Джин Кавелос - Закат техномагов-3: заклиная Тьму

Джин Кавелос

трилогия о техномагах, часть 3

 Закат техномагов: Заклиная Тьму

Беверли Феррис, любящей книги

Why are you?

Почему ты?

Есть Тьма страшнее той, с которой мы боремся. То тьма души, заблудшей и потерявшей цель. Война, что мы ведем – не против сил и государств: это война против хаоса и отчаяния. Куда страшнее смерти плоти – гибель надежды, смерть мечты. И сдаться этой угрозе мы не можем никогда.

Г'Кван [1]

АВГУСТ 2260 ГОДА

Глава 1

Кошу говорили, что он слишком много времени проводит среди юных рас. Сказали, что он позволил сентиментальности ослабить дисциплину. Сказали, что не сумев сдержаться и вмешавшись в конфликт, он тем самым продемонстрировал, как низко пал.

И сейчас он заплатит за это.

Находясь в своих скромных апартаментах на Вавилоне 5, Кош ждал. Он знал, что должно произойти, – как и все ворлонцы. Но они ничего не предпримут, чтобы воспротивиться этому, и он тоже не должен ничего предпринимать. Он должен заплатить за свой поступок, чтобы вместо него не пришлось платить другим.

Таково было кредо ворлонцев: кто-то должен пожертвовать собой ради спасения остальных.

Лицедеи лучше любого ворлонца поняли эту мучительную истину, являвшуюся сутью всех ворлонских учений. Они отказались присоединиться к силам хаоса, сохранили верность своим принципам, хотя это означало для них гибель. Они пожертвовали собой ради блага галактики. И тем самым указали путь Кошу.

Теперь он понимал, что не только представители юных рас должны жертвовать собой, но и сами ворлонцы.

Все, что другие ворлонцы говорили о нем, было правдой. Он слишком много времени провел среди юных рас: слишком долго наблюдал за тем, как они с огромным трудом продвигались к порядку, а он незаметно подталкивал их в этом направлении; за тем, как враг сводил на нет все успехи, с таким трудом достигнутые ими; за тем, как они страдали и гибли. Правила поведения сторон в конфликте, сформулированные миллиарды лет назад при посредничестве Изначального требовали от ворлонцев и урагана неукоснительно соблюдать условие – никогда открыто не атаковать друг друга. Кош нарушил правила. Он спустился с заоблачных высот и встал рядом с юными, вступил в сражение вместе с ними.

И теперь он умрет вместе с ними.

Враг приближался, зловоние хаоса ощущалось все сильнее.

Перед лицом приближающейся гибели эти представители юных рас пытались оценить свою жизнь, найти смысл в своей смерти. Кош никогда не размышлял о том, что сам является смертным. Но он знал, что в конце смертный сможет дать оценку своей жизни, своим свершениям. Оглядывая прошлое с этой точки зрения, Кош заметил, что за свою жизнь совершил удивительно мало достойного. Из всех своих поступков он по настоящему гордился лишь одним – последним, тем самым, который предопределил его конец.

Он должен сделать так, чтобы Шеридан не чувствовал себя виновным в его смерти. Шеридан подтолкнул его к действиям – еще одно доказательство того, что он слишком много прожил среди юных рас, позволив одному из низших существ повлиять на свои поступки. Но он больше не мог думать о Шеридане как о низшем существе. Шеридан теперь виделся Кошу другим, особенным, вышедшим на новый, более высокий уровень развития. Кош не до конца понимал, кем он стал. Кош даже начал верить в то, что если замкнутый круг войны и смерти когда-либо удастся разорвать, если силы порядка определенно докажут свое превосходство, то произойдет это лишь благодаря Шеридану. Шеридан не обладал мудростью, знаниями или дисциплиной ворлонца, однако ему были присущи иные, человеческие качества, которые имели свою особую ценность и значимость. Чувство вины – эмоция, которую ворлонцы долго изучали, – было одним из них. Кош не хотел, чтобы оно ослабило Шеридана.

Шеридан всего лишь высказал вслух то, что Кош давно говорил самому себе. Хотя в устах Шеридана эти доводы обрели простоту и силу, тогда как в мыслях Коша они скрывались за утонченностью и рациональными обоснованиями.

– Сколько народу уже погибло, сражаясь в этой вашей войне? – спросил Шеридан. – И сколько еще должны погибнуть для того, чтобы вы спустились со своих заоблачных высот и вмешались?

Впервые за тысячу лет действиями Коша руководил страх.

Он трижды ударил Шеридана разрядами, плеснул в него своей сущностью, едва не убив человека.

