Александр Тюрин - Меч космонавта
Это не помешало какому-то гаду засадить в меня метательный нож с длинным трехгранным лезвием. Первого человека встретил — и надо же такое! Я, кстати, заметил его в кустах по красноватой тепловой дымке, и даже не подумал трансквазер применять. Напротив, решил, что несмотря на обывательские страхи, сейчас произойдет встреча культур и задушевные переговоры, на которых мое выступление начнется со слов: “От имени и по поручению моей цивилизации уполномочен заявить…” Когда дикарь понял, что не угробил меня, то сбежал, особливо ввиду того, что мой комбез озарился багровым адским светом. А прикинут тот негодяй был в какие-то тряпки и шкуры, содранные с бедных животных, и волосами так оброс, что морда будто из зарослей выглядывала.
Лезвие оказалось отравлено каким-то токсином животного происхождения, а может просто было запачкано говном. Так что, хоть ранило меня в предплечье, намучился я немало. Только с третьей попытки подобрал антидот, семь часов почти в полной отключке валялся. Комбез пытался стимулировать меня электрическими разрядами по рефлексогенным точкам, но это не слишком помогало.
Когда я был почти без сознания, ко мне какие-то огромные коты подбирались и вороны на голову пикировали, чтобы клювом подолбить. Я приспособил инъектор под дальнобойный режим и всех тварей угощал хорошей порцией магнезии. Один раз я сгоряча (температура-то сорок) ампулу маленько перепутал и в какую-то птичку запустил шприц-пулю с особым снадобьем. Каково было мое удивление, когда подстреленный ворон через семь часов заговорил со мной на моем языке, моими же словами. Успел, значит, набраться ненормативной лексики и даже вполне усвоил ее, пока я лежал в горячечном бреду и ругался. Этот ворон — я его Сашей прозвал — и объяснил мне, какой надо маршрут выбрать.
А обстояло все так. К концу болезни элементы питания моего комбеза совсем сдохли, и от холода я пришел в себя. Треклятый дождь на этот момент, слава Космическому Ветру, прекратился. Луч восходящего солнца как-то пробился сквозь тучи и упал на ближайшую ветку, где располагалась черная птица с большой каплей, повисшей на клюве.
— Ну что ты вьешься над моею головой?— мрачно осудил я пернатого.
И вдруг он откликнулся совершенно осмысленным и при том грубым образом:
— Вставай, курносый. Поднимай задницу, рабочий народ. Нас утро встречает прохладой, а по утрам у молодца что-то капает с конца. Понятно, ха-ха, что речь идет о насморке.
Я решил воспринимать такую похабную речь как должное, а вдруг это секретный кибер пожаловал мне на выручку?
— Ну, встану, а что дальше? Куда переться без толку? Я уж совсем замудохался в этом лесу, не очень-то помогает знание координат и курсовых показателей. Скажи по-быстрому, кто тебя послал и с какими инструкциями?
Ворон охотно затараторил:
— Меня послал народ. Не писай, пацан, прорвемся. Мы пойдем иным путем. Вы куда, молодежь? Прокладываю кратчайшую дорогу за весьма умеренную плату, выгуливаю собак, провожу в любую часть света — цены не кусаются. Меня зовут Ариадна. Не успеете три чугунные просвиры изглодать — а уже на месте, в пункте Б. Даю трехмесячную гарантию на тот случай, если вы попали не адресу.
Похоже, это не кибер, но все-таки. Конечно, не стоило доверяться первой говорящей птице, но я был настолько слабый, издергавшийся и замерзший, что решил поддаться.
— Мне б на северо-восток, на правый берег Обского пролива, и желательно побыстрее. А что взамен требуешь, ворон?
— Харчи, объеденье, сласти. Я балдею, мужик, от таких вещей. Въезжаешь?
— Сласти — это что?
— Дохлятина, падаль, стервь.— сразу же отозвался Саша.— Крылышки оближешь.
— Мне нравятся твои вкусы, ворон, по крайней мере, я тебе не конкурент.
— Друг мой, жаль, что вы укорачиваете свой и без того недолгий век неправильным питанием, а именно свежей убоиной. Мы, вороны, особенно соблюдающие диету, спокойно дотягиваем до двухсот, нередки среди нас старики-ветераны, которые и в триста лет дадут фору иным юношам.
