Игорь Мист - Новый Вавилон
Произошло, это так: – однажды в центральном офисе обнаружили взрывчатку – Левицкий, сразу накинулся на Ремезова. Стали было допрашивать сотрудников, но все неожиданно закончилось смертью генерала и его жены. Опытный Ремезов, наверное, раскопал что-то. Следовало искать дальше, но тут наступило Разделение. На Левицкого у нас имелись свои виды, учитывая его отъезд в Лондон, а Баладзе после Разделения уехал на этническую родину в Горию.
– Не думал, что вы так подробно помните все прошлые дела, уважаемый Назарий Вениаминович.
– К сожалению, не все, но генерал был из числа моих близких знакомых.
– Чем закончилась эта история? Левицкий хотел избавиться от компаньона руками Ремезова?..
– Не исключено. Кстати, после трагической гибели генерала остался сиротой его маленький ребенок.
– Печально. Надеюсь, о нем ваши коллеги позаботились?
Филарет утвердительно кивнул.
– Я подумаю насчет Бориса и сообщу. Дальше, пожалуйста, дорогой Назарий Вениаминович, мы отвлеклись.
– Еще один вопрос, о Городничем. Мы приблизились вплотную и готовы уничтожить его группу полностью.
При упоминании Городничего президент откинулся на спинку кресла и задумался.
Филарет, следя за бандитскими действиями Городничего, заметил, что идеология его группы все время менялась: то она заключалась в возрождении его императорского величества, то в поддержке поста президентства, а сейчас они грабили и убивали, как бандиты с большой дороги, и просто – таки издевались над правосудием.
Например, группа Городничего шесть месяцев назад провела диверсию – насмешку в клинике искусственного оплодотворения, и множество женщин зачало от материалов, взятых у африканских доноров, непонятно, как оказавшихся в Москве. Теперь надо было решать, что делать с новорожденными. Женщинам предстояло через три месяца родить горячих африканцев, – язвили в Управлении.
Филарет понимал, что неудача с Городничим будет означать его мгновенную отставку, а может, и смерть, если он выполнит указание и возьмет группу, не докопавшись, кто стоит за ней. Поэтому в случае, возможной неудачи он выбрал козлом отпущения Данилина.
– Меня в эти неспокойные дни больше волнует неопределенность: – что делать, если африканцы успеют с нефтью? Это будет сокрушительным ударом по нашим доходам, а мы по сей день, зависим от продажи нефти, болтаемся на своей веревке. В Кадингире ждут не дождутся, чтобы открыть краны и затопить искусственной нефтью нашу многолетнюю монополию.
Президент позвонил секретарю, чтобы вызвать машину, – через час предстояло совещание в Загородной Новодуховной Резиденции по последним инцидентам на границе с Татарией, а затем встреча с сетевыми писателями.
У Филарета же вечером было запланировано свидание. Тамарочку он подобрал в Тверди, при поимке и высылке последних представителей кавказской диаспоры, которую местные криминалы умело скрывали на протяжении многих лет после Разделения – за приличное вознаграждение. Кавказцы не хотели возвращаться на нищую и опасную для жизни землю предков – Горию. Тем более, что на протяжении последних тридцати лет, многочисленный кавказский клан был хозяином в районе – им принадлежал завод по производству дешевой водки.
Когда приняли решение о закрытии не подконтрольных государству или Церкви заводов, в Тверди случился стихийный бунт – выступили те, кто остался, без работы, но его быстро погасили.
Яркая южанка – полукровка с томными глазами тогда привлекла Филарета своим нежным щебетанием и буйным кавказским темпераментом, и он оформил ее агентом по поиску национальных меньшинств, предоставил небольшую, но уютную служебную квартиру в Москве, сменил ей фамилию и паспорт.
Они могли провести вместе и день, и целую неделю, но представить совместную жизнь с Тамарой он не мог. Ее происхождение поставило бы крест его блестящей карьере и честолюбивым планам. По мере развития отношений он догадывался, что Тамара рассчитывает на большее, чем редкие свидания и увеселительные поездки, но она не представляла, как высоко он намеревается вознести себя и ее.
Филарет чувствовал, что ему вот-вот представится последний шанс – возраст скоро придавит, а хочется успеть так много. Поэтому он решил рискнуть – вступить в тайный союз с Левицким и достигнуть вершины, тогда и Тамаре найдется место рядом с ним.
21. Туман. Англия. Запричастный Стих
Начинало светать. Густой туман, похожий на сырую мелкую крупу, висел, окутывая судно и скрывая границу между сушей и морем. Только свет далекого маяка пробивался через тяжелую мглу. Дронов чувствовал сырость даже сквозь теплую куртку. Пора было действовать.
