Аомби - Иннокентий Маковеев
Обратная дорога утомительна, я откидываюсь на сиденье, подкрадывается сон. Только чувство голода не даёт мне отключиться.
— Тебе нельзя бродить в общих шатрах и казармах, — предупреждает Патрик. — Мы не можем всем доверять. Вдруг тебя кто-то узнает.
В бомбоубежище сторонники Джемисона активизировалось, снуют по коридорам из одного помещения в другое. Очевидно, данные, которые они получили, захватив нашу лабораторию, оказались ценными.
Патрик провожает меня в здешнюю столовую.
— Дождись меня, — роняет он. — Я схожу отдам запись.
Полная женщина в коричневом фартуке приносит мне грибной суп, стейк из говядины с рисом, пирожное и какао. Джемисон откармливает ключевую жертву своего заговора. Мой желудок не против. Плотно поев, располагаюсь на скамейке с мягкой спинкой, дремотное состояние.
— Приступим, — тормошит меня Патрик. Он утирает рот салфеткой, поужинал.
Чувствуя слабость, плетусь за Патриком в комнатку с компьютером. Патрик показывает мне запись избиения сына Джемисона. По-другому нельзя охарактеризовать данное видео. Поединок Каена с сыном Джемисона состоялся в спортивном зале. Похоже, они приняли решение спонтанно. Бой, на удивление, выдался односторонним, несмотря на то, что сын Джемисона не из Поколения и Нарколог делал ему от раунда к раунду выверенные инъекции Временного. Беру часть своих слов обратно — Каен, как представитель Поколения, оказался не хилым и немощным, каким я себе его представлял. Афир изменил его гены. Можно утверждать, что Каен обладает чем-то вроде техники «пьяного мастера». Он выглядел вяло, плохо стоял на ногах, был похож на человека, который напился в лоскуты. Кажется, что противник в таком состоянии не сумеет нанести сильный удар, и даже если удачно попадёт, ты легко разорвёшь дистанцию, и у тебя появится огромный шанс восстановиться. В бою Каен не дал сыну Джемисона такой возможности. Каен, как совершенно невменяемый человек, снова и снова обрушивался с градом ударов на сына Джемисона. Похоже, Наркологи вкололи Каену анаболик. В первом раунде сын Джемисона успешно защитился от многочисленных атак Каена, во втором начал пропускать, в третьем сильный удар потряс его, и он потерял сознание. Что происходило дальше Патрик не стал мне показывать, но можно догадаться — зверское добивание.
Не став анализировать бой сына Джемисона и Каена, мы с Патриком идём в небольшой зал с тренажёрами, снарядами и канвасом для спаррингов. Пахнет потом. Тренируются бойцы спецотряда Джемисона. Все крупные весом за 100 килограммов. Похоже, это они штурмовали днём нашу лабораторию. Я бы застрелил их, если бы у них не было щита. Бойцы смотрят на меня недружелюбно, не забыли, что я наставил на них автомат.
— Переоденься. — Патрик бросает мне бойцовские чёрные шорты.
Я начинаю с лёгкой разминки и пробежки по залу. Патрик, присев на табуретку, предупреждает меня:
— На Арене в перерывах между раундами не пей воду, не смазывай лицо составом, не меняй капу. Тебя попытаются отравить, ослабить… Возможно, яд распылят на твою часть клетки, тогда, не подчиняясь командам рефери, задержи дыхание и отойди в сторону нейтрального угла или угла противника… Каена в его углу будут восстанавливать при помощи сильнодействующих препаратов… Не думай об этом когда будешь в клетке, но ты должен знать, что в любой момент боя тебя может застрелить снайпер. Это постараются сделать так, чтобы никто ни о чём не догадался, Каен подумает, будто попал по тебе… На протяжение всех раундов нажатие одной кнопки будет отделять твою маму от смерти…
Неожиданно гнев и ярость затуманивают мой рассудок. Я возвращаю самообладание в тот момент, когда страшным ударом сокрушаю песочную грушу (звено цепи лопается, и тяжёлая мятая груша с хлопком подает на пол). Все мои мышцы выше пояса сведены судорогой, костяшки рук разбиты. Бойцы спецотряда смотрят на меня во все глаза.
— Ты невыносливый, — спокойно говорит Патрик, будто ничего не произошло.
Ладонью утираю пот со лба. Сердце колотится, пульс зашкаливает. Да, я не в лучшей форме. Потеря контроля в бою станет моей роковой ошибкой.
Патрик задумчиво смотрит на меня серыми выцветшими глазами:
— Полагаю, ты осознал — тебя ждёт война. На сегодня мы закончили. Иди в душ. — Он бросает мне ключи. — Это от твоей комнаты. Иди по указателям и учти тут везде видеонаблюдение, поэтому постарайся не заблудиться.
Найдя душевую, встаю под струю. Прохладная вода расслабляет. Нужно смириться с мыслью: «От меня мало, что зависит». Я должен взять себя в руки ради мамы, Кэт, друзей и выполнить поручение Джемисона.
Дверь в мою комнату приоткрыта. Внутри маленького помещения на втором ярусе кровати отдыхает Кэт.
— Мы будем жить с тобой вместе, — радостно говорит она.
— Спускайся. — Я протягиваю к Кэт руки и подхватываю. — Я же говорил, что всё будет хорошо.
— Почему у тебя нет датчика? Что ты им пообещал? Чем занимался?
— Провёл тренировку в зале.
— Теперь понятно, что с твоими руками. Тебя взяли в спецотряд?
— Не совсем — я мститель Джемисона. Но, думаю, всё обойдётся…
Я коротко рассказываю Кэт ситуацию. Не хочется, чтобы сделка с Джемисоном сорвалась.
Успокоив Кэт, укрываю её одеялом на нижнем ярусе.
— Раз я не пью и … ты не пьёшь и … мы можем не пить, находясь здесь… — вдруг залепетала Кэт. — В общем… в таких условиях… я смогу выносить и родить здорового ребёнка…
Возможно, я погибну на Арене, сторонники Джемисона падут на подступах к Центру, и городок «зелёных» будет уничтожен, но почему бы в последние недели жизни не подарить дорогому человеку радость и самому не быть счастливым?
— Было бы славно, Кэт, — отвечаю я от всего сердца.
Утром в дверь стучится Патрик. Я вынужден выпустить Кэт из своих объятий и пойти готовиться к бою. День начинается с гимнастики и лёгкого завтрака. Затем я делаю разминку перед основной тренировкой.
— Поскольку ты невыносливый, тебе нужно разбить Каена в стартовых раундах, — говорит Патрик. — Если после гонга, Каен останется жив, то Наркологи и медики приведут его в порядок… Бей по затылку и в сердце… Самое главное, чтобы у Каена перестало биться сердце… Конечно, угловые могут снова запустить сердце… Но во второй раз Каена будет легче убить…
Очевидно, стратегию на бой выбирал не Патрик, а Джемисон. Он хочет, чтобы я сразу же разделался с Каеном.
Костяшки пальцы все в ссадинах. Жалею, что накануне разозлился и измолотил грушу. Теперь мне следует беречь руки. Я надеваю восьмиунцовые перчатки. Грушу снова подвесили. Я бью по ней, не вкладываясь в удары.
— Бороться умеешь? — спрашивает боец спецотряда.
— Нет, — неохотно признаю я.
