитить ее.

Минуло шесть часов утра — он засыпал, уверенный: девочка будет его.

Ташмор, штат Вермонт

Энди и Чарли Макги добрались до коттеджа у Ташморского озера спустя два дня после пожара на ферме Мэндерсов. Начать с того, что «виллис» был далеко не в лучшей форме, а поездка по грязи через лесные дороги, указанные им Ирвом, не принесла ему пользы.

Наступила ночь бесконечного дня, начавшегося в Гастингс Глене. Они были менее чем в двадцати ярдах от конца второй и худшей из двух лесных дорог. Перед ними, скрытая густыми зарослями кустарника, лежала дорога 22. Они не видели дороги, но время от времени слышали шелест и шум пролетавших мимо автомашин и грузовиков. Ночь они провели в «виллисе», обнявшись, чтобы было теплее. И двинулись вновь в путь на следующее утро — вчерашнее утро — вскоре после пяти, когда дневной свет был всего лишь блеклой белой полоской на востоке.

Чарли — бледная, вялая, измученная — не спросила отца, что случится, если пикеты на дорогах передвинуты дальше на восток. Если пикеты передвинуты, их поймают, и на этом все кончится. Не вставал и вопрос о том, чтобы бросить «виллис». Чарли не могла идти, не мог идти и он.

Поэтому Энди выехал на шоссе, и весь этот октябрьский день они вертелись по второстепенным дорогам под белым небом, которое грозилось дождем, но так и не пролило его. Чарли много спала. Энди беспокоился, что она спит нездоровым сном, стараясь убежать от случившегося с ними, вместо того чтобы попытаться приспособиться к происшедшему.

Дважды останавливался он у придорожных кафе, покупал котлеты с жареным картофелем. Во второй раз он воспользовался пятидолларовой бумажкой, которую дал ему водитель фургона Джим Полсон. Мелочь из телефонов была почти израсходована. Он, вероятно, выронил часть монет из карманов в то сумасшедшее утро у Мэндерсов, но не мог этого вспомнить. Кое-что еще исчезло: за ночь ушли пугающие омертвелые пятна на лице. Он ничего не имел против их исчезновения.

Большая часть котлет и картофеля, купленных для Чарли, осталась несъеденной.

Прошлым вечером они остановились на площадке отдыха у шоссе через час после наступления темноты. Никого не было. Стояла осень, и сезон кочевья индейцев прошел до следующего года. Грубо сработанное объявление выжженными по дереву буквами гласило: «НОЧЕВКА ЗАПРЕЩЕНА, КОСТРОВ НЕ РАЗВОДИТЬ, ПРИВЯЖИТЕ СОБАКУ, МУСОР НЕ БРОСАТЬ — ШТРАФ — 500 ДОЛЛАРОВ».

— Тоже мне чистюли, — пробормотал Энди и проехал на «виллисе» в дальний конец усыпанной гравием площадки, к рощице на берегу узкого журчащего ручья. Они с Чарли вышли из машины и, не сговариваясь, направились к воде. Небо затянули облака. Но было не холодно. Звезды не просматривались, и ночь казалась очень темной. Присели, прислушались к говору ручейка. Он взял руку Чарли, тут она заплакала — громкие захлебывающиеся рыдания, казалось, готовы были разорвать ее.

Он обнял ее и побаюкал.

— Чарли, — пробормотал он — Чарли, Чарли, не надо. Не плачь.

— Пожалуйста, не заставляй меня делать это снова, папочка, — рыдала она. — Если ты прикажешь мне сделать это, я сделаю и потом убью себя, так что, пожалуйста… пожалуйста… никогда…

— Я люблю тебя, — шепнул он. — Успокойся и перестань болтать о самоубийстве. Это сумасшедшие разговоры.

— Нет, — сказала она. — Не разговоры. Обещай, папочка.

Он долго думал и затем медленно произнес:

— Не знаю, смогу ли, Чарли. Но обещаю — постараюсь. Этого достаточно?.

Ее тревожное молчание служило красноречивым ответом.

— Я тоже боюсь, — сказал он мягко. — Отцы тоже пугаются. Поверь мне.

Эту ночь они снова провели в кабине «виллиса». К шести утра снова были в пути. Облака стали рассеиваться, и к десяти часам наступил безупречный день бабьего лета. Вскоре после пересечения границы штата Вермонт они увидели в садах людей, взбирающихся на лестницы, словно на мачты, и грузовики, наполненные плетеными корзинами с яблоками.

В одиннадцать тридцать они свернули с дороги 34 на узкую грунтовую дорогу с надписью «Частное владение», и Энди вздохнул с облегчением. Они добрались до Грэнтера Макги. Они были на месте.