– Веда, быстро одевайся и жди меня!
Он спустился в машинное отделение и оглушил сменного механика. Затем, поднялся в рубку – у штурвала стоял тот самый парень, Арни, удивительно похожий на троглодита. Стрелять было нельзя, и троглодит рухнул на пол от молниеносного удара.
В маленьком железном ящике над приборами лежала связка гранат. Алексий заметил ее еще во время ночной стычки с датчанами. Он забрал связку и снова спустился в машинное отделение. Повозившись, он закрепил гранаты и маленький взрыватель – теперь у них в запасе оставалось минут десять. Дронов поднялся за Ведой.
Девушка уже ждала его. Они тихо прошли по коридору мимо кают – все еще спали. Дронов прошлой ночью во время своей вахты спрятал на палубе наполовину надутую резиновую лодку на двоих и толстую веревку.
– Я первый, ты за мной, смелее.
Он спустился к воде и забрался в лодку. Сверху неловко повисла Веда, Дронов подхватил ее, усадил на корму и начал грести маленькими веслами. Они успели отплыть достаточно, когда раздался взрыв, а в тумане взметнулись столбы огненных брызг и пламени, послушались крики и шум. Дронов усиленно продолжал грести к берегу. Его мышцы отвыкли от нагрузок; Веда, дрожа от холода, с ужасом смотрела, как тонет суденышко.
«Пол» делал все возможное, чтобы береговая охрана не обнаружила лодку. Вскоре она коснулась песка, и беглецы кинулись под защиту деревьев. Как только они забежали в редкий лесок, со стороны моря послышался громкий гул вертолета береговой охраны.
Разведчик сообщил о нескольких автомобилях неподалеку, и Дронов выбрал неприметный фургон на стоянке возле небольшой рыбацкой пристани, забитой яхтами и лодками. Хозяева, по всей видимости, ушли в море, и пока они хватятся, беглецы будут далеко.
По дороге к столице они три раза меняли машины. Дронов решил заночевать в заброшенном доме на окраине Лондона.
– Будешь прятаться, пока я не достану английские паспорта, – сказал Алексий Веде.
– Ты слишком беспокоишься, чего мне бояться? Англичане назад, надеюсь, не вышлют!
– Не понимаю, твоей уверенности. Существуют международные договоренности: – если находят человека другой национальности, он высылается в страну происхождения, если та согласится его принять, или в Антарктиду.
– А если этот человек не хочет? Тогда, что?
– Отправят силой или уничтожат. – Алексий не хотел пугать девушку, а только объяснил, как делается в реальности, а не в историях на страницах Сети.
Маленький разведчик нашел для них целую улицу двухэтажных, типично английских домов из красного кирпича. На километры вокруг протянулись такие же кварталы с одинаковыми, выстроившимися рядами зданиями. Улица была пустая, они могли выбирать тот дом, который больше понравится. Дронов остановился на самом крайнем, с окнами на север, – в случае опасности его легче всего будет покинуть.
Внутри дома, за выломанной дверью блестела в послеполуденном солнце тонкая, белая паутина. Дронов заметил и небольшого паука, стремительно нырнувшего под потолок.
«Будет, какая-то новость». – Он верил в приметы и всегда видел пауков накануне неожиданных известий.
На стенах в холле кое-где висели сохранившиеся, но выцветшие от времени фотографии очевидно, бывших владельцев. Алексий вспомнил, что нечто подобное видел недавно в доме, где прислуживала Дана. Разглядывая внимательно лица, он понял, что попал в бывший негритянский квартал – большая семья из десяти человек смотрела со снимков, будто напоминая, что здесь они только гости. Ему было интересно, что стало с этими людьми, живы ли они, и как сложилась их судьба? Веда словно услышала мысли Алексия.
– Какие красивые дети – маленькие, черненькие. – Она, тоже с интересом разглядывала пожелтевшие семейные снимки. – Где, они сейчас, как ты думаешь?
– Если живы, полагаю, где-нибудь в Африке.
Дронов прислушивался к звукам с улицы, но разведчик передавал, что все спокойно – если кто-то и жил в заброшенном районе, то он так же любил тишину и предпочитал не афишировать свое присутствие.
– Здесь уютно. Мы, переночуем, а завтра решим, что делать.
– Ты расскажешь, что тебе нужно в Лондоне? – Девушка с шумом выдвигала по очереди кухонные ящики, проверяя их содержимое. – Есть, хочу! – Она вопросительно смотрела на Дронова. – И пить!
