Аомби - Иннокентий Маковеев
Натужно сглотнув, Элизабет покидает клетку. Она рано обрадовалась. Каен восстановился, насколько непонятно, от гематом на лице остались только покраснения; рассечение на брови больше не кровоточит — замазано толстым слоем органического клея.
Похоже, пришла пора нарушить правила. Будь, что будет. Делая вид словно разминаю руки, активирую капсулы в перчатках. Структура наполнителя крепчает, оказывая давление на кулак.
— Ты готов?! — спрашивает рефери, повернув ко мне голову. Я приподнимаю вверх руки. — Ты готов?! — с сомнением в голосе обращается он к Каену. Тот злобно кивает. — Хорошо, покажите мне схватку! — Рефери указывает на центр клетки.
Я вспоминаю, как защищая Элизабет на улице, свалился в нокдаун с Аомби после обоюдного попадания. Сейчас, если мы с Каен обменяемся ударами правый на правый, то мы нокаутируем друг друга или убьём.
Каен полон энергии, бьет длинными сериями, заставляя меня отступать. Он поджимает меня в угол клетки. Я выбрасываю удар. Наши с Каеном перчатки стукаются, раздаётся звук металла о металл и хруст кости. Кто-то из нас сломал руку. Кулак в перчатке горит, если появится пульсирующая боль, и сжать крепко пальцы станет невозможно, значит, это я.
Лицо Каена искажает гримаса страдания. Он прекращает атаковать. Я пользуюсь моментом и провожу комбинацию ударов: левой мимо, правой мимо, левой попадаю вскользь по подбородку Каена. Противника ведёт в сторону, но он не теряет равновесие. Каен в отчаянии из последних сил пытается контратаковать, однако напарывается на мой сокрушительный встречный удар. По залу разносится тошнотворный звук. Потом слышатся крики, у кого-то случилась истерика. Рефери в спешке покидает клетку. Лучше не смотреть на поверженного противника.
Внезапно раздаётся выстрел. Крупнокалиберная пуля оставляет глубокую воронку в канвасе. Снайпер промахнулся! Он замертво падает сверху из темноты на край клетки. Неожиданно сторонники Джемисона врываются в зал.
Присев на одно колено, я смотрю по сторонам. Мёрфи с советниками и личной охраной пустился наутёк. Я выполнил свою миссию, но если Лидер сбежит, то усилия многих людей будут напрасны и их жертвы.
Выскакиваю из клетки и бросаюсь в погоню. Кругом перестрелки, свистят пули. Кто-то сдаётся, кто-то умирает, кто-то стреляет в меня, но промахивается, и я сбиваю его с ног.
Вбежав в подтрибунные помещения, крадусь по коридорам. Мёрфи двигается к лифту. Его все бросили, каждый стал сам за себя. Только один Аомби верен Лидеру — Лукас (взбалмошный из Поколения). Он втаскивает Элизабет в лифт, грубо пресекая её попытки вырваться. Я расстёгиваю застёжку-липу на запястье и метаю перчатку, как камень. Она попадает Мёрфи по ногам. Издав вопль, Лидер валится на пол, встаёт, делает шаг, как будто оступившись, снова падает.
— Уходи! — приказывает Мёрфи Лукасу. Лифт закрывается.
Я бегу к Мёрфи, вдруг замечаю, что он достаёт из кобуры пистолет. Прицелившись из положения лёжа, Лидер стреляет в меня. Я рефлекторно защищаюсь руками. Первые две пули пролетают мимо, третья вонзается мне в перчатку, дёргая руку, четвёртая пуля попадает в цель, застревая в моём животе.
Я сближаюсь с Мёрфи. Он бьёт меня рукояткой пистолета, но я делаю нырок ему под руку и сзади захожу на удушающий приём.
— Во время нашей первой встречи я догадался, что ты не тот, за кого себя выдаёшь, — говорит Мёрфи сдавленным голосом. — Почему я не доверился инстинкту? Почему сразу не уничтожил тебя?
— Тебе не стыдно за то, какой мир ты хотел построить?! — спрашиваю я, заняв правильное положение для проведения приёма. Мёрфи тяжело и злобно смеётся.
— Нет, не стыдно. Какая разница, кто будет главным «отравителем»? Ты борешься с ненормальной природой человека. Ты ничего не изменишь, и каждый день неадекватные люди, будут склонять других, как действовать, поступать и жить неадекватно.
Внезапно я чувствую слабость. Из-за ранения силы начали стремительно меня покидать. Если я отключусь и ослаблю хватку, Мёрфи высвободится, расстреляет меня в упор и скроется. Я борюсь с самим собой. Я словно ухожу куда-то, возвращаюсь, снова пропадаю. Руки наливаются свинцом, но я продолжаю сдавливать шею Мёрфи. В глазах медленно темнеет, будто кто-то выключает свет, поворачивая регулятор яркости.
Я лежу на кушетке, открываю глаза.
— Приходит в себя, — говорит женщина в белом халате.
Подбегает Кэт и хватает меня за руку. Похоже, я в бомбоубежище городка.
— Ну что, мы победили? — спрашиваю я сиплым голосом.
— Да.
— Сколько я пролежал без сознания?
— Четыре дня.
— В этот раз обошлось без остановки сердца?
— Без, — отвечает Кэт, подавляя стон. И зачем я спросил? Буду себя за это ненавидеть.
— О-о и ты здесь, — замечаю я Рейчел. Она курит, сидя на стуле в углу, не сняв кожаной куртки и фуражки. — Что вашу службу такси реформируют?
— Да, к сожалению. Шон, зачем люди рискуют собой? Рискуют друг другом? Зачем мы рисковали?
Рейчел подходит и берёт мою вторую руку. Кэт быстро перехватывает мою руку и притягивает её к себе. Рейчел не возражает, её лицо бесстрастно. Нужно попросить Джемисона, чтобы Рейчел помогли врачи.
Кэт, заслонив собой Рейчел, достаёт из кармана тест на беременность. Он с двумя полосками (положительный).
— Видишь?! — радостно говорит Кэт.
— Это здорово, Кэт!
Кэт наклоняется и сладко целует меня в губы. Всё самое ужасное позади.
В палату заглядывает Джемисон. Мы говорим наедине. Мятежный Лидер в хорошем расположении духа.
— Справился! — говорит он.
— А твои люди?
— Не совсем — Лукас улетел на вертолёте.
— Элизабет вместе с ним?
— Да.
— Откуда взялся вертолёт?
— На нём прибыли гости из Аполиса.
— Что с моей мамой?
— Неизвестно. В больнице Центра её не нашли. Кто-то вывез её в самый последний момент.
— Странно.
— Старший сын Мёрфи пытался отбить Центр, но не получил должной поддержки.
— Кто? Лукас?
— А-а, ты не знал?.. Залечивай рану, мне нужны способные бойцы.
Навещают друзья. Егерь кое-что узнал и насторожён: Джемисон пока не собирается лечиться, ведёт сомнительные переговоры с Аполисом, планирует туда официальную поездку. Ещё мятежный Лидер не освободил уцелевших на скрытых фабриках и заводах, только смягчил их условия труда. Но если в чём-то обвинить Джемисона, он найдёт оправдание — ни один город уцелевших не устоял и, если у Аполиса появятся реальные доказательства существования такового, он уничтожит нас.
Я лежу, чувствую невероятную слабость, не пошевелиться. Я размышляю: «Как найти маму? Когда восстановлюсь, помочь Джемисону исцелить общество или уйти от него?».
