Кир Булычев - Таких не убивают
- Не люблю работать с интеллигенцией. Неустойчивая у вас нервная система.
Он пил чай манерно, отставив мизинец. Завиток прилип ко лбу.
- Спасибо, - сказала Ольга, - что сходил к братьям.
- Это мой долг, - ответил Толик.
Видно, он любил мед, он зачерпывал его прямо из банки. Перехватил взгляд Лидочки и сказал:
- В меде содержится много калорий. Особенно в настоящем. Вы ешьте, вам пополнеть полезно, - сказал он.
- Любит он нас, полных, - сказала Ольга. И за этими словами, и за тем, как отвернулся к саду Толик, скрылась местная драма, может, не менее напряженная, чем та, которая привела к смерти Сергея. Повернись все чуть-чуть иначе, и лежал бы у себя дома мертвый Толик или Василий-мордоворот. Хотя таких тоже не убивают… Привяжется ведь фраза, как мелодия какой-нибудь пошлой песенки!
Толик посмотрел на часы и сказал Лидочке:
- Далеко ваша захоронка?
- Минут десять ходьбы, чуть больше, - сказала Лидочка.
- Ясно, в поселке старых большевиков у ваших знакомых супругов Глущенко, - сказал Толик, будто решил задачу. - Вы провели у них ночь убийства. Не знаю даже, что лучше, взять «газик» в отделении или так дойти?
- Взять «газик», - сказала Ольга. - Что ты будешь Лидочку по такой жаре тащить? И безопаснее.
- Ясно, - сказал Толик. - «Газик» с утра в Пушкино уехал. Пойдем пешком.
- Тогда чего голову морочишь! - рассмеялась Ольга.
- Пошли, - сказал Толик. - А то у меня на двенадцать тридцать назначена гражданка Котова Марина Олеговна. Вы с ней знакомы?
- Разумеется, - сказала Лидочка. - Вы же нас вместе видели.
- Я ее раньше допросить не успел, а ведь в этот вечер она с вами была.
Ольга проводила их до калитки и заперла ее.
- Ты не бойся, - сказал Толик, - я их крепко предупредил.
- Их уже сколько раз предупреждали, - не согласилась Ольга. - Скоро пойду Катьку на станцию встречать.
- Нельзя жить в страхе перед преступными элементами, - заявил Толик. - Они чувствуют свою силу и еще больше распоясываются.
- Они и без этого распоясались.
- В других местах хуже, - сказал Толик.
Они пошли к станции.
Шли быстро. Толика поджимало время, а жару он игнорировал, только голубая курточка на спине потемнела от пота. Портфель легко покачивался в руке.
- Сначала меня эта история не заинтересовала, - сказал сыщик. - Мне показалось, что и в самом деле на дачу залезли с целью ограбления. Я всегда иду по самому обыкновенному пути. Необыкновенные дела в практике почти не случаются. И лучше, чтобы не случались. Теперь мне из-за вас придется снова с Василием собачиться, потому что он у вас вещдоки не принял. А что он мог сделать? Он дежурный по отделению, народу свободного нет - кто в отпуске, а кто больной. И тут вы - ах, вещдоки! Да в гробу он видел ваши вещдоки…
- Лучше бы их не было?
- Для всех лучше, чтобы их не было. Тогда закрываем дело и идем в отпуск.
Прямое узкое шоссе упиралось в переезд. Издали было видно, что переезд закрыт и у шлагбаума стоит небольшая очередь автомобилей. Пролетел пассажирский поезд в Воркуту или в Котлас. В окнах виднелись белые занавески.
- А теперь? - спросила Лидочка. - Теперь дело нельзя закрыть?
- Теперь я задумался, - сообщил Толик. - Потому что дело стало неординарным. Если бы я был детективным писателем, я бы уже подготовил бумагу и карандаш.
- А что вы будете делать с Русланом?
- С Киренко? Я еще не решил. Все улики указывают на него.
- Не спешите, - сказала Лидочка, - вы новых улик еще не видели.
- Но версию с грабителем они нам уже загробили, - сказал Толик. Непонятно, расстраивался он или притворялся расстроенным.
- Да уж, - согласилась Лидочка, - грабители не кидают в траншею видео. А вот тот, кто хочет показаться грабителем, может и кинуть.
- Два часа ночи, - торжественно произнес Толик, словно старался представить себе эту сцену, - человек, только что убивший Спольникова, выбегает из дома. В руке у него плед, в котором завязанные вещи… А что, если он их нечаянно в траншею уронил?
- Толик! - взволновалась Лидочка и осеклась. Нельзя же называть Толиком капитана милиции, если он такого права не давал.
- Ничего, - великодушно заметил Толик. - Вы старше. Вам можно. Я же понимаю, вы не сама - Ольга меня так называет. А у меня с Ольгой особые отношения. Называйте меня Толиком, только не на людях, хорошо?
- Извините.
