Владимир Моисеев - Вонючий рассвет
Они непременно разбились бы насмерть, если бы были живыми людьми; но при сложившихся обстоятельствах падение стало лишь досадной неприятностью. Ребята грохнулись прямо в нагромождение какой-то мебели, картинных рам и статуй, а когда пришли в себя, то оказалось, что они находятся в самом сердце МакГилловой сокровищницы. Впрочем, она больше походила на драконье логово. Сияющие драгоценные канделябры были свалены в одну кучу с комодами и старыми автомобильными покрышками. Можно было подумать, будто кто-то ограбил все секонд-хэнды и блошиные рынки в городе, погрузил добычу на добрый десяток грузовиков, вывалил всё здесь и был таков.
«Эх, жаль — Мэри сразу бы разобралась, что со всем этим делать», — подумал Ник. Уж она бы всё систематизировала, всё распределила и всему нашла достойное применение. У МакГилла же, кажется, единственной целью было грабастать всё подряд и грести под себя. Этот вывод подтверждался тем фактом, что на каждой вещи красовалась надпись масляной краской: «СОБСТВЕННОСТЬ МАКГИЛЛА». Жадина и скупердяй. Нику не составило труда вообразить, как МакГилл хватает Искателей и отбирает у них всё подчистую. А может, он даже принуждает кого-то из Искателей работать на него, МакГилла. Те собирают всё, что перешло в Междумир, и тащат к монстру; похороненные в недрах судна, эти вещи валяются здесь без всякой пользы.
К тому времени, как Ник и Любисток с большими усилиями проложили себе дорогу сквозь залежи сокровищ к ближайшему люку, там их уже поджидал Урюк с солидной группой помощников-холуёв.
— Привет! — сказал Любисток, сияя, словно весеннее солнышко. — Вы нас потеряли?
Урюк принял Любисткову блаженную несознанку за сарказм и отшвырнул мальчика в сторонку, после чего ухватил Ника за грудки и притиснул к стене.
— МакГилл желает узнать, на что вы годны.
— Мы ему не рабы! — отрезал Ник.
Урюк кивнул.
— Так я и знал, что с тобой каши не сваришь. Понятно — с тебя никакого толку.
— Значит, я могу теперь вернуться в свою бочку? — спросил Любисток. Урюк не удостоил его вниманием.
— Подвесить их! — приказал он. — Пусть висят вместе со всеми остальными бестолочами.
Холуи рванулись вперёд, схватили наших друзей, протащили через люк и поволокли по тёмному узкому коридору к другому люку, на котором всё той же краской было наляпано: «ПАДВЕСАЧНАЯ». Ник сопротивлялся, как мог, но тщетно. Его первым побуждением было попытаться уговорить своих захватчиков отпустить его, но он решил, что ни за что не станет унижаться перед этим типом с усохшей башкой и умолять его о пощаде.
Тип с усохшей башкой отворил люк.
— Желаем весело провести время! — сказал он с отвратительной ухмылкой.
Но Нику почему-то казалось, что ничего весёлого их не ожидает.
*** *** ***
«В Междумире есть только одно правило, касающееся плавания в воде, — пишет Мэри Хайтауэр. — Оно гласит: «Держись от воды подальше!»
Большие водоёмы крайне опасны для нас, Послесветов. Если землю можно сравнить с зыбучими песками, то вода больше похожа на воздух. Если тебе приведётся упасть в озеро, реку или океан, то вода окажет тебе не больше сопротивления, чем облака — для того, кто падает с высоты. Ты разовьёшь громадную скорость и ударишься о дно с такой силой, что в мгновение ока провалишься на глубину футов в двадцать, после чего твоя песенка спета — ты пойдёшь к центру Земли и ничто тебя не остановит.
Единственное исключение из правила — корабли. Так же как междумирные здания, стоящие на суше, призрачные суда и в Междумире продолжают делать то, для чего они были предназначены в живом мире, то есть рассекать волны, и ничто — ни цунами, ни ураган, ни торпеда не в состоянии их потопить. Смотри только не окажись за бортом».
Глава 16
Опасный переход
Алли знала об опасностях, поджидающих Послесвета на воде и, тем не менее, поднялась на борт парома, идущего на Стетен-Айленд: увидев в заливе призрачное судно МакГилла, она решила рискнуть. Кто знает, куда пираты отправятся дальше. Может, ей никогда не представится возможности настигнуть МакГилла в другом месте.
От консервной фабрики она сломя голову неслась до Баттери-Парка, откуда и узрела корабль МакГилла. Девочка сразу догадалась, что это он, по двум признакам: во-первых, позади движущегося по волнам корабля-призрака не вился кильватерный след; а во-вторых, под названием судна «Сульфур Куин» чёрной краской было халтурно наляпано: «СОБСТВЕННОСТЬ МАКГИЛЛА». Единственной возможностью достичь этой «собственности» было добраться до неё на другом судне, и паром на Стетен-Айленд выглядел наиболее подходящим кандидатом на эту работу.
