Элли Каунди - Сплетенные судьбами
- Нет, - отвечает он, усмехаясь. - Я не умер, пока рыба еще жива, пока она плавает, мечет икру, выращивает мальков.
- Разве ты не видишь это место? - спрашиваю я Вика. - Мы пытались спасти их. Но они тоже медленно умирают.
А потом он умолкает, и я понимаю, что Вик действительно ушел, и желаю, чтобы голос снова зазвучал в моей голове. Я, наконец-то, понимаю, что, пока отец слышал эти голоса, он никогда не был одинок.
Глава 20. Кассия
Мое дыхание, кажется, нарушилось. Его звук – как будто мелкие волны плескаются о скалу и утомленно рокочут в надежде раствориться в камне.
- Поговори со мной, - прошу я Инди. Я замечаю, что она несет две сумки, две фляжки. Как такое случилось? Они мои? Я слишком утомилась, чтобы интересоваться этим.
- Что ты хочешь от меня услышать? - спрашивает она.
- Все, что угодно. – Мне нужно слышать что-то помимо моего собственного дыхания, моего уставшего сердца.
Каким-то образом, до того, как слова Инди превращаются в моих ушах в ничего не значащие звуки, я осознаю, что она говорит мне что-то, много чего; что она никак не может перестать говорить, когда понимает, что я далека от того, чтобы хоть что-то услышать. Хотела бы я суметь уделить больше внимания словам и суметь запомнить их. Но получается выхватить лишь несколько фраз:
Каждую ночь перед сном
И
Я думала, что все изменится после того, как
И
Я не знаю, сколько еще смогу верить
Это звучит почти как поэзия, и я снова думаю, смогу ли когда-нибудь закончить свое стихотворение для Кая. Найду ли правильные слова, когда, наконец, увижу его. Будет ли у нас с ним достаточно времени для чего-то большего, чем для начал.
Я хочу попросить Инди вытащить еще одну синюю таблетку из моего рюкзака, но, прежде чем успеваю произнести хоть слово, опять вспоминаю, что говорил мне дедушка: я достаточно сильная, чтобы не принимать таблетки.
Но, дедушка, кажется, я поняла тебя недостаточно хорошо, как мне подумалось сначала. Стихи. Мне казалось, я знаю, что ты имел в виду. Но которому именно стиху, ты хотел, чтобы я поверила?
Вспоминаю, что сказал дедушка, когда я взяла у него бумагу в тот последний раз. - Кассия, - прошептал он. - Я даю тебе то, чего ты пока не можешь понять. Но когда-нибудь обязательно поймешь. Лучше, чем кто-либо другой.
В мозгу порхает мысль, подобно одной из бабочек-траурниц, плетущих свои коконы на веточках и здесь, и в провинции Ориа. Эта мысль возникала у меня и раньше, но до конца оформилась только сейчас.
Дедушка, был ли ты когда-нибудь Лоцманом?
А потом другая мысль посещает меня, быстрая и мимолетная, которую я даже не успеваю толком ухватить, и покидает движениями легких крылышек.
- Я в них больше не нуждаюсь, - говорю я себе. В таблетках, в Обществе. Не знаю так ли это. Но, кажется, так должно быть.
А потом я вижу его. Компас, сделанный из камня, лежащий на уступе, точно на уровне глаз. Я поднимаю его, роняя при этом все остальное.
Сжимаю его в руке, пока мы идем, не смотря на то, что он весит больше, чем большинство вещей, брошенных мною на землю. Я думаю, Это хорошо, что он тяжелый. И думаю, Это хорошо, ведь он удержит меня на этой бренной земле.
Глава 21. Кай
- Скажи те слова, - просит меня Элай.
Мои руки трясутся от многочасовой работы. Небо позади нас темнеет. - Я не могу, Элай. Они ничего не значат.
- Произнеси их, - приказывает Элай, снова заливаясь слезами. - Сделай это.
- Не могу, - повторяю я, устанавливая песчаник-рыбу в изголовье могилы Вика.
- Ты должен сказать их, - настаивает Элай. – Должен, ради Вика.
- Я уже сделал все, что мог ради него, - отвечаю я. - Мы оба сделали. Мы попытались спасти ручей. А сейчас нам нужно идти. Он бы поступил точно так же.
- Теперь у нас не получится пересечь равнину, - говорит Элай.
- Мы будем держаться вблизи деревьев, - отвечаю я. - Пока еще не наступила ночь, попробуем пройти как можно дальше.
Мы возвращаемся и собираем наши вещи на стоянке у входа в ущелье. Когда заворачиваем вяленую рыбу, она оставляет серебристые чешуйки на наших ладонях и одежде. Мы с Элаем делим между собой еду из рюкзака Вика. - Тебе нужно что-то из этого? - спрашиваю я Элая, находя брошюры, взятые Виком.
- Нет, - отвечает он. - Мне больше нравится то, что выбрал я.
А я кладу одну из брошюр в свой рюкзак и оставляю остальные. Нет никакого смысла забирать их все.
