Серафима Жук - НЗ - набор землянина
Я встала, поправила воротник и постучала ручкой по подлокотнику, раз не дали колокольчика для привлечения внимания. Имперец аж зубами лязгнул, тормозя посреди фразы.
- Хочу от имени габ-системы уточнить: вы не отказываетесь от договора? Согласно добавленным вчера параграфам 'оговорки и условия расторжения по инициативе одной из сторон' сейчас это сделать... дешевле.
Посол моргнул и уставился на меня, едва заметную сквозь приятное опьянение победы. Дрюккель поцокал когтями по квиппа-хранилищу и поддержал вопрос. Он-таки разобрался. И он промолчал, когда было можно меня изобличить.
Посол империи заподозрил подвох. Покосился на своих: как раз уложили договор в чехол и, значит, полный текст с нашими с морфом дополнениями именно сейчас отсканировался и ушел по адресу. В высоком разрешении, полагаю. Такой он распознался и отобразился там, в далекой столице, пред очами потрясенного императора или его любимых безликих помощников.
Недлинная пауза завершилась, когда возник во всем своем трехмерном гневе большой босс торжествующего посла. Багровый, страшный и политически корректный. Сперва он взглядом метнул подчиненному пару молний-убийц, затем улыбнулся дрюккелям и прочим, наконец с ненавистью проигнорировал меня.
- Кто подписал первым?
- Габбер, таково протокольное правило, нейтралы всегда визируют первыми, - охотно отозвался носитель, гладя бок квиппа-штампа. - Если вас интересуют подробности, могу заверить, и это есть в записях: габбер Серафима строго рекомендовала всем прочесть договор перед подписанием. Что лично я и проделал. Применив все имеющиеся средства. Ваш посол не... снабжен средствами?
- Это вне нынешнего обсуждения. Я вас выслушал. Вопрос о полномочиях нейтралов мы еще обсудим. Но пока что по договору в его текущей редакции: заявляю официально наш категорический отказ, - ровным тоном сказал большой босс и нехотя повернул голову к Хуссу, признав, что и эта сторона договора есть в природе. - Будете настаивать на параграфах один-три неустойки или ограничимся особым случаем, прописанным в четвертом?
Шесть послов резко возжелали реанимации. Дрюккель победно завибрировал жвалами. Я поняла, что живучести мне маловато и валить бы надо - куда угодно, прямо сейчас, без оглядки... Три параграфа изобрели Гюль и Кит. Там было много, и все про средства, уступки во влиянии, а еще от меня - про восстановление статуса тэя Альга и полное расследование с привлечением габ-дознавателей. Четвертый параграф самый короткий, как всегда в историях с золотыми рыбками: исполнение одного высказанного устно пожелания йорфов. Применялся он только в день подписания и подлежал немедленному исполнению.
Хусс на миг замер. На него было жалко смотреть: желаний все же оказалось больше, то есть держали йорфов крепко, и сейчас одному из них надо было выбрать за всех что-то главное, жертвуя прочим. Может быть, безвозвратно.
- Смена статуса нашего незаконно взятого нами на воспитание ребенка на 'по согласованию сторон принятый расой йорф' и доставка обратно на эту планету, - тихо выговорил он.
- Вы понимаете, что по второму вопросу мы предпримем свои шаги? - уперся большой имперский босс.
- Мы никогда не верили до конца в реальность второго вопроса, - поморщился Хусс. - Наше условие высказано вслух.
- Мы готовы без каких-либо промедлений снять с означенного лица статус имперского тальфа. Мы подтверждаем согласие передать его вам и считать расу йорф его приемными родителями с полным объемом прав, - без выражения выговорил далекий от нас важный имперец. - Означенное лицо находится в катере близ зоны перехода ближнего к вам магистрального габ-порта. Мы передаем его вместе с катером. Могу добавить, - проигравший улыбнулся так, что сам показался змеей более, чем любой йорф, - мы помимо воли исполняем и второе ваше тайное желание. Объект, как я вижу по данным отчета, пытался нарушить условия содержания, покинул зону безопасности и по своей же неосторожности стал носителем того, во что вы не поверили. Зря не поверили. Но через пять условных суток ваш воспитанник прибудет, и вы сможете убедиться.
Имперский большой прыщ сгинул. Посол оскалился на меня и гордо покинул купол, хотя по лицу видно: думал, как бы самому застрелиться, дело для него - дрянь. Дрюккель еще немного постоял, с восторгом изучая договор. Глянул на меня.
- Габбер, настаиваю на уточнении: вы использовали для подписания морфа?
- Да. Есть закон, запрещающий писать текст при помощи впитавшего чернила морфа?
- Нет, - восхитился носитель. - Если текст был согласован заранее и вы, будучи условно парным организмом, осознанно его внесли.
