Розов Александрович - Чужая в чужом море
- Надо брать бразильские турбовинтовые «Tucano», - снова влез Граф, - самый модный легкий штурмовик, скорость 300 узлов, за модель 80-х хотят меньше миллиона баксов.
- Где я возьму миллион? И вообще, заткнись. Я спросил капитана, а не тебя.
Штаубе устало потер ладонью глаза.
- Ну… Вообще-то это зависит от того, какие задачи надо решать… В смысле, где наш враг, на земле или в воздухе, какая у него техника, как далеко он расположен.
- Врагов у нас везде хватает, - проворчал Ндунти, - А денег, наоборот, нигде.
- Тогда я бы сказал, что надо сделать нечто, к чему враг не готов. По-моему, это важно в военных действиях. Я имею в виду, враг знает ваш бюджет и возможности и ждет от вас чего-то обычного, что он бы сделал сам на вашем месте, имея такие ресурсы…
- На земле я всегда так делал, - заметил президент (он был мастером подобных фокусов, потому и оказался у власти), - Но в воздухе… Что там можно сделать неожиданного?
- Много чего, - ответил Штаубе, - Например, во время II мировой войны русские сделали маленький фанерный бомбардировщик с двигателем от малолитражки, который летал по ночам на очень малой высоте, медленно и почти бесшумно. Его обнаруживали слишком поздно, когда он уже бомбил склады горючего или фронтовые аэродромы.
- Я про это даже смотрел кино, - вставил Граф, - Называлось «Slow-skywalker».
- Думаю, сегодня это уже не сработает, - задумчиво произнес Ндунти.
Герхард согласно кивнул.
- Разумеется. Сегодня надо изобретать что-то новое. Я просто имел в виду, что на войне, как и во многих других областях, не все решают деньги. Многое зависит от мозгов.
- Мне нравится этот подход! – объявил президент, - У эмира Аккана много денег, но где его большой самолет и военные тачки? Это наша добыча! Я договорился, поделить ее с нези и мпулу. Пятая часть - наша! Не очень справедливо, но это будут хорошие деньги!
- Wow! - воскликнул Граф, - Тогда мы сможем купить несколько «Tucano»!
- Нет, мать твою! – рявкнул Ндунти, - Мы не будем брать первые попавшиеся модные штучки! Мы сделаем, как сказал капитан Штаубе! Мы сядем в Mizid и будем думать!
- Mizid? – переспросил изумленный Герхард, - В смысле, mosque? Мечеть?
- Да. Маленькая, с башенкой. Называется «минарет». Когда мы убили всех исламистов, капитан Дуайт хотел взорвать ее на хрен, но я не разрешил! Я сдал ее в аренду одному парню, чтобы там было кафе с баром и дансингом. Теперь там весело, да! Сначала мы будем с тобой обедать у меня дома, как я обещал, а после пойдем в Mizid пить вино и награждать тебя орденом, потому что ты поимел этих ублюдков! Мы все их поимели!
Президент Ндунти, несмотря на тесноту в кабине, исполнил выразительную пантомиму, иллюстрирующую этот последний тезис, и начал ржать. Следом заржал Тоон Граф, а за ним и Герхард. Бар с дансингом в мечети! Из всех троих, только Штаубе мог оценить глубину этого издевательства над символами исламского порядка. Когда они прибыли в Лумбези, впечатление оказалось еще сильнее. Мечеть стояла на краю благоустроенного центрального квартала (дальше начинались халупы бедноты). Рядом разместились два контингента, обеспечивавших нейтралитет столицы. Справа от дороги, ведущей в центр, стояла длинная разборная казарма парашютно-десантной роты НОАК, а слева – шатры-tipi экспедиционного отряда народной мотопехоты Мпулу. Внутри здания мечети еще шло переоборудование, но к фасаду уже был приделан навес. Под ним как раз питалась очередная смена солдат обоих контингентов. Из аудио-колонок на балкончике (шерефе) минарета звучала ламбада. Полуголые бойкие девчонки-шонао нехитро флиртовали с мпулуанскими унтер-офицерами. Китайцы пока ограничивались наблюдением за этим увлекательным процессом. Тут же работал стихийный рынок: торговля всякой всячиной прямо с велосипедных прицепов. У рынка стоял ряд армейских трициклов, их кузовы были завалены мешками. Два меганезийских инструктора в толпе женщин раздавали из мешков связки огромных крапчатых бананов-трифи. К ним двигалась вереница людей с пустыми корзинами, от них - с полными. Между навесом и рынком дети азартно гоняли яркий желто-сине-зеленый мяч с надписью «Iaora Tahiti!».
- Интернацонал, - лаконично пояснил Ндунти, когда они со Штаубе на президентском «Хаммере» проезжали мимо стойбища, - Нези и мпулу пришли к нам с оружием. Это плохо. Но они привезли еду для людей шонао, ограбленных исламистами. Это хорошо.
- Гуманитарная помощь? - спросил Герхард.
- Нет, просто еда, - ответил президент, - А мы сейчас будем обедать у меня дома.