Ворон стал перепархивать с ветки на ветку, показывая мне дорогу. Время от времени он напоминал мне, что я буду ему должен по сто грамм еды на каждый километр пути. И вообще его словарный запас и ассоциативный багаж пополнялись чересчур быстро. Похоже, он разговаривал со мной не сколько пользы ради, а для роскоши общения животного с человеком. Назвать Сашу робиком я бы уже не смог, потому что он не только требовал еды, но еще и покакать умел. Оставалось сделать вывод, что я вместо инъекции магнезии вколол ему “Ментокал”, средство повышающее разумность и памятливость. (То есть, управляемая вирусная инфекция добавила соответствующие гены в мозговые клетки, отчего пошли наращиваться белковые молекулы, ответственные за образование ассоциаций и мемо-области понятийной памяти.) Наверное, это непорядок. В Технокоме меня скушают, если узнают, что я подарил разум простой птице. Ладно, во всяком случае я никого не снабдил смертоносным оружием, просто еще одна божья тварь научилась использовать разные скверные выражения. Кроме того, я все чаще примечал у Саши суждения, которые он не мог почерпнуть у меня, а также из простых наблюдений за природой.
Например, когда я добыл мелкую дичь (сонную после зимней спячки ящерку) и поделился с Сашей, он посоветовал мне использовать при встрече с варварской публикой разные хитрости, иначе конец наступит раньше, чем хотелось бы. В частности, надлежит выступать перед местным сбродом в роли “своего” парня, какого-нибудь скомороха с говорящей птицей. А для этого стоит первым делом переодеться в приличные шмотки “мейд ин тайга”. С таким утверждением я уже был вполне согласен.
Пленка моя, лишенная энергии, не только стала холодной шелухой, не только перестала обслуживать мой кожный покров, но уже не могла заращивать дыры и вообще расползалась, будто гнилая.
С помощью Сашиных советов я смастерил лук, из которого (с сотой попытки) подстрелил оленя — правда пришлось еще добивать бедолагу рогатиной. Когда убил, случился у меня шок, сопряженный со рвотой — от чувства вины. Но впервые пообедал по-человечески, вернее по-варварски, а вдобавок смастерил себе куртень. Хреновая вышла курточка, сшитая оленьими жилами, но любопытная. Забегая вперед сообщу, что портки типа “лосинные бананы” я себе смастачил из дохлого лося с применением перьев глухаря — Анима освежила мне память, и я вспомнил картинки с индейцами из энциклопедии.
А еще я припоминал все, что имел в голове и мемо-кристалле насчет варваров и дикарей, проживающих на Земле. Когда-то мы с помощью эффективных спецсредств разрушили на планете-маме кибероболочки, зараженные плутонами. У нас директор разведывательно-диверсионной службы за это сияющую звезду героя заполучил, а отупевшие земляне обрели эпоху варварства, которое было усугублено исламским революционным джихадом. И варварство, между прочим, до сих пор все прогрессирует, цветет и пахнет.
Без кибернетики у землян все выродилось и опустилось, первое время еще сохранялись очаги индустрии, но потом все технические “оазисы” были выкорчеваны набегами степняков и прочих конных хулиганов. Так что по всему материнскому Шарику сейчас техника где-то на уровне семнадцатого века с небольшими отклонениями в ту или иную сторону. Космическая империя, конечно пособила чуркам-землянам, снабдив мутантными частично разумными породами скота и устойчивыми сортами злаков. В биосферу были внесены разнообразные бактериофаги, которые пожирают особо опасных микробов чумы, холеры, оспы и так далее. Но все равно набеги, войны, казни составляют суть земной жизни, как и положено для недоразвитой эпохи. Поскольку были выведены на орбиту искусственные солнца-солетты, Сибирь расцвела и обзавелась довольно многочисленным народонаселением, а вот половина Европы и Юго-Восточной Азии оказалась затоплена поднявшимся морем.
Ну, голова, вспоминай подробности, тормоши Анима слежавшиеся слои памяти. В Европе осталось неутопленным Французское Королевство со столицей в Орлеане, со всех сторон его окружают Объединенные Арабские Эмираты и Султанаты. Еще там есть Верхнегерманский рейх с фюрером-кайзером, проживающим в Мюнхене, и мелкие княжества окрест него, часть из которых уже перешла в ислам и даже в буддизм с конфуцианством. Далее на восток лежит Польская Речь Посполита, вся из себя суперкатолическая. С ней граничит Украинская Радяньская Охлократия. К югу от Дуная и Днестра начинается могущественный султанат-халифат Великая Туркия, у которого в вассалах — Кавказ-Чечения и Крымское ханство. Если бы Туркия, раскинувшаяся от Вены до Баку и Багдада, не была занята борьбой с Иранским имаматом, то давно бы прожевала всю Европу. Так вот, к северу от Украинской Олухократии находятся обширное Московско-Петербургское Мэрство и его воинственный сосед — Черноземная Советская Деспотия, на Урале располагается Коми-Пермия, которая бьется не на жизнь, а на смерть с казанскими и уфимскими ханами.
