Венеамин Гиршгорн - Сорванец Джо
И за день, проделав огромный путь из кармана в карман и обратно, мелкие деньги отдыхали в сумке у Джо.
Сколько ни кричал «Убийство артистки», два номера осталось.
— Один для меня, другой для Никельса (Никельс постоянный клиент).
У двери шикарного бара (ах, туда бы попасть покушать) в нише (на улице ветер и дождик) устроился Джо отдохнуть. Из кармана черствую булку, в руку газету.
На улице дождик.
В баре тепло и уютно (часто хлопали дверьми, и слышно, как плачет оркестр).
Но Джо привык к холодному ветру, черствой булке (помнит дни без нее) и к побоям злых полисмэнов.
— Посмотрим, что пишет сегодня «Трибуна» (начать с передовой — кончить рекламой, а не наоборот, так учил Никельс).
— Так… так… Гм… О-о! Что-то о Ройте…
«…Как нам сообщили, инженер Ройт не убит, а проживает за границей. Приводим ниже телеграмму нашего парижского корреспондента (здорово! Джо каждый день встречает на улице „парижского корреспондента“ — ловкий парень):
— Ройт жив Париже сообщил
удрал жены семейного ада.
Редакция, не обращая внимания на затраты, впервые помещает портрет жертвы семейных неурядиц — инженера Ройта…»
На Джо хмуро посмотрело лицо Ройта, старательно испорченное цинкографией, но все-таки чертовски знакомы выпуклые глаза, большой рот, расплывшийся в веселую улыбку.
Где-то он видел этого Ройта?
(На улице — дождик, в баре — крики, оркестр и драка…)
В мозгу, наполненном новыми словами (Никельса книги), проплывали один за другим дни — облетевшие календарным листком… А-а… Вспомнил: на углу улицы… Днем… Авто… Негр… Джентельмэн в цилиндре… И Ройт… (То же лицо, что на снимке, только злое…)
Почему Париж и семейный очаг?
Джо думал…
На улице — дождик.
В баре — оркестр и вкусные вещи.
* * *Джо старательно мерит шагами асфальт. Джо озабочен. Сегодня деловой день.
Программа: Никельс — газеты — шайка.
Даже огромный плакат с именем Чаплина не заставил его остановиться.
…Нельзя. Джо занят.
А-а-а… У банка авто и шоффер шоколадного цвета напомнили Ройта… Тот самый… Прыжок, и Джо у авто.
— Мистер?..
— А… (на черном лице, белки от газеты к Джо)?
— Чье это авто?
— Мистера Крейса.
— Шикарный!!
* * *— А ты, Джо, уверен, что именно в этом авто увезли инженера?
— Он самый. Джентельмэн в цилиндре пригласил его, и Ройт…
— О, если так, то теперь все понятно. Это первый удар. Война началась. Но нас не запугают. «Универсальные лучи» будут закончены. Правильно, Джо?
— Да, Никельс (Джо любил, когда Никельс с ним советовался).
— Нельзя терять времени. Я иду на заседание комитета, и там мы решим, как найти Ройта.
Джо удивился.
Зачем ходить в комитет и решать, что делать, когда у Джо есть шайка отчаянных парней… И если он захочет, то он… То он… То он… отыщет Ройта.
Он и его шайка.
Шайка «Хромого Джо».
Глава 11
ЛИГА «КАПИТАЛ»
Заседание открыл один из Ротшильдов.
— Уважаемые коллеги! Некоторые члены нашего общества не смогли прибыть сегодня. Причина очень серьезная: массовые забастовки. Коммунистическое движение крепнет. Я предоставляю слово отсутствующим.
Щелкнул выключатель; изящная металлическая трубка выбрасывала четко и ясно взволнованные слова нефтяного короля Кока:
— Принуждены уступить… Забастовка по-прежнему… Не доверяют социалистам, субсидируемым «Капиталом»…
В огромном зале с разодетыми миллионерами (нечеловек — блестящий новенький доллар) грозное слово волнует и тревожит -
Коммунист!
— Надо уничтожить!
— Что смотрит полиция?
— Правление «Капитал» должно приказать совету министров принять все меры к разгрому этой сволочи!
Ротшильд позвонил.
— Слово министру Крейсу.
— А-а-а.
Легкий шопот пробежал от лысины к лысине и окончился у трибуны, на которую взбежал Крейс.
— Ройт отказался выдать секрет «Универсальных лучей». Но это не преграда. Мы найдем во что бы то ни стало гнусный притон Смирнова, а боевая группа докончит начатое… Наступило время упорной борьбы с пролетариатом… Мы победим. На нашей стороне непоколебимая мощь — капитал.
И при этом нежном и знакомом слове снова легкий шум побежал от лысины к лысине.