Вот и причал. Алли принялась пробиваться сквозь толпу пассажиров, сходящих с парома и поднимающихся на него. Когда кто-нибудь проходил сквозь неё, чужие мысли пронзали её мозг, словно пули, но она игнорировала их — всё равно все они крутились вокруг одного и того же — ветра и снега, а для неё ни то, ни другое не имело значения. Взойдя на борт, она обнаружила, что палуба для неё столь же опасна, как и мост: ходить по ней было всё равно что ходить по туалетной бумаге; при каждом шаге Алли погружалась в палубный настил по самую лодыжку. Поэтому ей приходилось непрестанно двигаться, шагать, не теряя скорости, не то она мигом провалилась бы под палубу.
Паром дал гудок и отвалил от стенки.
Залив показался Алли довольно обширным, но, вообще-то он был не таким уж большим. Судам живого мира частенько приходилось менять свой курс, для того чтобы избежать столкновения.
В настоящий момент судно МакГилла находилось между паромом и Стетен-Айлендом, но, понятное дело, паромщик его не видел. Если повезёт, паром пройдёт как раз через призрачное судно, и, таким образом, Алли попадёт туда, куда нужно.
Живые вокруг болтали о всяком-разном: еде, распродажах, безалаберных мужьях и сварливых жёнах. Беззаботная болтовня казалась Алли теперь, с учётом её жизненного опыта, зряшной тратой времени, и она не переставала дивиться, зачем люди разбазаривают свою жизнь по мелочам. Похоже, что существование живых складывалось из одних пустяков. Она начинала понимать, почему Мэри не хочет иметь с живым миром никакого дела.
Мэри. Алли почти рефлекторно оглянулась назад, на город. Падал густой снег, и городские здания выглядели лишь бледными тенями, но царство Мэри — башни-близнецы, яркие и осязаемые — дерзко выделялись на общем фоне, служа гордым отрицанием всего того, что Алли когда-то считала истинной картиной мира. «Когда-нибудь, — думала Алли, — я тоже напишу книгу». Но это будет не свод советов и правил. Это будет книга о её собственном опыте жизни в Междумире, а уж этого опыта, по-видимому, хватит не на одну книгу — здесь каждый день случалось что-то новенькое и неожиданное. И как могла Мэри знать так много? Она ведь никогда не покидала своих уютных, безопасных башен! Тайна, покрытая мраком.
Но сейчас у Алли были более насущные дела, чем размышления о загадках, связанных с Мэри: призрачный корабль придвигался всё ближе. Объятая нетерпением, Алли забылась, прислонилась к поручням и… прошла сквозь них. Она попыталась восстановить равновесие, размахивая руками, и чуть не свалилась в воду. Ей удалось спастись, подогнув под себя колени — девочка упала назад. Но, как выяснилось, это был далеко не лучший выход из положения: с размаху ударившись о палубу спиной, Алли провалилась сквозь настил. Она выбросила руки, пытаясь за что-нибудь ухватиться, но они прошли сквозь дерево и лежащую под ним сталь. Алли почувствовала, как её охватил более тёплый воздух нижней палубы. Скорость падения нарастала.
Все её усилия остановить полёт ни к чему не привели: она пронизала собой ряд кресел, расположенных на нижней палубе, причём у мужчины, сидевшего в одном из них и читавшего газету, страница даже не дрогнула, когда Алли прошла прямиком сквозь него. Но и на этой палубе ей не удалось задержаться — она провалилась сквозь пол, и как ни старалась замедлить падение, из этого ничего не выходило; скорее наоборот — она полетела вниз ещё стремительнее.
Теперь она попала на автомобильную палубу — здесь плотными рядами, с заглушёнными моторами стояли машины. Тонкая сталь их кузовов не задержала её ни на секунду. Вот теперь Алли запаниковала.
— Помогите! — закричала она. — Кто-нибудь, помогите мне!
Но, конечно, никто не слышал её криков. Она обругала себя самыми последними словами за то, что не догадалась смастерить пару землеступов, прежде чем выйти в море.
После автомобильной палубы настал черёд машинного отделения. Валы вращались, поршни ходили ходуном, гудело и грохотало со всех сторон. Она попыталась выпрямиться, и ступни её пронзили корпус судна.
Сначала она почувствовала, как ледяная вода залива сомкнулась вокруг её лодыжек, затем охватила голени. Алли поняла, что если немедленно что-то не предпримет, то провалится сквозь днище парома, а после этого, как пишет Мэри, «её песенка будет спета».