- Осознанно, подтверждаю. У меня дома во всяком договоре есть уточнения мелким шрифтом, - сообщила я доверительно. - Это... традиция.
- Ваша раса не безнадежна, - задумался дрюккель, впихивая в глазницу подобие линзы и снова рассматривая все крошечные буквы, которые морф умудрился втиснуть в то, что казалось невооруженному глазу сплошной жирной линией. - Это так... изящно. Мы отбываем в превосходном настроении.
Он процокал к выходу, сопровождаемый свитой, следом ломанулись прочие послы, за лупами и пониманием. Я оглянулась на Хусса, уверенная, что теперь-то он доволен. И увидела едва живого йорфа, серого, с бессильно обвисшими змеями волос.
- Что не так? - ужаснулась я.
- Воспитанник - случайная привязанность расы. Мы сами удивлены тому, как сильна оказалась наша привязанность. Вероятно, мы действительно старая раса и устали от... одиночества взрослых, - тихо выговорил йорф, стоящий рядом с Хуссом и такой же полумертвый. - Его обещали казнить... за измену. Это урегулировано. Но империя все же не солгала, они нашли кладку. И они внедрили кладку в органику. Теперь наш воспитанник - корм для нашей же древней кладки. Через пять дней изменить что-либо не сможет ни один лекарь. Мы не оплачиваем жизнь смертью, но мы обречены на бездействие.
- Кит! - завизжала я и опрометью бросилась прочь из купола.
Йорфы так удивились, что заковыляли следом. Так что взлет дома наблюдали и они, и нерасторопные послы, которые все рассаживались в свои транспорты и никак не могли ускорить процесс, описанный этикетом до последнего жеста. Когда носитель уронил квиппу, я ощутила пьяный восторг, почти как имперский посол недавно.
- Это... - тихо шамкнул дрюккель.
- Это Кит, - гордо подтвердила я. - Очень добрый и большой.
Йорфы стояли слитной группой каменных идиотов. Я показала им язык и отвернулась. Не люблю змей. Дважды не уважаю змей, которые, блин, разучились жалить врага. Пережили свой яд. Эту фразу про старую гнилозубую кобру из известной книги я помню наизусть.
Минут через двадцать по моему внутреннему счету времени корабль, более не прикидываясь каким-то там домом, пошел на посадку. Я бы не успела добежать до края поселка, да-а...
Из люка носом в траву, с ускорением, вылетел черноглазый вертлявый тинэйджер. Извернулся, затравленно косясь на пестрое собрание и отползая задом под борт, как можно дальше. Затем увидел Хусса и метнулся к нему, уткнулся в живот и принялся жалко хныкать.
- Слабак, - изрекла я.
- Его сегодня должны были казнить... как казнили того тэя. Нам показали весь процесс, - нехотя признал Хусс, гладя чужое дитя по голове. - Сима, вы очень странное существо. Вас взяли на борт упрямцы из сектора кэфов, хотя лично я постарался бы уклоняться от вас на полгалактики самое малое. Кто бы мог подумать... что зря. Сима, у вас есть намерение высказать вслух свое пожелание?
- Без договора, - предупредила я. Прищурилась и выбрала желание. - А знаете, уважаемый Хусс, подарите кусок вашей пожилой галактики морфам. Тогда их неизбежно признают разумными. Иначе у вас и у них подарок не оттяпать, заповедники делить сложнее, чем просто сельхозугодия.
Никто не понял моих аналогий, но и спорить на сей раз не стали вроде. Молчат, переваривают.
- Упорядоченность будет голосовать за, - важно изрек посол Дрюккеля, встряхнул золотистую накидку - и она снова нежно, совершенно осознано обняла хитиновую спину. Дрюккель погладил своего морфа. - Габбер Сима, я полагаю, во имя благополучия универсума вас следовало бы отправить домой, как того прямо теперь требует империя. Но мы пока не учтем их запрос, хотя каждой квиппе - своя грядка. Да. Помните это. Мудрый закон выживания.
Он удалился. Я снова посмотрела на йорфа. Спросила, отделят ли теперь дитятю от загадочной кладки. И что дает бессмертным последняя.
- Нельзя ничего перепрыгнуть, - без сожаления сообщил Хусс. - На сохранении первичных материалов расы настояли кэфы, это было очень давно и тогда мы только начинали опыты с продолжительностью жизни и иными параметрами организма. Теперь первичное от нас отделено слишком многими изменениями... Мы стали, в общем-то, несовместимы со своим же исходным кодом. Однако он, в отличие от нас, имеет потенциал развития. Мы поживем здесь еще немного, циклов триста, пожалуй. Подберем систему планет помоложе и потеплее там, за силовым барьером. Засеем. И начнем сначала. Бережно, под наблюдением. Кэфы нас предупреждали, но мы тогда не поняли. Пора уходить. Старшие должны однажды уходить, это правильно.
