Сибирская Симфония - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— А ты потанцуй, как они, поймёшь, каково это, — угрюмо отозвался песенник. — Уж лучше бы сразу, как обычно — пулю в лоб, да и дело с концом, а тут…
И действительно, в диких зверей на улицах никто не стрелял — стоило было хозяину тайги злобно зарычать на прохожего, как балалаевец снимал с плеча инструмент и играл «калинку-малинку», после чего косолапый вставал на задние лапы и начинал тоскливо плясать. Не то инстинкт, не то диковинный закон природы этих мест.
Пройдя ряд непривычно пёстро раскрашенных домиков, они подошли к странному огромному шатру, возвышавшемуся на пригорке.
— Цирк? — спросил Тихон.
— Похоже на то. Ты бывал раньше на представлениях?
— Звали меня в цирк, — признался Тихон. — Работать. А я им морды набил.
И вправду, года три тому назад попался Тихону в трамвае один заезжий циркач, и давай инженера уламывать — говорил, что Тихон особенный, и что самое место ему в цирке работать. Флегматичного и обычно спокойного Тихона это тогда чрезмерно разозлило, и больше с циркачами он дела иметь не хотел.
— А пошли, Тихон, на зрелища? — предложил Алексеич. — Когда ещё на Балалаевский цирк удастся взглянуть.
— Не люблю я цирк, Алексеич, — нахмурился Тихон. — Делать людям нечего, вот в цирках и выступают, а я не такой.
— А ежели там водку бесплатную дают, а?
Тихон задумался. О таком он как-то не подумал. Водки оставалось мало, к тому же, на улице похолодало изрядно, а в цирке наверняка было теплее.
— Только если бесплатную, тогда — конечно, — кивнул он и направился к шатру.
3. Цирк
Бесплатных напитков в цирке не оказалось. Более того, ехидный вахтёр у входа сказал приезжим сибирякам, что без своих напитков на представления приходит только полный идиот. Тихон собирался было дать вахтёру в тыкву, но балалаечник остановил инженера и, деликатно поговорив с кассиром, приобрёл билеты.
Представление шло полным ходом — по полупустой, тускло освещённой арене, на какой-то странной двухколёсной штуке катался молодой медведь. Зрители сидели молча, с нескрываемым унынием, в тишине то и дело позвякивали стаканы.
— Что, он так всё время ездит? — спросил Алексеич у сидящего рядом лысого старика.
— Ужо сто тридцать четвёртый круг… — угрюмо кивнул дедок. — На лесапеде.
— И что, больше ничего интересного?
— Ну, перед тем дрессированные собаки были. Дрессировщика съели. А так — ничего нового, то же самое, что и там, в жизни. Не цирк — жизнь.
Тихон на всякий случай взглянул по сторонам. «Цирковая теория мира», по которой все глобальные катаклизмы в Сибири произошли из-за того, что мир является одним большим цирком, являлась официально запрещённой.
— А ты не поделишься с нами алкоголем? — спросил он старика.
— Нет уж! — старик плотнее прижал к себе авоську, которую держал на коленях. — Сам купил, сам и выпью, да и вообще я с вами не знаком… Сто тридцать седьмой…
— Пошли лучше, сходим в ларёк, — предложил Алексеич, видя, что Тихон начинает сердиться на старика. Я видел тут, неподалёку.
Они поднялись и вышли из шатра наружу. В ларьке, расположенном в одном из больших, коряво раскрашенных сараев, за прилавком сидел медведь — видимо, замещал кого-то.
— Нам по шесть бутылок водки простой, — сказал Тихон. — Расплатимся акциями.
Медведь заворчал.
— Нельзя акциями, наверное, — подсказал на ухо инженеру Алексеич. — Только куньими шкурками, поди.
Косолапый заворчал ещё громче. Тихон предложил:
— Может так, по-тихому возьмём, да пойдём? Или в лагеря посадят, за кражу?
— В лагеря, не в лагеря, но рисковать не стоит. Кто знает, что у них тут за законы.
Из-за ящиков послышался писклявый голос:
— Что за шум? За алкоголем пожаловали? Или кефирчику?
— За водкой конечно, — Тихону не хотелось кефира. — А ты кто?
Над прилавком появилась бородатая голова. Обладатель голоса был не больше метра высотой, но медведь, завидев карлика, покорно слез со стула и ушёл куда-то мимо сибиряков.
— Меня звать Архип. В цирк пошли?
— Откуда знаешь? — осторожно поинтересовался инженер.
— Я всё знаю. К нам все зрители за водкой приходят.
— Бойкая, наверное, торговля идёт?
Карлик кивнул.
— А что в цирке хорошего? Там всё то же самое, что и снаружи. Те же медведи, волки, те же угнетения прав и свобод. Правда, говорят, мутантов провезли.
— Мы мутантов уже насмотрелись, — отмахнулся Алексеич. — Всю дорогу сплошные мутанты.
— Тем более! — кивнул Архип, и, взобравшись с ногами на табуретку, заговорщически пододвинулся к мужикам. — А не хотите, я вас на подпольный концерт проведу? Вы удачно попали, они у нас раз в месяц проходят, и как раз сегодня будет.
— Прогрессив-метал? — догадался балалаечник. — А не посадят?
— Могут, — строго отозвался карлик. — Но в этом-то и вся прелесть — риск, как ни крути.
— Мне это очень интересно, — сказал Алексеич инженеру. — Ты же знаешь, я и сам музыкант.
— Я бы пошёл, да боязно, — признался Тихон. К тому же, его не покидало чувство, что он забыл что-то важное.
— Не боись, ты же сам говорил, что настоящий сибиряк! Даром, что лицом не похож.
Тихон глубоко задумался. Оставлять товарища не хотелось — мало ли что могло произойти с балалаечником, но рисковать сибиряк не любил.
— Только с водкой туда нельзя, — сказал карлик. — Водку я потом вам продам, а у нас
Карлик напялил ушанку и повёл мужиков через маленькую дверцу по задворкам. Снаружи было тускло, свет с улицы сюда почти не доходил. Путь заканчивался у обрыва, добежав до которого, карлик издал лихой крик, после чего спрыгнул вниз.
— Совсем сдурел? — подумал вслух Алексеич, подошёл к обрыву и прыгнул вниз. Оказалось, что за обрывом идёт длинная ледяная горка, заканчивающаяся у большого кирпичного здания. Судя по виду, здание было построено по меньшей мере век назад и сейчас стояло наполовину разрушенное. В окнах горел тусклый свет, около здания толпились странного вида мужики. Карлик уже закончил свой путь, встал с горки и подошёл к мужикам.
— Пошли за ним, — сказал Тихон и тоже прыгнул на лёд.
4. Концерт
— Тихон, — радушно представился сибиряк и подал меломанам руку для пожатия.
— Мы, брат, имён своих обычно