- Я продолжаю. Откидываем версию о том, что убийца просто все уронил в траншею, как наивную. Потому что он, вернее всего, сразу полез бы доставать. Тем более что ночью не догадаешься, какая там грязь. Ладно, берем нормальную версию. Убийца бежит ночью к станции. Увидел траншею, кинул туда узел… значит, не профессионал.
- Почему?
Они свернули на узкую тенистую улицу. Здесь, в поселке старых большевиков, стоял высокий сосновый лес, не то что редкие деревья в поселке по ту сторону.
- Почему? Потому что профессионал придумал бы место получше, понадежнее.
- Какое?
- Надо думать. Подумаю - скажу.
Лидочка сомневалась, что глубокой ночью можно было найти место лучше, чем траншея, но не стала мешать Толику рассуждать.
- Значит, мы имеем на руках убийство из жадности, из ревности, из ненависти - полный букет. Надо найти, кто ненавидел Сергея Романовича больше всех. Достаточно, чтобы убить.
- Вы все-таки думаете, что Руслан?
- Я уже звонил в милицию по месту проживания Руслана Киренко, чтобы его задержали.
- Жалко.
- Мне тоже жалко. Но я не могу рисковать. А что, если он, чтобы покрыть преступление, убьет еще кого-нибудь? Вдруг вас убьет, потому что вы много знаете?
- Я ничего не знаю, Анатолий Васильевич.
- Какой я вам Анатолий Васильевич?! Договорились же!
Впереди показался забор дачи Глущенок. По улице к ним несся Пуфик, которому, видно, не было жарко, несмотря на густую курчавую шерсть.
- Это ихний пес, - сказал Толик. - Как вы думаете, он не кусается?
- Вы боитесь собак?
- Меня одна в детстве укусила. С тех пор опасаюсь.
Лидочка подхватила подбежавшего Пуфика на руки. Он был горячим и часто-часто дышал. В калитку выглянула Итуся.
- Вот ты где, негодяй! - сказала она укоризненно. Толик вздрогнул. - Ах, здравствуйте! Вы - следователь? Вы за пистолетом пришли? Скорее, скорее. Женечка совсем не спал, он за меня боится.
Итуся поспешила вперед.
Со второго этажа солнечный зайчик ударил Лидочке в глаз - у открытого окна стоял Женя и смотрел в бинокль.
С чувством глубокого облегчения Итуся стала готовить чай. Лидочка отказалась - в такую-то жару. Толик с тоской поглядел на большую банку меда, выставленную Итусей на стол, словно она знала о слабости капитана.
- Вас ждут дела, - напомнила Лидочка.
- Тогда за дело, - ответил Толик и уселся за стол. Из портфеля он достал листы бумаги. - Будем писать протокол об изъятии.
- В чем дело? - Женя надел очки.
- Вы сдаете мне пистолет, хранить который не имеете права. Вы должны письменно объяснить, каким образом он попал к вам. Вкратце.
- Мне тоже писать? - спросила Лидочка, чтобы ее друзья не чувствовали себя покинутыми.
- Вы у меня в отделении отчитаетесь, - строго ответил Толик.
Пока Глущенки писали объяснительные записки, сидя рядом за столом и порой подглядывая в сочинения друг друга, чтобы списать, Толик все же выпил чашку чая с медом. Похвалил. Лицо у него было красное, распаренное от влаги, пот лился градом, но Толик этого не замечал. При этом он ел мед ложкой из банки. Когда деликатная Итуся попыталась всучить ему банку с медом в подарок, он отказался, сообщив, что у его жены Людмилы на мед аллергия, и это его семейная драма.
Глущенко принес сумку, они по одной вынимали из нее вещи и раскладывали на столе, отогнув скатерть.
- Это что за предмет? - спросил Толик. - Зачем его тащили?
- Портсигар, - ответила Лидочка, словно Толик никогда не видел портсигаров.
И тут же подумала - сейчас он спросит у Глущенок, видели ли они его раньше, и они, конечно же, скажут, что видели его у Нины. Бедная Нина!
Но Толик почему-то не спросил. Он проверил короткие списки, составленные «хранителями», прочел их одинаковые показания и сказал, что пора бежать. Спасибо за помощь следствию. Наверное, если бы не близкое свидание с Мариной, он бы задал вопрос о портсигаре. А так судьба опять улыбнулась Нине.
На обратном пути в милицию Толик начал рассуждать о писателях. Оказывается, он им завидовал. И если бы не стал капитаном милиции, обязательно бы выучился на писателя. Вот, например, вся эта ситуация, как бы ее здорово можно было расписать! А в самом деле Сергей Романович был писателем? Нет, я не имею в виду научно-популярные книги. Писатель - это который пишет романы. Ну, в крайнем случае рассказы.
- Сергей написал роман.
- Чего же вы раньше молчали. Большой роман?
- Марина вам расскажет. Она его читала, она редактор романа. А я не знаю.
- Как же вы не спросили? - Толик был потрясен равнодушием Лидочки. Если бы у него не были заняты обе руки, он бы всплеснул ими.
