Кир Булычев - Дом в Лондоне
- Нет, заходите.
- У Аллы разболелась голова, - сказал он. - А я пойду на станцию встретить Галину. Я подумал, не хотите ли вы составить мне компанию? Вечер чудесный, тепло, солнышко…
- А где Иришка?
- Они с Робертом пошли в кино. Она звонила, я разрешил.
Когда Слава с Лидочкой уже вышли из дома и направились к станции, Лидочка спросила:
- Мне странно, честно говоря, почему Иришка так легко и быстро сбежала из дома. Ведь она давно не видела маму…
- У нас странная семья, - осторожно ответил Слава. - Не забудьте, что Иришка живет у бабушки. Пока мамы не было, она тосковала по ней. Я был плохой. Теперь мама приехала, и у меня появились шансы стать хорошим.
Сзади послышались быстрые шаги. Лидочка обернулась.
Опустившееся к вершинам деревьев солнце светило в спину ладной женской фигуры.
Их догоняла Алла.
- Я подумала, - сообщила она, поравнявшись с ними, - что, если лежать в постели, голова не пройдет. Погуляю с вами. И поскорее встречу Галку.
- А мне показалось… - неуверенно начал Слава.
- Никогда ни в чем не будь уверен, когда имеешь дело со мной, - оборвала его бывшая супруга. - Пора бы уже знать.
Наступило молчание.
- Может быть, вы встретите ее без меня? - спросила Лидочка.
- При чем тут вы! - рявкнула Алла. - Гуляйте, кто вам мешает.
Они прошли в молчании еще минуты две. Потом Алла заговорила:
- Все-таки деревня. Я бы здесь померла с тоски. И как тут люди живут?
- Мне здесь нравится, - сказал Слава. - Не исключено, что я и не вернусь обратно. Смотря как повернутся события.
- Человек предполагает, а Господь располагает, - назидательно произнесла Алла, словно эту фразу подслушала давно, в детстве от бабушки.
Лидочку удивляла в психологии этой деревни ее доверчивость. На всех окнах были занавески, портьеры, но почти все они были раздвинуты. Никто не считал нужным таить от улицы собственную внутреннюю жизнь. Дома казались Лидочке человеческими аквариумами, перед которыми можно простаивать часами, глядя, как плавают, шевелят губами и глотают червячков их обитатели. Впрочем, чаще всего обитатели сидели в креслах перед телевизорами, располагавшимися обычно в передних комнатах.
Они завернули за обгоревшую церковь.
- Что, нет бабок свою церковь восстановить? - удивилась Алла.
- Церковь небогатая, - сказал Славик.
- Ничего, - заметила Алла, - как решим с тобой все наши финансовые вопросы, вложу в восстановление храма. Как положено.
Лидочка раньше не слышала, что Слава решил что-то из своих средств выделить бывшей жене. Но не исключено, что та в качестве танка выпустила свою дочь.
- Завтра хотела по магазинам прошвырнуться, - сказала Алла. - Я совершенно раздета. Ты мне материально поспособствуешь?
- К сожалению, я не знал об этом. Надо заказывать наличные.
- Ах, не кривляйся, Гобсек! - рассердилась Алла. - Ты уже месяц знаешь о моем приезде. Какого черта ты даже какой-то мелочишки для меня в банке не взял?
- Но пойми же, мои вклады находятся в ценных бумагах. Ты не можешь так просто прийти и получить, как в московской сберкассе!
- Но подкожные держишь?
- И никогда не держал, - ответил Слава.
- Славик, я тебя знаю, - с оттенком угрозы произнесла Алла.
- Конечно, я что-то постараюсь сделать.
Алла принялась рассказывать последние анекдоты. Слава с готовностью смеялся.
Лидочка старалась понять его, и ей казалось, что она понимает растерянность, которая должна была царить в мозгу Славы. Вернее всего, пока он был один, приезд Аллы казался ему желанным, а возможное воссоединение не было ни отвратительным, ни пугающим. Но по мере приближения приезда, превращения его в реальность, в душе Славы все выше поднимались иные чувства - страх получить в жены женщину, которую уже давно перестал считать женой и, возможно, не простил до сих пор. И не исключено, что Алла выбрала неверный тон, то ли от недостатков своего характера, а то и от смущения - ведь для нее вся эта обстановка непривычна и, как сейчас говорится, некомфортна. Похоже, она успела наговорить глупостей и возродить в Славе страх перед возможностью ее окончательного возвращения. В прошлой жизни Слава был бедным ихтиологом со ста двадцатью рублями в месяц без степени и с двумястами со степенью, но без перспектив. Сейчас же он владел собственностью, ценил ее и не собирался с ней расставаться. Даже ради прекрасного тела Аллы. А если к тому прикладывается и некоторая сексуальная несовместимость… Разумеется, здесь опасны и ненадежны первые впечатления, но Алла казалась женщиной страстной, требовательной и готовой броситься под ближайший стог. Слава по меньшей мере не производил такого впечатления.