Президентский дворец показался Штаубе довольно скромным. Это был просто хороший коттедж. В субурбе Франкфурта такие коттеджи принадлежат семьям чуть выше среднего класса. Разумеется, там не принято держать у ворот десяток охранников с броневиком и крупнокалиберными пулеметами, но это, понятное дело, уже местные особенности. За домашним обедом Штаубе очень мило поболтал с женой и старшим сыном президента -так же, как поболтал бы в гостях у знакомого в германской деревне (о футболе, о планах на отпуск, о погоде, о ценах на рынке и о перспективах ближайшего урожая). О делах не говорили вовсе. Эта тема была поднята только поздно вечером, в «Mizid-bar» (вывеска с таким названием уже красовалась на балконе минарета). Хлопали пробки от китайского шампанского, легионеры и наемники кричали и звенели стаканами (с фужерами они еще не были знакомы). Президент Ндунти приколол на новенький тропический офицерский мундир Штаубе золотую брошку в виде оскаленной морды гепарда и вручил чешский карманный пистолет-пулемет CZ-75-auto. Когда тот сконфуженно заметил, что не умеет пользоваться этой машинкой, Ндунти хлопнул его по плечу и пообещал: «завтра утром поедем на природу и постреляем, это проще, чем водить самолет, ты сразу научишься».
Тут разговор перешел на авиацию и новое министерство (наиболее ценные сотрудники которого представились Штаубе). Это были: командир эскадрильи Хэм Финген (парень лет 30, со следами похмелья на лице), декурион Таши Цамбва (похожий на некрупный экземпляр великана-людоеда из голливудского триллера) и завхоз Ромсо Эгвае (обычная провинциальная девушка-банту). Шампанское, произведенное из плодо-овощного сырья где-то в районе Сычуань, крепко ударило президенту в голову, и ему захотелось сказать речь. Он взобрался на стол, пнул несколько мешающих ему пластиковых контейнеров и алюминиевых мисок, так что их содержимое разлетелось по углам, и заявил:
- Сегодня мы снова надрали задницу эмиру Аль-Аккану. Да! Мы вытащили сюда парня, который задушил весь эмирский спецназ. Это смешно! Наверное, они были как рыбы на берегу. Ап… Ап… Вот так они сдохли. Когда Аккану сказали, он дергал ножками, как деревенская дура, которую первый раз трахают. А потом он кричал на жирных пидоров, которые сидят в Европе: дайте мне пилота Штаубе, я хочу его повесить! Эти европейцы хотели услужить Аккану за его вонючую нефть, и отдать ему Герхарда Штаубе. Ха-ха! Так им Герхард и дался! Вот ни хера! Он прилетел прямо в Мпулу к горе Нгве, туда, где аэродром геологов-нези. Он приземлился на огромном лайнере с открытыми люками на короткую полосу. Нези сами мастера летать, но они хлопали ему как форварду, который забил мяч в верхний угол. А когда мы летели сюда, Герхард рассказал мне про дешевые бесшумные бомберы. Они низко летали ночью, и европейцы их не замечали, пока на их глупую башку не падала бомба. Ха-ха! Это старая история, сейчас надо делать иначе, но Герхард для того и стал министром ВВС. Скоро у нас будет своя авиация, да! И арабы с европейцами обосрутся, когда увидят в небе наши бомберы! Я так сказал!
- Ура! – закричал Бобби Дуайт, а следом за ним – его наемники.
- Мы еще посмотрим на их сраную Европу с воздуха, - с жаром добавил Хэм Финген и артистично изобразил звук падающей тяжелой авиабомбы.
- Сначала мы посмотрим с воздуха на сраную Аравию, - сказал центурион Дзого Мтета.
Присутствующие приветствовали эту реплику восторженными возгласами и застучали ложками по стаканам, устраивая невообразимый звон. Ромсо ловко вскочила на стол и, взболтав одну из бутылок китайского шампанского, окатила всех струей пены, как из огнетушителя, после чего так же ловко спрыгнула на пол, увернувшись от нескольких брошенных в нее бананов... В общем, как говорят в таких случаях, «праздник удался».
…
После этого несколько сумбурного банкета, как бы само собой получилось, что Штаубе отправился ночевать в своеобразную пилотскую коммуну вместе с Фингеном, Цамбва и Энгвае. Обстановка смеси притона хиппи, армейской казармы и студенческого кампуса, подействовала на Герхарда так успокаивающе, что, после чашки чая за общим столом и пары сигарет, он отправился в (условно) свою комнату, принял душ, улегся на старую скрипучую панцирную кровать и быстро заснул. Ему ни капли не мешала ночная суета общежития, сопровождаемая емкими фразами типа «какая сука взяла мой плеер?» или «блядь, опять не вымыли посуду» или «у кого есть пара кондомов, я завтра отдам». Он спал так крепко, что остался без завтрака – его разбудили за пять минут до выезда на плэнэр. Он толком проснулся только уже сидя в одном из двух 9-местных «Хаммеров», мерно покачивающихся на том, что здесь в шутку называют «дорогой». Огромная, как котелок, кружка очень крепкого кофе, сильно разбавленного сливками для смягчения шока от лошадиной дозы кофеина, очень неплохо разгоняла в голове туман легкого похмелья. За окнами полз серо-желтый ландшафт саванны – холмистая равнина, густо заросшая жесткой почти сухой травой, с кое-где торчащими островками кустарника.
