Ив Греве - Мето. Дом
— Я понял.
— Мне пора, Мето. Надеюсь, все пройдет хорошо и мы когда-нибудь снова увидимся.
— Я тоже. Спасибо, друг. Можно задать последний вопрос?
— Давай быстрее. А то меня хватятся.
— Где Юпитер?
— Ты не можешь требовать от меня предать члена моей семьи, даже если он поступает плохо. Нельзя, Мето, — говорит он.
Он поднимается и уходит. Я хочу окликнуть его и извиниться за последний вопрос, но он уже далеко. Я слышу, как он обращается к Нумерию:
— Ну что, видишь? Злой Ромул не съел Мето.
Несколько минут спустя я докладываю остальным бунтовщикам все, что узнал.
Выслушав меня, слово берет Мамерк:
— Вот оно, решение нашей проблемы! Мы выкинем отсюда Цезарей и их шпионов, которые насмехаются над нами и угрожают.
— Хорошая идея! — подхватывает Марк с воодушевлением. — В любом случае, нам больше не придется их сторожить.
— Тихо, тихо! — вмешивается Нумерий. — Я абсолютно не доверяю этому чокнутому Ромулу. Я убежден, что он готовит нам западню. Мы откроем холодильник, а они кинутся на нас и устроят резню.
После этих слов в комнате воцаряется полнейшая тишина.
— Кроме того, я уверен, что его подсказки для поиска оружия обманчивы, — продолжает Нумерий. — Вдруг, пытаясь отыскать ружья, мы на самом деле откроем им проход?
Никто не решается возразить. Клавдий смотрит на меня:
— Что ты об этом думаешь, Мето?
— Я? Я ему верю. Иначе я бы к нему не обращался. Еще я думаю, что он подвергал себя опасности, придя ко мне. И для того, чтобы доказать свою правоту, я готов рискнуть в одиночку. Я войду в комнату 203, и вы закроете за мной дверь на ключ. Если я найду оружие, вы отопрете меня. Если я обнаружу солдат, вы не будете открывать дверь.
— Я согласен, если ты уверен, что хочешь этого, — заявляет Клавдий.
— Я тоже, — говорит Нумерий.
— А я нет, — подает голос Марк. — Только если я иду с тобой.
— И я тоже. С одной из моих остро наточенных вилок, — добавляет Октавий.
Мы отправляемся к двери под номером 203. За нами следуют почти все бунтовщики. Все серьезны и напряжены до предела. Марк, Октавий и я входим в маленькую комнатку с зажженной свечой. Я еле сдерживаюсь, чтобы не дрожать. Ключ с хрустом проворачивается у нас за спиной. Мы взаперти. Я затаиваю дыхание. Марк закрывает глаза. Немного погодя мы слышим, как начинают крутиться колесики, и перегородка ползет вверх. Когда она поднимается сантиметров на тридцать, я вижу первую полку с квадратными коробками. Это патроны. Три больших ящика, наполненных кинжалами, топорами и пистолетами, стоят на второй полке. И наконец, еще выше в деревянных футлярах лежат шесть ружей. Про них рассказывалось в учебниках. С их помощью убивают диких свиней. Я беру одно из ружей и стучу прикладом в дверь: три коротких удара, пауза, и снова стучу. Это код. Дверь открывается. Мы выходим под всеобщие возгласы ликования.
За ужином, как и во времена Цезарей, царит полнейшая тишина. Зато вечерние посиделки проходят оживленно. Хотя я замечаю, что слово берут в основном одни и те же. Некоторые говорят, что им скучно без спорта. Много вопросов о пропитании: большинство опасается, что еды не хватит надолго. Некоторые дети молча сидят по углам и ни во что не вмешиваются. Как если бы интерес к происходящему означал с их стороны согласие с бунтовщиками.
Основной костяк заговорщиков, так называемые «сепаратисты», получившие это прозвище с легкой руки Кезона, собираются в спортивном зале. Первый важный вопрос — охрана врагов. Тит и Октавий вызываются добровольцами. Желая отблагодарить Октавия за помощь в поиске тайника с оружием, я решаю к ним присоединиться. Марк делает то же самое. Нумерий говорит, что Синие напились обычной воды со снотворным, чтобы спокойно спать ночью. Тит спрашивает, можно ли взять с собой оружие, чтобы припугнуть, в случае чего, Цезарей и их прихлебателей. Клавдий не возражает, но просит:
— Если возникнут проблемы, обязательно нас разбудите.
— Обещаем, — уверяет Октавий.
Мы идем в учебный класс, в котором находятся наши пленники. Они сидят на полу, прикованные по трое к батареям. Предатели ухмыляются, что кажется мне подозрительным. Они что-то задумали? Цезари сохраняют высокомерный вид, несмотря на свое жалкое положение. Они обращаются к нам уверенным и спокойным тоном:
— Добрый вечер, дети, — начинает Цезарь 3.
