Александр Сапаров - Назад в юность
Исаак Наумович был занят. Кому-то из педагогов удалось его разозлить: из кабинета доносились колоритные выражения, которые позволял себе бывший замполит, правда, без матерных слов. Наконец накачка закончилась, из кабинета с печальным видом вышел учитель физкультуры и отправился на урок.
Когда я робко постучал в дверь, до меня донеслось раздраженное:
– Войдите.
Но когда я оказался в кабинете, лицо Исаака Наумовича, до этого багровое, быстро приобрело нормальный вид. Поздоровавшись со мной за руку, он предложил сесть.
– Ты ведь ко мне по тому вопросу, что мы обговаривали в деревне?
– Исаак Наумович, я вчера приехал с уборки картофеля – и сразу к вам.
– Ну вот и хорошо. Сейчас я позвоню и договорюсь обо всем, подожди пару минут.
Действительно, поговорил он всего ничего и положил трубку.
– Так, Сережа, завтра к одиннадцати часам тебя будут ждать по этому адресу.
Он написал что-то на листке.
– Прочитай и запомни. Парень ты молодой, память у тебя хорошая, а бумажку оставь у меня.
После этого мы поговорили еще минут пятнадцать. Исаак Наумович интересовался, как проходила уборка, как вообще идет жизнь в этом совхозе. Он пожелал мне удачи в учебе, и мы расстались.
Я шел по городу. После месячного пребывания в деревне мне казалось, что повсюду кипит жизнь. Рабочий день был в разгаре, и поэтому на улицах было не очень много народу. В основном бабушки, идущие куда-то по своим делам. Но грузовики, везущие строительные материалы, множество строительных кранов над городом, деловито переносящих грузы, музыка из репродуктора, установленного на крыше одного из зданий, создавали радостный деловой настрой.
Делать мне было в общем нечего, и я решил побродить по улицам, перед тем как зайти в деканат и отдать документы об успешном завершении уборочных работ. К тому же сегодня впервые за несколько дней тучи разошлись, и вовсю светило нежаркое осеннее солнце.
* * *В это время в деканате медицинского факультета проходило совещание с участием представителя партийного комитета. Решался вопрос о работе с первым курсом.
– Товарищи! – обратилась к присутствующим декан факультета. – Вы все знаете, что уже со следующей недели начнутся занятия на первом курсе после его возвращения с уборки картофеля. Поэтому сегодня у нас на повестке дня организация групп студентов, выбор старост групп и выбор старосты курса. Это достаточно ответственное дело, и здесь присутствует парторг университетской партийной организации, который будет участвовать в нашей работе. Итак, слово предоставляется куратору первого курса Мыльникову Борису Николаевичу. Пожалуйста, Борис Николаевич, мы вас слушаем.
– Уважаемые товарищи! На первый курс зачислено в этом году двести тридцать два человека. Из них двести шестнадцать – студенты, закончившие десять классов в этом году, двенадцать человек – уже поработавшие медицинские работники, в основном фельдшеры, и четыре человека – тоже фельдшеры, но это ребята, которые отслужили медиками в армии и смогли набрать нужный балл на экзамене для поступления. Мы распределили студентов в группы по одиннадцать человек и одну группу из двенадцати человек. В итоге получилась двадцать одна группа. Всех стажников мы распределили равномерно среди этих групп и, естественно, назначили их старостами. Но у нас остается еще шесть групп, где стажников нет. Там необходимо выбрать из окончивших школу в этом году. Я приготовил список кандидатур по характеристикам, но сначала предлагаю обсудить кандидатуру старосты курса. В этом году к нам поступил на учебу закончивший срочную службу в армии фельдшер Олег Заров. Он в отличие от всех остальных стажников является кандидатом в члены партии. Кандидатом его приняли во время службы. Наша партийная организация уже поставила его на учет и рекомендует в старосты курса. У меня пока все.
– Кто-нибудь хочет что-то добавить к выступлению Бориса Николаевича?
