Евгений Гаркушев - Русская фантастика 2012
— Вообще-то, экипажу нельзя пользоваться системой наблюдения, — сказал Флейшман. — Тем более в особых случаях. Как вот в этом. И я хочу вас попросить…
Макс развернул кресло и прищурился:
— Что ты сказал?
— Я сказал, что вынужден просить вас…
— Да я тебе… — Макс задохнулся, пытаясь придумать, что именно и куда. — Вы же сами пришли за помощью.
— За помощью, — кивнул Марк Флейшман, самый милый человек в обитаемой Галактике. — А сейчас я прошу…
— Пошел ты, — Макс потянулся к сенсору.
— Я вынужден напомнить пункт пять Инструкции, — холодным тоном произнес Флейшман.
Даже не произнес — процедил сквозь зубы. И это было настолько странно, что Макс засмеялся.
— Ты с ума сошел, Марк? Ты серьезно полагаешь, что вы теперь сможете все это замять? Отстранить нас от проблемы?
— Я уже отстранил, — сказал Флейшман, и Макс вдруг удивился, как они могли считать такого неприятного человека с холодным и жестким взглядом милым и обаятельным чудаком. — И прошу не вынуждать меня…
Макс хмыкнул и прикоснулся к сенсору.
И закричал — боль скрутила его тело в тугой узел, одним движением выдавила из легких воздух и приложила лицом о пульт.
Даже закричать не получилось — воздух вылетел с хеканьем и стоном, а обратно в легкие идти отказался. Макс рыбой бился в кресле, сползал на пол, а Марк спокойно наблюдал за ним, разрядник, впрочем, в карман не убирая.
— Понимаете, Макс, вам придется смириться с тем, что Корпус колонизации оставит свои секреты при себе. Вам же лучше этого не знать. Идет реклама колонизации, уже поданы миллионы заявок. Миллионы. И мы не просто так отправились в этот полет. И не просто так отслеживаем каждый шаг колонистов. Мы готовим видеоматериалы, отчет о первом полете первого корабля класса «Ковчег». И лучше всего будет вам не лезть дальше. Вам же будет проще молчать по возвращении домой. Пока — пока! — вас ожидает легкая работа с высоким окладом, премия и много еще чего вкусного. Сошедший с ума колонист — это не катастрофа для всей программы, но реальное для нее затруднение.
Макс сполз на пол, попытался удержаться за кресло руками, но скрюченные пальцы скользнули по обшивке, и Макс с размаху упал лицом на пол, успев только повернуть голову в сторону. Хорошо, что покрытие — мягкое. Хорошо.
Макс захрипел и перевернулся на бок.
Марк с легкой брезгливостью на лице наблюдал за ним.
— С-сволочь… — выдохнул Макс. — Я же встану…
— Вы разве не в курсе, что все происходящее на борту записывается? Я потребовал от вас выполнять инструкцию. Несколько раз потребовал, между прочим. И только после вашего отказа и даже угрозы применил нелетальное оружие. Табельное, между прочим, оружие. Так что если вы после того, как сможете владеть своими конечностями, захотите начать разборку — по возвращении вас будет ожидать не уютное кресло и денежный счет, а нечто значительно хуже. Значительно… — Флейшман достал из кармана инфоблок. — Влад? Захвати с собой Стефенсона и зайдите в рубку…
— Он все-таки не послушался с первого раза? — спросил Котов.
— Не послушался. С тебя — бутылка.
— С тобой даже неинтересно, — засмеялся Котов. — Жди, мы сейчас придем.
И они пришли через пять минут.
Макс уже даже начал шевелить пальцами рук, но все еще не мог вытереть со щеки слезу. Выступившую от боли, напомнил себе Макс. От адской боли, а не от детской обиды и бессилия.
Урод ведь прав. Полностью прав. И Максу, как и всему экипажу, не останется ничего, как терпеть унижение до самой Земли. И надеяться, что там, на Земле, их не накажут, а выдадут обещанные блага. И выдадут, точно. Им нужно будет делать хорошую мину при плохой игре.
Макса взяли под руки и потащили по коридору, лицом вниз. Он даже не смог поднять голову, так и висел на руках наблюдателей, а ноги волочились где-то сзади.
Терпеть-терпеть-терпеть-терпеть… билось в мозгу. Он вытерпит. Он сможет.
Его занесли в каюту и положили на койку, перевернули на спину.