— Вы знаете, что совершили очень плохой поступок? — продолжает Цезарь 1. — Вы не…
— Заткнись! — рявкает Тит. — Мы не болтать сюда пришли. И знайте, что нам больше нечего терять, так что я не задумываясь раздроблю вам черепушки в случае провокации. Ясно? Смотрите, что мы нашли, пока искали половые тряпки.
Несколько часов проходят в относительном спокойствии. Мы обмениваемся короткими репликами. Я предлагаю охранять пленников по очереди, чтобы каждый мог хоть чуточку вздремнуть. Нам с Марком выпадает спать первую половину ночи.
Даже без лекарств я засыпаю за несколько минут.
Внезапно меня будят чьи-то сдавленные стоны. Я не сразу понимаю, что происходит. Один из Цезарей лежит на полу. У него окровавлена голова. Октавий плачет. Тит целит ружьем в висок Крассу, который тоже плачет. Марк просыпается вслед за мной. Октавий, кажется, в отчаянии. Он чуть слышно шепчет себе под нос:
— Они не имеют права такое говорить про нас… Они не имеют права.
— Что происходит?
— Они говорят всякие гадости про нашу прежнюю жизнь, особенно про Тита.
— Я сейчас уничтожу этого засранца! — рычит Тит.
— Парни! Спокойно! Идите за мной. Нам надо поговорить.
Я аккуратно беру из рук Тита оружие. Он отдает его без сопротивления. Мои товарищи встают и следуют за мной. Октавий берет слово:
— Они сказали, что Тит убил всю свою семью с особой жестокостью. Они и про тебя говорили. Сказали, что ты нас предашь, что ты делаешь вид, будто спишь, а на самом деле ждешь момента, чтобы нас убить и…
— Они хотят нас поссорить. Чтобы мы сломались. Слушайте, я знаю, как надо действовать. Мы отведем их в холодильник, как сказал… вы сами знаете кто. Мы их отправим сейчас же…
— Согласен, — перебивает меня Тит, — но мы должны предупредить остальных, мы обещали им вчера вечером.
— Боюсь, они так просто не согласятся, тогда как для нас это единственное верное решение.
Мои друзья колеблются.
— Если хотите, я скажу, что это я вас заставил.
— Не стоит, — говорит Марк. — Мы на твоей стороне.
Когда мы возвращаемся к нашим врагам, я вижу, что они смирились со своим поражением. Красс, которому я спас жизнь пять минут назад, сверлит меня ненавидящим взглядом. Они молча встают. Они знают, куда мы их ведем. Я открываю дверь холодильника и смотрю, как наши поверженные, связанные противники гуськом заходят внутрь. Цезарь 4 морщится. Он, как и все его товарищи по несчастью, оказывается здесь впервые. Я закрываю дверь. Надеюсь, Ромул придет за ними не слишком быстро и у них будет время оценить все достоинства местного свежего климата.
Мы возвращаемся в спальню в приподнятом настроении, несмотря на крайнюю степень усталости…
Глава IX
Утром я просыпаюсь поздно. Впервые в своей жизни. Режима дня больше нет, и каждый распоряжается своим временем по собственному желанию. Такое состояние — не результат нашего нового порядка, а скорее свидетельство его отсутствия, в ожидании принятия настоящих мер.
За завтраком царит невообразимый гвалт. Трудно даже расслышать соседа по столу. После двух или трех попыток мы с Марком оставляем затею переговорить друг с другом. Я все равно знаю, что он хочет мне сказать. Он доволен нашим совместно принятым ночным решением, но боится упреков со стороны других ребят. Клавдий зовет нас с Октавием в кабинет Цезарей сразу после завтрака. Я знаками передаю это сообщение Марку, который заметно нервничает. Я догадываюсь, что в таком маленьком помещении нас не будут судить все сепаратисты. Возможно, лишь Клавдий и Нумерий.
Я оказался прав. Они вдвоем восседают на креслах Цезарей, разглядывая документы, а мы, несчастные виновники, стоим перед ними. Но они хотя бы не станут нас долго мурыжить, как это делали их предшественники! Я начинаю разговор первым:
— Хватит тянуть, говорите прямо, зачем вы нас позвали. У меня лично и без того дел полно.
Мои сообщники хихикают в ответ на мою дерзость. Двое других, похоже, удивлены.
Нумерий обращается ко мне и строгим тоном произносит:
— Хотелось бы понять, почему вы решили избавиться от Цезарей и их прихвостней вопреки нашей договоренности.
— Они издевались над нами, и если бы Мето не вмешался, все закончилось бы бойней, — говорит Тит.
Я продолжаю:
— Мы рассудили, что на тот момент это было наилучшим решением. Теперь мы можем быть уверены, что с их стороны нам ничто не угрожает. Что вам еще надо?