Когда они проходили мимо лавочки, в которой готовили горячие картофельные чипсы, Алла потребовала, чтобы Слава их купил.
- Мне категорически нельзя, - сказала она Лидочке, - но у меня есть ряд слабостей, и я с ними устала бороться. Вы курите?
- Нет.
- А мне кажется, что вы вообще лишаете себя удовольствий. Муж-то хоть настоящий?
- Настоящий, - ответила Лидочка. Шутка Аллы ей не понравилась.
Слава вынес два пакета с чипсами. Один отдал Лидочке, другой протянул Алле.
- А мне не хочется, - предварил он вопросы Аллы.
Следующий магазин торговал вином. Алла зашла в него, стала смотреть на этикетки, удивляясь тому, как дешево стоят французские вина. Она велела Славе купить бутылку, и тот подчинился.
Бумажник у него был красивый, цвета красного дерева, с непонятной монограммой.
- Дай поглядеть, - попросила Алла. - Здесь покупал?
- Нет, от дедушки достался, - ответил Слава, и Лида не поняла, шутит он или говорит серьезно.
Они задержались в магазине дольше, чем рассчитывали, и Слава поторопил их к электричке.
- Вы идите, - сказала Алла, - а я еще посмотрю. Успею.
- А я ее узнаю? - спросил Слава.
- Да ты спятил! Сколько лет ты ее знаешь?
- Я давно ее не видел.
- Это только в сериалах люди за пять лет меняются так, что родная сестра ломает себе голову - то ли это Бельмондо, то ли Караченцов, а оказывается, перед ней любимый брат Хулио. Идите…
Лидочка и Слава вышли на перрон.
Как раз в этот момент справа из туннеля показался поезд. Он притормозил у платформы.
Слава с Лидочкой остановились у узкого прохода в решетке, сквозь которую вчера выходили. Народу было немного - видно, все, кто хотел, уже вернулись с работы.
Последней шла толстая негритянка с двумя малышами, державшимися за ее широкую юбку.
Галины не было.
- Мы не могли ее пропустить? - спросила Лидочка.
- Другого выхода нет.
- А вдруг вы ее не узнали?
- Она бы меня узнала, - сказал Слава. - Значит, опоздала.
Лидочка обернулась. Алла стояла у входа в магазин, наполовину скрытая витриной, и не спешила к ним присоединиться.
- Ее нет! - крикнула Лидочка.
- Она всегда опаздывает, - ответила Алла. - Всю жизнь опаздывает.
- Что будем делать? - спросил Слава.
- А когда следующий поезд? - спросила Алла. У нее поехали колготки, она послюнила палец и потерла место, откуда побежала белая полоска.
- Через полчаса, - ответил Слава.
- Вот через полчаса она и объявится. Как раз ее срок.
В тени на платформе стало прохладнее. Алла со Славой курили. Обычно Лидочка не обращала внимания на табачный дым, даже под настроение любила его, но сейчас он показался ей удушливым.
Если бы Лидочка верила в какие-нибудь биополя или экстрасенсорные штучки, она бы заподозрила, что между бывшими супругами проскакивают молнии отрицательных зарядов.
Они почти не разговаривали, словно эмоциональный заряд встречи уже иссяк, хотя поддерживать отношения надо и придется общаться еще две недели или месяц - кто их разберет!
- А по ту сторону дороги вы бывали? - спросила Алла у Лидочки.
- Там похожий район, только наш называется Сиднем, а тот - Пендж.
- Ну и что в этом Пендже?
- Там? Там замечательный магазин, в котором продают все для дома и сада. Там можно купить и ночной горшок, и пальму, и рассаду клубники.
- Интересно, - рассеянно сказала Алла. Она сидела, закинув ногу на ногу. Лидочке не нравилось, что у нее такие сильные, красивые ноги. Она, как правило, не завидовала другим женщинам, но Алле на месте природы она выдала бы ноги толстые и короткие.
- Надо будет съездить, - сказала Алла, обернувшись к Славе. - Ты свозишь?
- Как бы Галина чего не перепутала, - сказал Слава.
- Ну что она может перепутать? Я хоть здесь новичок, но и сама бы не затерялась. Простой город. Правда, Галка - великий путаник.
- Странно, что ты обвиняешь ее, - сказал Слава.
- Ах, никого я не обвиняю, - отмахнулась Алла.
Время текло невероятно медленно. Им совершенно не о чем было разговаривать. Алла лишь совершала некие движения, которые должны были свидетельствовать о ее интересе к Лондону и к здешней жизни. А на самом деле ей все это было неинтересно. Как будто она каторгу отбывала в этом проклятом Лондоне.
