Сергей Калашников - Аборигены Прерии
Тварь оказалась безобидной в смысле кровожадности и отверстие в перепончатом крыле не привело к летальному исходу — убежала она в заросли под откосом, но, проводив её взглядом, все переглянулись. Вспомнили, что тут тоже Прерия. То есть догонять подранка нельзя, а лидера их бригады они выбрать не озаботились. Нет, руководил работами Степан, поскольку когда-то делал это у арбузоводов на западе. Но о сохранности личного состава он не заботился, полагая, что здесь безопасно.
Переглядки на этот раз привели к тому, что именно девчонка и расставила всех по местам, и Стёпка даже не подумал покачать права. Не лидер он. Упряжной.
* * *Отпуск, или каникулы, как он сам воспринимал этот период, вовсе не означали ни свободы, ни безделья. Жизнь здесь не то, чтобы била ключом, но постоянно была заполнена делами. В электролизёрах и камерах напыления шли процессы роста и покрытия. Загружались тигли в индукционные печи, за стеклом герметичного бокса сверкала лазерная сварка, а робот шинковал плазморезом толстый стальной пруток. Помещение ростовой заполнило всё пространство бывшего убежища, и работники обеспечивали непрерывный режим его функционирования.
Здесь царствовала его благоверная, и среди её подданных Степан узнал старшего парня из числа не меченых бандитов. В бывшем посёлке военных по вечерам горел свет в окнах каждого дома, над береговой линией часто скользили в воздухе мотопарапланы, каботажное судно дважды в неделю швартовалось в крошечной бухте у нижней точки подъёмника. В бывший гараж, крышу и пол которого подновили, затаскивали ящик с большим станком, а площадка правее подстанции заново бетонировалась.
Ещё не город. Постоянного населения здесь всего несколько десятков человек. Но определённо посёлок, причём — производственной ориентации. Интересно, сколько таких крошечных селений разбросано по бескрайним просторам материка? Хм, если он правильно понял супругу, все они расположены на частной земле, то есть государственные чиновники не обязаны вмешиваться в жизнь людей, обосновавшихся в их пределах. И, если не привлекать внимания властей предержащих, то жить в таких местах можно тихо и неприметно.
* * *Итак, он — в аборигенском городке. По масштабам Земли — это конечно не так. Но что поделаешь, если в любом самом заштатном провинциальном городе материнской планеты народу как раз примерно столько, сколько на всей Прерии? Раньше, живя в единственном и неповторимом Ново-Плесецке Стёпа полагал себя столичным жителем — избранником судьбы, удостоенным максимальной доли благ цивилизации, какой только тут возможен. Собственно, никакой ошибки данное положение не содержит, но вот гордости от этого он больше не испытывает.
— Делла! Тебе не кажется, что во мне что-то изменилось? — они ночуют в одной кроватке, и постоянная возможность порадоваться друг другу сильно изменила их отношения. Всё стало спокойней, предсказуемей и приобрело иной вкус. Не взрыв пузырьков на языке, как от шампанской шипучки, а богатый букет благородного вина, оценить который можно только, если делаешь очередной глоток тогда, когда ощущение от предыдущего оценено в полную меру.
— Не кажется. Я точно знаю, что ты задумался над главным вопросом в жизни любого человека. Это вопрос о том, чего тебе хочется, — супруга повернулась в его сторону и подвинула голову так, что теперь касается кончиком носа его плеча.
— Обычно об этом думают все.
— Ты меня не понял. Люди стремятся к исполнению своих желаний, не анализируя причин их возникновения. Вот, скажи, почему ты хотел летать на коптере?
— Да, хотел, — Стёпа и не думает спорить. — Потому что это же здорово, чувство полёта, ощущение скорости, подчинение машины твоей воле. Вот потому и хотел.
— Дружок! Ты перечислил эмоции, которым был подчинён в момент формирования желания, — показалось, что вместо «дружок» Делла чуть не сказала «сынок». Уж очень тон оказался снисходительным. Забавно. Не обидно. И он действительно всегда её слушается, словно мамочку. Тут бы как раз следовало возмутиться, топнуть ногой (хотя бы мысленно) и попытаться изменить ситуацию, доказав, что он мужчина и должен быть главным.
А вот никому он ничего подобного не должен. И доказывать себе неверное положение не станет, тем более — жене. Эту женщину он уважает и очень ею дорожит. Так что там на счёт эмоций?