А в широком огромном окне напротив теснились на белом экране черные аршинные буквы:
Марка падает…
Забастовка углекопов в Англии…
Новая нота Пуанкарэ…
В России.
Глава 12
ФУТЛИК СНОВА АТАКОВАН
Футлик писал передовую статью. Обильно рассыпал восклицательные знаки и точки на белой бумаге.
— Инженер Ройт должен отыскаться!!
Тираж поднимался, вместе с тиражем поднималось настроение Футлика. Еще одно слово и три восклицательных знака.
— Так… Оль-райт… М-а-а-кс…
Вбежал мальчишка и замер (правда, комнат мало, но все-таки нужен рассыльный)…
— Вот неси. Пусть скорей набирают.
Ноги на стол и мечтает: о славе, о деньгах, о собственном доме…
Телефон в углу несколько раз простуженно кашлянул.
Футлик — от сладкой мечты к телефонной трубке.
— Алло… Да, редактор… Что-о (глаза округлились). Чтоб я прекратил печатать статейки о Ройте?! Что вы сказали (лицо покраснело, и Футлик забыл про высокий тираж). Мистер Крейс?! Извините, но я не знал… Не могу! Мое честное имя… Что?.. Тысячу мало… Поймите, позор! За четыре согласен… Хорошо!.. Больше ни строчки.
Трубку бросил, стремительно к двери…
— Где Макс?…
— Я послал его с вашей статьей.
— Идиоты!…
— Вы же велели…
Но Футлик не слушал, шляпу схватил (не ваша, редактор, то мистера Каца) и забыв, что он не рассыльный, выскочил из комнаты.
Четыре тысячи — это не шутка!
Глава 13
ШАЙКА «ХРОМОГО ДЖО»
Все было обставлено, так же, как в драме (14 серия) «Убийство миллионера» или «Красная Лампа».
Джо с мрачным лицом на высокой бочке. Сосредоточенно сосал трубку (не вкусно, но нужно)… Тайная сходка — темный переулок центрального рынка — уютно и тихо. Напротив с горящими пылко глазами, на ящиках, в два этажа разместились: «Красный Кэб», «Гроза Бродвея», «Дик-Прыгун» и «Джим-Соколиные глаза».
Перед началом «Гроза Бродвея» подрался с «Диком Прыгуном»; ловким ударом (браво, гип-гип) заставил его поклясться, что негр Том лучший боксер Нью-Йорка. Дик с большим синяком на скуле и с затекшим глазом кидал на Грозу нелюбезные взгляды, но Джо своею речью, полной сногсшибательного интереса, примирил недавних врагов.
— Пропал Ройт, пропал инженер Ройт. Пропал соизобретатсль «Универсальных лучей», инженер Дик Ройт: «Универсальные лучи» — благодеяние (Джо любил газетный стиль), да, благодеяние для измученных тяжелым ярмом капитала — рабочих. Не наш ли долг, не наша ли обязанность сознательных граждан Америки… («Красный Кэб» хихикнул и ущипнул за ногу Джима, Джим хихикнул и ущипнул за ногу «Красного Кэба». Порядок был быстро восстановлен, и Джо продолжал) — сознательных граждан Америки отдать свои силы и свободное время на освобождение несчастного…
Шайка Хромого Джо переглянулась.
— Как освобождение, — пробурчал «Гроза Бродвея», — откуда освобождение? Где же он — Ройт? А?
Джо презрительно выпятил нижнюю губу.
— М-га. Где он? Где он? Я-то почем знаю, где? Я не фокусник, чтобы знать это, но (голос Джо возвысился до патетизма), но говорю я… Но… Мы будем знать это наверняка не позже, чем через неделю. Мы должны, и мы…
Гроза, Прыгун, Кэб и Соколиные Глаза с бешеным энтузиазмом окружили Джо.
Гип-гип-ура.
Шайка Хромого Джо получает настоящее боевое крещение.
Джо (гордо поднятый нос) торжествовал.
— Дети мои, — суровым голосом сказал Джо, — дети мои. Наше предприятие требует больших средств, очень больших средств, очень больших. Наверно полдоллара в сутки… Придется нам отказаться от каких бы то ни было удовольствий — Чаплин подождет (Ройт не может ждать, не правда ли), конфекты «Звезда Нью-Йорка» не сбегут (Ройт не может сбежать, в противном случае он давно бы уж сделал это).
Джо привычным движением (200 газет в день) растопырил карман.
— Все свободные деньги — сюда.
Шайка Хромого Джо переглянулась.
— Гм. Однако, все свободные деньги…
— А как же «Собака Бескервилей» в кино «Триумф»?
— А как же шоколад «Надежда Моряка»?
— Да и потом все деньги одному Джо… Кто знает…
Но…
Джо с наслаждением слушал мелодичное позвякивание в необъятной глубине своего кармана.