Мы начинаем переход через равнину, шагая плечом к плечу в наступающих сумерках.
Потом Элай останавливается и оглядывается назад. Это ошибка.
- Нам нельзя задерживаться, Элай.
- Погоди, - говорит он. - Стой.
- Я не собираюсь останавливаться, - отвечаю я ему.
- Кай, - настаивает он. - Взгляни назад.
Я оборачиваюсь и в остатках вечерних сумерек вижу ее.
Кассия.
Даже издалека я узнаю ее: она стоит на вершине красных скал Каньона, и ветер треплет ее темные волосы. Она прекраснее, чем снег.
Не сон ли это?
Она указывает рукой в небо.
Глава 22. Кассия
Мы почти наверху; почти можем окинуть взглядом всю равнину.
- Кассия, стой, - окликает Инди, когда я уже хочу перебраться на ту сторону скал.
- Мы почти на месте, - отвечаю я. - Мне нужно посмотреть. – На протяжении последних часов я снова чувствовала в себе силы, в голове прояснилось. Хочется встать на самом высоком пике и попытаться увидеть Кая. Ветер холодный и освежающий. Так приятно ощущать его порывистое дуновение.
Я карабкаюсь на верхушку самой высокой скалы.
- Не надо, - кричит Инди откуда-то снизу. - Ты можешь упасть.
- Ох, - выдыхаю я. Сколько всего тут можно увидеть. Оранжевые скалы и равнина с коричневой травой, реки и голубые горы. Темнеющее небо, тяжелые облака, красное солнце и редкие холодные хлопья белого снега, падающего с неба.
Две маленькие темные фигурки, глядящие вверх.
Они смотрят на меня?
Это он?
С такого расстояния, есть только один способ выяснить.
Я поднимаю руку и указываю в небо.
Мгновение ничего не происходит. Фигура застыла на месте, и я застыла, холодная и напряженная, и...
Он бежит.
Я спускаюсь со скал, скольжу, чуть не срываясь, стараясь добраться до равнины. Хочется, думаю я, чтобы мои неуклюжие ноги двигались быстрее, хочется бежать, хочется сочинить целое стихотворение, хочется, чтобы компас был все еще со мной...
А потом я достигаю равнины и уже не желаю ничего, кроме того, что имею.
Кая, бегущего мне навстречу.
Никогда я не видела, чтобы он бегал так, как сейчас – быстро, свободно, решительно и безудержно. Он так прекрасен, его тело движется так естественно и правильно.
Он останавливается рядом со мной, так близко, что я вижу синеву его глаз и забываю о красном цвете моих рук и о зеленом цвете платья, в которое хотелось быть одетой.
- Ты здесь, - жадно и тяжело дыша, произносит он. Пот и грязь покрывают его лицо, он смотрит на меня так, будто я – то единственное, что ему необходимо видеть.
Я открываю рот, чтобы сказать да. Но времени хватает только на то, чтобы сделать вдох, прежде чем он преодолевает расстояние между нами. Все, что я осознаю, это поцелуй.
Глава 23. Кай
- Наше стихотворение, - шепчет она. - Расскажешь его для меня?
Касаюсь ее уха, губами провожу по шее. Ее волосы пахнут шалфеем. Ее кожа пахнет домом.
Но я не могу говорить.
Она первая вспоминает, что мы не одни. - Кай, - шепчет она.
Мы оба немного отстраняемся. В свете уходящего дня я замечаю, что ее волосы спутаны, а кожа загорела. Ее красота всегда причиняла мне боль. - Кассия, - хрипло говорю я. - Это Элай. - Когда она поворачивается к нему, и лицо ее озаряется, я понимаю, что даже не представлял, как сильно он похож на Брэма.
- Это Инди,- говорит она, жестом указывая на девушку, пришедшую с ней. Инди складывает руки на груди.
Пауза. Мы с Элаем переглядываемся. Понимаю, что оба думаем о Вике. Сейчас должен был наступить момент, когда мы представим его, но он ушел.
Всего лишь прошлой ночью Вик был жив. Этим утром он стоял у реки, наблюдая, как плещется в ней форель. Когда поднималось солнце, и краски становились ярче, он думал о Лэни.
Потом он умер.
Я указываю на Элая, который стоит очень прямо. - Утром нас было трое, - сообщаю я.
- Что произошло? - спрашивает Кассия. Ее рука сжимает мою ладонь, и я мягко пожимаю в ответ, стараясь не задевать порезы, которые ощущаю на ее коже. Через какие же испытания она прошла, чтобы отыскать меня?
- На нас напали, - рассказываю я. - Они убили нашего друга, Вика. И реку тоже.
Неожиданно я представил, как мы, должно быть, выглядим сверху. Мы стоим здесь, посреди равнины, открытые всем взорам. - Давайте уйдем обратно в Каньон, - предлагаю я. На западе, за горами, солнце медленно скользит за горизонт, почти исчезая и провожая день, сотканный из света и тьмы. Вика нет. Кассия здесь.
