Юрий Никитин - 2024-й
— Это не прогресс!
— А что?
— Прогрессе не самое новое, — возразил он, — а самое лучшее!
Я задержал дыхание, удар слишком силен, возражать трудно, особенно против крылатых и потому очень эффектных фраз. Простому человеку неважно, что они в основном неверны, мы часто предпочитаем нечто эффектное неверное правильному, но скучному, но я как-то не думал, что у нас даже верхушка коллектива… настолько проста.
— Ты снова прав, — сказал я с болью. — Я, как и ты, с детства восторгался доблестью римлян, рыцарством крестоносцев, самоотверженностью бомбистов… И как жалел, что все ушло, сменилось холодным расчетом, а вместо благородных королей нами правят олигархи… Но возможно ли было сохранить Римскую империю и создать хай-тек?.. Можно ли в рыцарскую эпоху построить завод по производству компьютеров и провести инет?.. Как думаете вы все, не связано ли одно с другим? В смысле, вот это засилье бесчестного капитала и расцвет мира высоких технологий, который нам так нравится?
Они молчали, даже Тимур не ответил, только проскрипел, как жук жвалами:
— Ты это к чему?
— А если, — спросил я, — это было связано? Если брать можно только в наборе? С нагрузкой?..
Тимур сказал наконец:
— Догадки можем строить всякие. Но я лучше останусь непродвинутым, чем буду делать порнуху. Хотя да, признаюсь, на порносайты заглядывал. Но одно дело потреблять наркотик, другое — распространять.
— Мы не будем делать порнуху, — сказал я резко. — Все, надоело! Дискуссию прекращаю. Порнуха — это где только трахаются. Мы будет делать хорошую байму, лучшую из возможных, где люди живут полной жизнью. Это значит — воюют, строят, бабочек ловят и еще много чего делают, в том числе — да, и трахаются! Вот перестанут трахаться в реале, тогда и в байме не будем. Все, идите!
Часть II
2014-й год
Глава 1
Асфальт кончился, машина свернула на разбитую колесами проселочную дорогу. По таким ездили на колесницах хетты, гиксосы, скифы, гунны, на повозках — короли средневековой Европы, в каретах — помещики России. Теперь вот мой супернавороченный и набитый электроникой «хаммер» кренится то на один бок, то на другой, я постоянно кручу руль, объезжая ямы, заполненные водой, хотя последний дождь был три недели тому. Не помогает спутниковая навигация, потому колесница хоть и превратилась в автомобиль, но дороги остались те же.
У меня руки заняты, автомобиль сам подал сигнал дому, и я почти ощутил, что там начали просыпаться все службы: в ванну пошла горячая вода, в кофемолку посыпались с сухим шорохом только что поджаренные до нужной кондиции зерна, на плите под кастрюлей с водой вспыхнул огонь, а холодильник поспешно проверил ассортимент продуктов и быстро заказал по инету недостающие.
Весь дом и все на участке, включая автомобиль и газонокосилку, соединены сетью, постоянно переговариваются между собой, стараясь выполнить работу так, чтобы я их вообще не замечал, и я не замечаю, человеческий мозг и так работает с нагрузкой в сотню, а то и в тысячу мозгов, если взять за единицу отсчета лет сто назад.
Подъезжая к дому, я с облегчением бросил руль и, повернувшись к заднему сиденью, начал доставать пакеты с едой и гаджетами. Автомобиль еще издали подал сигнал воротам, те поднялись как раз к моменту, когда он, сбрасывая скорость, подкатил ближе. В глубине двора точно так же пошли вверх двери гаража. Сверкающий болид вполз в просторное помещение, где у меня еще и склад всего-всего, начиная от годового запаса меда и кончая старыми компьютерами.
Для автомобиля свет не нужен, но гараж издали определил, что в этой железной коробке находится властелин всего-всего, и помещение залил приятный оранжевый свет, достаточно яркий, дом знает, что люблю яркий и праздничный даже в туалете.
Я вылез, обвешанный пакетами, и, когда поднимался на крыльцо, из-под опускающейся двери гаража выплеснулась струйка грязной воды, это чистильщик быстро смыл грязь с колес.
Во внутренностях металлической двери трижды щелкнуло, она распахнулась как раз в момент, как я поднялся на крыльцо. Вспыхнул свет, а едва я перешагнул порог, дверь захлопнулась, помедлив пару секунд, чтобы не отхватить подметку.
Тут же в предбаннике, где я складывал дрова, когда только купил этот домик, гордо именуемый коттеджем, вспыхнул большой экран, пробежали колонки цифр: сколько истрачено воды, газа, электричества, когда срок оплаты спутникового инета и прочей ерунды. Вообще-то, это все делается в автоматическом режиме, но я по старинке предпочитаю все видеть в реале и быть наготове скорректировать в нужную сторону.