Медленно проехали примерно полторы мили к озеру. Осенние листья, красные и золотые, перелетали через дорогу перед тупым носом джипа. Когда сквозь деревья засверкала вода, дорога раздвоилась. Поперек более узкой колеи висела тяжелая металлическая цепь, а на цепи — желтая табличка со ржавыми пятнами: «ПРОХОДА НЕТ ПО УКАЗАНИЮ ШЕРИФА ОКРУГА». Большая часть ржавых пятен образовалась вокруг шести или восьми углублений в металле, и Энди предположил, что летом какой-то отдыхавший здесь парнишка в течение нескольких минут развеивал скуку, хлопая по табличке из револьвера 22–го калибра. Но это было давным — давно.

Он вылез из «виллиса», достал из кармана кольцо с ключами. На кольце висела бирка из кожи с почти стершимися его инициалами Э. МкГ. Этот кусочек кожи Вики подарила ему на рождество — рождество накануне рождения Чарли.

Он постоял какое-то мгновение перед цепью, глядя на кожаную бирку, затем на сами ключи. Их было около двух десятков. Забавная штука эти ключи: по ним, имеющим тенденцию скапливаться на кольце, можно проследить жизнь. Некоторые люди, безусловно более организованные, чем он, просто выбрасывали старые ключи; те же организованные люди каждые шесть месяцев имели привычку проверять и очищать свои бумажники. Энди никогда не делал ни того, ни другого.

Вот ключ, который открывал дверь в восточном крыле Принс Холла в Гаррисоне — там был его кабинет. Вот ключ от самого кабинета. От кабинета английского отделения. Вот ключ от дома в Гаррисоне, который он видел в последний раз в день, когда Контора убила его жену и похитила его дочь. Откуда еще два или три ключа, он даже не мог вспомнить. Да, ключи — забавная штука.

Воспоминания затуманились. Внезапно он почувствовал, что скучает по Вики, тоскует по ней, как не тосковал с тех первых мрачных недель его бегства с Чарли. Он так устал, так напуган и переполнен гневом. Если бы он мог выстроить всех сотрудников Конторы здесь, вдоль грэнтеровской дороги, и если бы кто-нибудь дал ему в руки автомат Томсона…

— Папочка? — забеспокоился голосок Чарли, — Не можешь найти ключ?

— Нашел, нашел, — сказал он. Маленький ключ от замка фирмы «Йейл», на котором он выцарапал своим карманным ножом Т. О., то есть Ташморское озеро, висел среди других. Последний раз они были здесь в год рождения Чарли, и теперь Энди пришлось немного пошевелить ключом, прежде чем заржавевший механизм сработал. Затем замок открылся, и Энди положил цепь на ковер из опавших листьев.

«Виллис» проехал по дорожке, и Энди вновь навесил замок на цепь. Он с удовольствием отметил, что дорога в плохом состоянии. Когда они приезжали сюда регулярно каждое лето, жили по три — четыре недели, он всегда находил пару дней, чтобы привести дорогу в порядок — доставал гравий с камнедробилки Сэма Мура и укладывал его в особенно разъезженные колеи, обрезал ветки кустарника и приглашал самого Сэма приезжать со старым дреггером разравнивать дорогу.

Другой, более широкий конец развилки вел к поселку из двух дюжин летних домиков и коттеджей, вытянувшемуся вдоль берега. Эти люди имели свою Дорожную ассоциацию, ежегодные сборы, августовские членские собрания и все такое прочее (хотя собрания членов по сути служили всего лишь поводом, чтобы хорошенько нагрузиться спиртным накануне Дня труда и закрыть еще один летний сезон). Зато на этом конце дороги владение Грэнтера было единственным, потому что Грэнтер скупил всю эту землю за сущий пустяк в разгар депрессии.

В былые времена у них был семейный автомобиль, «форд — универсал». Энди сомневался, что тот старый автомобиль проехал бы по этой теперешней дороге — ведь даже «виллис» с высокими осями раз или два сел на «пузо». Энди это не огорчало: значит, здесь никто не бывал.

— А тут будет электричество, папочка? — спросила Чарли.

— Нет, — сказал он, — и телефона не будет. Нам не стоит включать свет, крошка. Это все равно что выставить объявление: «А МЫ ЗДЕСЬ!» Но есть керосиновые лампы и две бочки с соляркой для кухонной печки. Если, конечно, все не разворовано. — Это его несколько беспокоило. Со времени их последнего приезда сюда цена солярки поднялась настолько, что кража себя оправдала бы.

— А будет… — начала Чарли.

— Вот черт, — сказал Энди. Он резко нажал на тормоз. Впереди поперек дороги лежало дерево — большая старая береза, сваленная какой-то зимней бурей. — Пожалуй, отсюда мы пойдем пешком. Здесь около мили, не больше. Пешком одолеем. — Потом надо будет прийти сюда с лучковой пилой Грэнтера и перепилить дерево. Ему не хотелось оставлять здесь «виллис» Ирва. Это было бы чересчур заметно.