Константин Шеметов - Магазин потерянной любви
К ночи он обессилел. С моря задул ветер. Залив Сент-Обин погрузился во тьму, и лишь неподалёку ещё виднелся замок Елизаветы, отражая лунный свет. Джони замёрз. Напоследок он заглянул к Рёнэ. «Переоденусь, холодно», — сказал он. Затем не спеша добрёл до парома и наутро переправился в Портсмут. Оттуда наш нелегал набрал Наташин номер и после третьего гудка отключился.
У входа в кафе его поджидали двое полицейских и с любопытством поглядывали, как Джони поведёт себя. Не зря он казался им подозрительным: романтик, потерявший любовь. Ещё одна забота Интерполу. Но напрасно он ищет здесь любовь. Никакой любви тут нет и быть не может. У полицейских поблёскивали шлемы. На всякий случай они сфотографировали его и вскоре убрались. За чашкой эспрессо Джони отвлёкся. Нет, депортация ему не нужна, но и жить он устал.
«На хуя так жить?» — припомнил Митя надпись у Fabrique, когда вдруг ему позвонила Элис.
— Митя, ваш друг в Джерси. Вы знали об этом?
— Нет, — ответил он.
Да и откуда ему было знать? У него вообще складывалось впечатление, что он НИКТО, живёт НИГДЕ и безо всякого смысла. Казалось, сам Господь Бог водил его за нос.
— И что дальше? — спросил он.
С каждой новостью Митя всё больше терял интерес к происходящему. Пусть бы даже и к мученикам за демократию из Джониной коллекции. Все они прекрасно устроились за рубежом и плевать хотели на свои потери. Внутри у них ничего не отрывалось, из них не вылетали воздушные шары, и они не болели морской болезнью. Они вообще не боялись высоты и летели, куда бог пошлёт — без страха и сожаления.
— 17 июня он был в Джерси, Нормандские острова, и прислал Россохиной SMS.
— Да что вы?
— Так и было. Он поздравил её с днём рождения, сказал, что всё в прошлом, и отправился к морю.
— Похоже на правду. А вы уже поработали с его виртуальным клоном?
Да, она поработала. Клон засыпал её вопросами, Алиса растерялась и выключила его. В целом он ей понравился, хотя, конечно, Иисус Христос лучше.
— Несоизмеримо лучше! — воскликнула Элис. — Бог так понятен, прост и близок сердцу. Вы и представить себе не можете.
Что правда, то правда — Митя не мог и представить. «Близкие сердцу» сперматозоиды не укладывались в его сознании. Они кусали его, смеялись над ним и в сущности именно они повергли его в теперешний разлад с собой.
Впрочем, он был и благодарен ей.
Разговорившись с Vi, Элис всё же убедила её испытать Митину программу. В этом месте Митя обрадовался. Собственно, этого он и хотел. Так или иначе, он думал о Россохиной и намеревался поладить с нею. Именно Вика была недостающим звеном его грандиозного замысла. Он понимал, что находится лишь в начале пути. Его «Виртуальный клон» — всего лишь этап. На этом этапе Митя мог размышлять, набираться знаний и заниматься исследованиями.
Следующим его шагом было воссоздание Викиного образа. До сих пор же у Мити не было ни одного существенного её артефакта. Несколько фотографий и Джонины записи о ней представлялись Захарову лишь НАЧАЛОМ. «Началом нового пути» — как однажды выразилась Vi в одном из SMS, адресованных Джони. «Я начинаю новый путь», — написала она вполне серьёзно и безо всякой иронии, когда решила наконец избавиться от него и не найдя более простого объяснения своей неприязни.
Может, Джони и вправду её изнасиловал? — ужасался Митя. Не зря он в своих дневниках ссылался на некоего Муза. Они работали вместе, но в какой-то момент их отношения испортились. Внезапно Муз затаил обиду и всё ходил за Викой, словно оберегая её. Джони не знал, что и думать. К тому же он ревновал. «Это немыслимо (или как-то так, Митя точно не помнил), — признался Муз. — Сначала вы надругались над нею, а теперь требуете её расположения». Требовал — громко сказано. Джони стеснялся даже заговорить с ней. Насчёт ревности — так он её и к унитазу ревновал.
Как выяснилось (Митя загуглил этого Муза и кое-что разузнал о нём), до разлада между ними он неплохо относился к Джони и у него не было ни единой причины ссориться с ним. А вообще интересно. Муз оказался из тех молодых людей, кто страстно мечтал о карьере элитного фотографа. Впоследствии он получил-таки работу в одном из модельных агентств, но на этом всё и закончилось. Ещё один артист шоу-бизнеса, улыбнулся Захаров.
— С чего ты взял? — спросил Джони.
— Она сама сказала, — ответил артист.
Джони наорал на него. Тяжесть обвинения привела его в ступор. Два заговорщика, — эти Partner In Crime (одна из красивейших композиций Over It), — в один момент перечеркнули все его радужные представления о дружбе, чести и достоинстве. Вскоре он уволил его.