– Дерзко, – сказал Кош.

– Неподобающе, – сказал Кош.

– Мы еще не готовы, – сказал Кош.

Но не готов был именно Кош – он не был готов умереть.

Древний враг продвигался по станции к уровню, на котором располагалась его каюта. К нему.

Шеридан всего-навсего сказал правду. Пока Кош оставался в стороне и наблюдал с высоты, погибли лицедеи, и их смерть лишь положила начало длинному и быстро увеличивающемуся списку потерь.

Силы хаоса начали действовать. Образовав тайные союзы с некоторыми юными расами, они подталкивали и провоцировали их к развязыванию жестоких войн со своими соседями. Теперь враг открыто нападал на юные расы, убивая кого хотел и где хотел. А зонды, оставленные Кошем у Предела, у планеты рядом с домом древнего врага, пели тревожную песню. Два лицедея, ставшие слугами хаоса, возрождали древнюю силу, не использовавшуюся в течение многих тысячелетий. Миллиарды уже погибли, и погибнет еще больше. Ураган жаждал поглотить всё.

Только сплотившись, только начав вместе сражаться с ураганом, юные расы смогут выжить. Но они не станут сражаться, если полагают, что на них обрушился неуязвимый враг. Они должны обрести надежду, что могут победить, и эту надежду, как и доказывал Шеридан, им могут дать только ворлонцы. И поэтому Кош втянул ворлонцев в сражение – впервые с тех пор, как было заключено древнее соглашение, они в открытую нанесли удар по врагу. Эта единственная битва принесла Шеридану победу, необходимую для того, чтобы убедить остальных создать союз.

И теперь враг требовал от ворлонцев компенсации за нарушение соглашения.

Шеридан не понимал, чего он просил. Кош сказал ему:

– За все надо платить. Я не буду рядом, когда ты полетишь на За'ха'дум.

Но Шеридан все равно не понял. Человек решил, что это он заплатит. Он решил, что если когда-либо полетит в древнюю обитель врага, Кош не станет помогать ему из-за своего гнева. Но дело было не в том, что он не захочет помочь, а в том, что он не сможет.

Враг был уже близко, зловоние хаоса стало непереносимым для ворлонца.

Кош скользнул в гладкую коричнево-зеленую раковину своего скафандра. В маскировке не было смысла, но твердая оболочка скафандра позволит ему продержаться несколько секунд.

Смириться со смертью оказалось труднее, чем он думал. Ворлонцы редко умирали; за последнее тысячелетие умер лишь один из них. Кош к тому же начал бояться того, как поведут ворлонцы дальше эту войну без его советов. Он заставил их ступить на узкую дорожку. Они должны сражаться только тогда, когда без них никак не обойтись, они не должны стать главной воюющей стороной. Но он не верил в то, что ворлонцы пойдут этой дорогой. Некоторые из них надеялись на то, что смерть Коша вернет конфликт в изначальное состояние равновесия, позволит им вновь действовать по древним правилам, снова вернуться к своей практике манипулирования со стороны. Но все больше ворлонцев верило в то, что поступок Коша был первым шагом к последней всеобщей войне, которая должна завершиться полным уничтожением сил хаоса и всего, чего они коснулись. Кош знал, что развязав такую тотальную войну, ворлонцы уничтожат не меньше юных рас, чем сам ураган.

Ему очень хотелось остаться среди них, по-прежнему вести их. Если бы его помощница была неподалеку, он смог бы передать ей свою сущность, как делал это время от времени. Она была изменена и обучена скрытно носить его внутри себя, когда он того требовал. Кроме нее никто на станции не обладал достаточной силой для того, чтобы нести в себе даже малую частицу ворлонца. Но если бы она и была здесь, то враг первым делом нашел бы ее и убил, дабы предотвратить подобное развитие событий. Кош порадовался, что отослал ее.

Сейчас древний враг стоял прямо за дверью. Трое и их слуга – чума Морден. Морден взламывал замок.

Пора.

Из самого сердца своего существа Кош потянулся наружу. Первым делом он вплыл в мелодию своего корабля, находившегося в особом доке станции. Корабль отдыхал, тихо напевая самому себе песню о красоте порядка, удовлетворении от служения, о гармонии сфер. Кош приказал кораблю не предпринимать ничего в ближайшее время, зная о способности корабля почувствовать грозившую хозяину опасность.

Мелодия корабля разладилась, зазвучала быстрее. Он не понимал. Он испугался.

Кош повторил приказ, мелодия слегка замедлилась. Беспокойство корабля не исчезло, но он подчинится приказу, ведь повиновение было для него величайшей радостью.