Из комнаты видно, как за окном на роскошном подсолнухе, уцепившись за край массивной шляпки, висит под ней ярко-желтая птичка и деловито клюет семечки. Хорошая здесь земля: прошлой осенью уронил кто-то из рабочих, теперь вот пророс такой красавец…
Я щелкнул фотоаппаратом в мобильнике, сбросил снимок в гугол, и моментально оттуда пришла справка: большая синица, отряд певчих воробьиных, Oscines… Прекрасно работает эта новая служба опознавания визуальных образов…
Потирая руки, опустился за обеденный стол и взял в руки нож и вилку. На стене слева вспыхнул квадрат метр на метр, в нем появилось лицо Тимура во всей красе, то есть с мельчайшими складками, прыщами и волосиками из носа. На одном что-то блестит подобно мелкой жемчужине, но вряд ли это жемчужина.
— Шеф, — сказал он быстро, — неприятности.
Я щелкнул пальцами, включая связь. Тимур отыскал меня взглядом.
— А-а, — сказал он огорченно, — ты уже на даче… Извини, что порчу уик-энд.
— Что случилось?
— Утечка, — сказал он.
— Опять?
— Снова, — поправил он.
Сердце мое сжалось, вот так, когда все вверх и вверх по крутой дуге, а потом крылья горят, и ты мордой вниз, в инфаркт влетают, докатываются молодые да ранние вроде меня.
Я вздохнул поглубже.
— Что на этот раз?
— Пока только с десяток концепт-артов, — сказал он торопливо. — Но мы все равно ничего не понимаем! Уже в инете. Как? У нас же полная изоляция! Столько раз проверял, что и во сне, как лунатик, все вспомню.
— Да, — буркнул я, — выходные ты мне испортил. Так что завтра с утра буду в офисе. Проверим вместе. Что-нибудь поменяем. Если снова сопрут, значит — не то меняли.
Он спросил тихо:
— А если сопрут…. ядро?
— Тогда можно в петлю, — ответил я глухо. — И вообще нас могут утопить. В буквальном смысле. Я не шучу. Просрать такие деньги и пятилетний труд?
Он ответил потрясенным голосом:
— Хорошо, Володя. Буду ждать. Признаюсь, сам уже ничего не могу, голова трещит. Тебе до инфаркта рукой подать, а у меня уже инсульт начинается. И болезнь Паркинсона.
— Хоть не Дауна, — буркнул я.
Постель ликующе приняла мое тело, как волны теплого моря, дом тут же переключил часть функций на заботу о хозяине: полная темнота в спальне, свежий воздух с распыленными фитонцидами, это подсказал домашний медцентр, нужная температура и полная изоляция даже от чириканья птиц или треска кузнечиков.
Но все равно сон не шел, сердце колотится тревожно, а в черепе носятся горячечные мысли. За эти пять лет сотрудничества с Корневицким, вернее, работы по его заказу, мы подошли вплотную к запуску «Виртуальной Москвы», а за это время, подтверждая свои возможности, несколько раз делали для него тридэшное видео по пять-десять минут, где красотки либо красиво танцуют, либо совокупляются друг с другом. Он почему-то не любит сцены прямого траха, когда женщина с мужчиной, проявляется понятное самцовое доминирование, а когда женщина с женщиной — это так, игра, ничего серьезного, мужское самолюбие не задето, это как бы даже искусство, эстет хренов.
Свои заказы, над которыми работали еще до него, мы благополучно сдали, долги выплатили и с того дня трудились только над «Виртуальной Москвой».
Странно, даже те, кто кривил морду и брезгливо морщил нос, очень быстро увлеклись проектом и работали с жаром, которого я не ожидал. Вообще-то аксиома, что любой мужчина, даже абсолютно не умеющий держать в руке карандаш, тем более — кисть художника, все равно с удовольствием нарисует женщину… или хотя бы какую-то ее часть.
Собственно, в «Виртуальной Москве» предполагается, что всякий игрок будет работать, ходить в магазины, посещать рестораны и кафе, дискотеки, словом, жить обычной полной жизнью. Против этого никто не возражал, сопротивлялись только элементу, который в rl присутствует еще как, а вот в vl вроде бы как-то неприлично, нам же самим будет стыдно, мы же интеллигенты, одухотворенные личности, мы даже срать не ходим и вообще не совокупляемся, это присуще только грязным животным…
Бурчанье стихло, когда начали работать. Тимур не уволился, как грозил, но пару раз ехидно заметил, что проститутки тоже оправдывают свою профессию и не видят в ней ничего особенного, тем более постыдного. Педантичный Роман, к моему удивлению и удовольствию, ответил, что проституцию уже легализовали в большинстве стран мира, за исключением Северной Кореи и Ирана, а это не те страны, на которые стоит равняться. В Госдуме закон о легализации принят в двух чтениях, а после поправок примут и в третьем.