— Вы не имеете права, — возмутилась Vi.
— Как оказалось, имею, — возразил он. — Сам ведь взял.
И точно — Митя выяснил в отделе кадров. Они с Джони были знакомы по прежней работе. Муз любил фотографию, знал «Фотошоп» и в целом производил впечатление приличного человека. Джони, не раздумывая, устроил его в «Прекрасный мир», о чём впоследствии пожалел, но ничего теперь не попишешь. «Ничего теперь не попишешь, — размышлял Джони в первой части своих дневников. — Как бы мне хотелось вернуть всё назад. Проснуться однажды и не знать всей этой гадости, которая подстерегала всех нас в будущем».
Вот Митя и думал: ЗАЧЕМ?
Как будто он и вправду отвечал за эту компанию недоумков, не сумевших унять свои животные инстинкты. «Как унять эту свору, блядь?» — припомнил он «Сегодня ночью», и надо же — помогло.
Спустя месяц Вика написала ему письмо. Письмо было длинным и полным сожаления. «Не сразу разобралась в вашей программе, — писала она, — но когда разобралась — не могла оторваться. — Однако же меня притягивал не столько Джони (уж он-то мне известен), — продолжала Россохина, — сколько ваша манера подать его».
Что ещё за манера? — удивился Митя. А вот что. Вика сразу же объяснила. «Стильно, — сказала она. — Интерфейс, звук, подача сцены, качество графики, не говоря уже о диалогах».
— Откуда вы взяли эти тексты?
— Джони написал. Я же вам говорил ещё в первый раз. Четыре увесистые тетрадки дневников.
В какой-то момент он растерялся. Казалось, что Митя где-то ошибся, и теперь его хотят подловить. Нет, Вика и вправду ЧТО-ТО.
— Мой роман с ним длился ровно три минуты, — сказала она. — Здесь же драма, затянувшаяся на шесть лет.
— Так для него это и была драма.
— Вы что-нибудь добавили к тексту?
— Нет.
Он и в самом деле ничего не добавлял. Он даже не подумал об этом. Хотя стоило бы — Митя озадачился; в будущем он мог бы развить эту идею. Зато кое-что стало проясняться. Вероятно, Джони несколько отдалился от документального изложения. Что касается Мити — он лишь ввёл записи в Access и наладил связи. Он словно работал синапсом головного мозга — соединял колеблющиеся мысли.
— Я думала, это просто дневник.
— Наверное, он был художественным, — ответил Митя. Захаров не понимал, радоваться ему или нет. — Так я и сам не знал, — признался он.
— Слушайте, да это кино какое-то. Просто Голливуд, — рассмеялась Vi.
Они перешли на скайп. Наконец-то он увидел её в on-line. Митя переключился с экрана на очки, надел гарнитуру и прилёг. Только теперь, услышав её искренний смех, он понемногу приходил в себя.
Кино? Пожалуй, что так. И Захаров являлся частью этого кино. Фильм основывался на реальных событиях. Сценарий был так себе, а игра актёров вызывала тревогу. Взять хотя бы Vi. Митя никак не мог понять — где она играет, а где у неё обеденный перерыв. Не говоря уже о Джони — тот явно любил приврать. Вот и ещё одна дилемма: где грань между враньём и вымыслом? Может быть, в интонации, терялся Захаров, в контексте или в сиюминутном настроении — как знать? В общем, Митя путался.
Накануне он разговаривал с Жемайбук. Поработав с виртуальным Джони, Кэт смутилась. «В реальности мы не занимались любовью! — воскликнула она. — Он всё наврал».
Наврал, но как?
— Вам не понравилось? — спросил Захаров.
— Сначала нет, — Кэт задумалась. — Но заниматься сексом с вашей программой довольно приятно.
Как видим, Жемайбук болезненно отреагировала на неправду о своей интимной близости с Джони, но в то же время Кэт позабавил его сценарий и тем более «фильм», снятый Митей. Голливуд — как верно заметила Вика Россохина. В быту, таким образом, неправда воспринимается как враньё, в кино — как вымысел. То же касается и в целом искусства: вы можете врать, сколько хотите — это вымысел. Производная вашей фантазии. Важнейший показатель внутренней свободы — вы словно воспарили над реальностью и врёте, создавая свой прекрасный мир.
— И как я вам? — спросила Vi.
— Гораздо лучше.
Оставался вопрос о бюджете этого кино. Бюджет был минимальным, и всё же. Судя по Джониным записям, постановка отнимала всё его время. Он забросил дом, семью, порвал с друзьями и перестал заботиться о себе. Стоимость программы, заказанной Митей в НИИ ТП была и вовсе смехотворной. Относительно Vi Захаров лишь догадывался. Но насколько он понимал, Вика особо не тратилась. В сущности, это было не её кино. Отведённая ей роль выглядела по меньшей мере странной: её регулярно снимали, но в кадр попадали лишь эпизоды. Редкие фрагменты, и то — как воспоминание о ней или метафора на её основе. Она не понимала ни Джони, ни его SMS, составленных на чистейшей кириллице.