— Пожалуй, да, не обошлось без чувств, которые у меня возникли в тот момент. Но ведь ты не станешь отрицать, что уметь управлять коптером полезно, а иметь его — удобно.
— Стёпа! То, что достигнутый результат обладает полезными свойствами, мы обсуждать не станем. Наша задача понять путь формирования желаний. В момент обучения ты не нуждался в том, чтобы покидать пределы города, более того, для тебя это было опасно. Внутри городской черты даже пешком не так уж далеко, а если вспомнить о велосипеде, самокате, скейтборде или роликовых коньках — так ведь вообще всё рядом. То есть транспортных преимуществ коптер тебе не давал.
Теперь — о чувстве полёта. Вот уж тут с дельтапланом вообще ничто не сравнится, а продаются они в любом хозяйственном. И ощущение скорости, и подчинение аппарата твоей воле — всего вдосталь. Да ещё и учат этому по соседству за малую денежку. Вывод чёткий — ориентацию на коптер ты обрел не в силу разумно принятого решения, а под влиянием возникших у тебя эмоций.
Возражай.
Стёпан подумал и не стал. Он прекрасно помнит, что очень хотел, чтобы папа купил домашний винтокрыл. И мама хотела. Полететь на собственной машине, полюбоваться на неё, потрогать её гладкие бока… они придирчиво выбирали модель, родители оформляли кредит — был период радостного нетерпения, вожделения. Потом — первые острожные полёт папы. У него был заметный перерыв, да и аппарат незнакомый. Они катались всей семьёй, любуясь на снеговые вершины Большого хребта и даже то, что им с мамой приходилось тесниться вдвоём на полуторном месте, рассчитанном на двух подростков или одного крупного взрослого, даже это не меняло настроения — у них есть свой летательный аппарат!
Он осваивал пилотирование под папиным руководством, для чего конструкция предусматривала установку второго комплекта органов управления во второй кабине. Потом, когда подрос и набрался опыта, то получение разрешения на самостоятельное управления коптером тоже оказалось для него радостным событием. А больше ни для чего эта прекрасная машина так ни разу им и не потребовалась. То есть в результате согласованного общесемейного эмоционального всплеска были получены впечатления. За приличные деньги, кстати.
Он, конечно, форсил перед одноклассниками, катал девчонок, но, если бы не Деллка у Стального водопада, до которой он без этой игрушки вряд ли бы добрался, реальной пользы от этой дорогой игрушки не было бы никакой.
Вот когда всё это он супруге изложил, она ни слова не сказала. Мурлыкнула только довольно.
Так с чего они начали разговор? С того, что в Стёпе что-то изменилось. И это что-то, всего-навсего, путь, по которому идут мысли. Она что, спать собралась? Ну и ладно. А он пока подумает, откуда же так вдруг сразу у трёх человек возникло желание обзавестись тем, от чего нет никакого реального толка.
И вообще, что это за бардак такой творится в мире под Гаучо, если горожане, живущие в безопасности, тратят прорву денег на безделушку в то время, как на этой же самой планете люди отстреливаются от хищников оружием времён англо-бурской войны.
* * *До выхода на службу осталось несколько часов. Степан снова в Ново-Плесецке. Он уже побывал дома, обнял родителей и сейчас просто сидит на набережной под тентом ресторанчика. Почему? Потому что мороженое. Большая вазочка пломбира, посыпанного орехами и тёртым шоколадом и политого сиропом. Тень, ветерок с океана, девчонки в ярких купальниках. Не только он ими любуется, двое полицейских в светлых форменных шортах и строго по уставу завязанных на пупке цветастых рубашках расположились за соседним столиком и под безалкагольное пиво неустанно несут трудную и опасную службу — берегут спокойствие граждан. Молодых, красивых и чертовски пластичных.
Скользнув по ним рассеянным взглядом отдыхающего, Стёпа вдруг уловил в глазах одного из них что-то похожее на узнавание.
Не понял!
Присмотрелся и отметил, что у одного из стражей порядка на боку висит компактный табельный игольник, а у парня, с которым встретился глазами — помпа двенадцатого калибра стоит под рукой. И, хоть и похожи эти блюстители закона друг на друга аки двое из ларца, однако отличие в поведении выдает двух абсолютно разных людей. Тот, что с пистолетом откровенно любуется прекрасными телами, не особо заботясь о чём либо ином. А вот его товарищ контролирует солидный сектор, с виду, рассеянно перебегая взглядом по окрестностям. Абориген!