Котов наклонился к нему и похлопал по щеке:
— Ты расслабься, Максик. Ваше время прошло. Этот полет станет еще и последним, когда на борту корабля будет экипаж. Уже высадка будет производиться без участия человека. Знаешь почему? Потому, что человек — слабое звено всякой схемы. Ты участвуешь в испытании первого завода-автомата по производству чистой экспансии человека в космос. Стюардессы и дебилы-капитаны в опереточных мундирчиках, желающие пассажирам приятного полета, останутся только на внутренних рейсах. Ну а таких, как ты, героев-первопроходцев, ожидает Разведывательный флот Корпуса колонизации. Но что-то мне подсказывает, что ты воспользуешься удобным случаем и уволишься с почетом и выгодой. Отдыхай, Макс, отдыхай.
И наблюдатели вышли.
Минут через сорок боль немного отступила. И пришли парни — все, на вахте не осталось никого.
— Сказали, что обойдутся без нас, — пояснил Синицкий. — Понятно?
— Мне предъявили распоряжение Центра о том, что в качестве эксперимента я должен передать контроль за рейсом лично старшему группы наблюдателей, — сказал Хофман, вертя в руках трубку. — До высадки колонистов.
— Я вообще-то могу пойти и вырубить систему, — мрачно изрек Капустин. — И пусть они…
— Нанесение умышленного вреда имуществу Корпуса, — заунывным голосом процитировал Джафаров. — Срыв особо ценного эксперимента. И…
— И еще они наверняка пишут наши разговоры, — сказал Ральф. — Знаю я такие штучки. А потом каждое слово… Ты чего?
Стокман перевел недоуменный взгляд с кукиша, сложенного Синицким, на его лицо.
— Охренел?
— Сам ты — охренел. От охренела слышу! — довольная улыбка расползлась по лицу техника. — Тутошний жучок я еще на прошлой неделе нашел и извлек. И ежедневно проверял его отсутствие. Так что здесь остался последний островок свободы на много-много парсеков вокруг. И информации, между прочим.
Синицкий извлек из шкафчика свой комп и включил.
— Напоминаю всем заинтересованным лицам, — Синицкий многозначительно поднял указательный палец, — что контрольный компьютер техника имеет приоритетный доступ в любую систему корабля, как базовую, так и временную. И, что самое главное, для противодействия возможным хакерским атакам или шпионским проникновениям и на фантастический случай одушевления бортового компьютера с попыткой захвата им управления кораблем доступ этот не может быть выявлен и блокирован. Так что мы, конечно, ничего не можем сделать, но можем все видеть. На это, кстати, запрета в инструкции нет.
— Они вот придут с шокером и заставят… — вздохнул Капустин.
— Не заставят. Они могут действовать только в рамках той самой инструкции, как и мы, — сказал Хофман. — Наблюдение за экипажем в жилых отсеках — запрещено. Они даже за колонистами в спальнях не наблюдают…
— Или говорят, что не наблюдают, — Бронислав повернул экран компа к экипажу. — Вот, пожалуйста, панель управления камер в запретных зонах. Офигенный список. Тут и душевые, и ванные, и туалеты — все. И все, как я понимаю, пишется.
— И это у нас тут, в бортовом компьютере? — удивился Холек.
— Это в компьютере на «Ковчеге». Доступ туда только через комп в лаборатории. Но вы не стесняйтесь, господа! Нас все равно никто не может поймать. А мы…
В каюте было тесно. Теперь стало еще и шумно, парни смеялись и хлопали друг друга по спинам и плечам. Даже Макс смог приподняться и дотронуться до плеча Синицкого.
Ничего такого знаменательного не произошло. И ничего не изменилось в ситуации на борту, но, черт возьми, как было приятно осознавать, что их не окончательно прижали к стене. Что они не сдались, а вполне могут…
— Слушай, получается, что записи всего хранятся в компьютере «Ковчега»? — уточнил Хофман.
— Точно так! — отрапортовал Синицкий.
— И мы можем найти запись последнего происшествия?
— Можем, наверное, если поищем… — несколько менее уверенно сказал Бронислав. — Там, правда, столько камер, столько помещений, что мы можем просто тупо не найти…
— Значит, так, — Макс откашлялся и порадовался, что болевые ощущения перешли из категории «очень больно» в категорию «просто больно». — Час назад в зале для собраний и дискотек проходили дебаты… Я видел.
— И?
— Среди людей были двое или трое со следами крови на руках и одежде… Если ты их найдешь и отследишь их перемещения до собрания, то наверняка найдем и труп…
— А если мы посмотрим дальше, то неизбежно найдем и убийцу, — закончил Стокман. — Блестящая идея.
— Ну… — Холек покачал с сомнением головой. — Мы найдем убийцу. Дальше? Станем, как дети в кинотеатре, кричать: «Осторожно, убийца вон тот, в шляпе»?
— Давайте мы вначале убийцу найдем, — предложил Муса, — а уж потом… Ты, Броник, кстати, копируешь все?