– Но позвольте! – подняла руку заведующая кафедрой гистологии Ирина Леонидовна Пятеляева. – Мне буквально вчера звонил мой ассистент Валерий Сергеевич Смирнов. Он сообщил, что они заканчивают все вовремя и выезжают, и между делом рассказал об отвратительном поведении Олега Зарова, который весь месяц третировал своих товарищей, практически не работал и, пока у него были деньги, беспробудно пил. А позавчера он устроил драку с местными ребятами и сейчас отлеживается от побоев и опять не работает. В расположение группы уже приезжал местный участковый и разбирался с этим случаем. Так что я решительно против того, чтобы такой человек был старостой курса.
– Позвольте мне! – поднял руку парторг. – Уважаемая Ирина Сергеевна, о поведении Олега Зарова и этом прискорбном случае наша парторганизация уже в курсе. Но вы недооцениваете важность политического момента. Ведь Олег Заров был избран в кандидаты в члены КПСС во время службы в армии, коммунисты его части не просто так оказали ему доверие. И мы не можем разбрасываться такими людьми. Естественно, мы серьезно побеседуем с Олегом Заровым на партийном собрании и хорошенько его пропесочим, но тем не менее старостой курса должен быть избран кандидат в члены КПСС.
– Итак, товарищи, – вновь вступила в разговор декан факультета, – кто за то, чтобы старостой курса был Олег Заров?
Все преподаватели, не глядя друг на друга, дружно подняли руки.
– Сейчас остались мелкие вопросы по назначению старост в оставшиеся шесть групп, – сообщил Борис Николаевич. – Я сам по характеристикам уже отобрал шесть кандидатур, но одну во избежание каких-либо вопросов хотел обсудить с вами. Вы ведь в курсе, что в этом году к нам поступил мальчик, закончивший восемь классов и сдавший по разрешению роно экзамены за десять классов экстерном. Характеристика из школы у него блестящая, но я остановил свой выбор на нем, потому что он, оставшись старшим группы студентов, отлично провел работу. Их группа уже выполнила свое задание и приехала домой. Я считаю, что, несмотря на молодость, это будет неплохой староста. У кого-нибудь есть возражения по этому поводу?
– Борис Николаевич, а это не шутка, что этот мальчишка поставил диагноз нашему Андрею Игоревичу? – раздался чей-то голос.
– Товарищи, я что-то об этом слышал, но точно не знаю. Вот Андрей Игоревич появится и все расскажет. Я так понял, возражений по этой кандидатуре нет?
И все утвердительно промолчали.
Снова речь взял парторг:
– Товарищи, в этом году на первом курсе у нас учится дочь корреспондента газеты «Правда» Ирина Аронова. Я попросил бы вас, когда вы ведете лекции и занятия, помнить о том, что все, что у нас происходит, может сразу же стать известно на очень высоком уровне.
И на такой воодушевляющей ноте совещание было завершено.
* * *Поболтавшись по городу и с грустью посмотрев на пивной ларек, у которого почти не было народу, я двинул в деканат. Когда зашел к секретарю и представился, вокруг возник небольшой ажиотаж. Откуда-то выскочили еще две пока неизвестных мне особы, и начался перекрестный допрос обо всем, что случилось за время нашего пребывания в совхозе. Больше всего женщин интересовало, как это я справился в одиночку со всеми трудностями. Одна из них, стуча кулаком по своей немалой груди, заверяла, что они ну просто не имели никакой возможности выделить еще одного преподавателя нам в поддержку, хотя я об этом даже и не упоминал.
Минут через пять такого оживления из кабинета декана вышел мужчина. Узнав, в чем дело, пригласил меня в свой кабинет. Так я познакомился с куратором нашего курса, заведующим кафедрой микробиологии Борисом Николаевичем Мыльниковым.
Борис Николаевич в своем любопытстве нисколько не отставал от работниц секретариата. Мне пришлось в подробностях рассказывать всю эпопею снова. Но куратора в отличие от женщин больше заинтересовал случай с Андреем Игоревичем. Я, уже как обычно, сослался на свой небольшой опыт пребывания в роли санитара городской больницы, добавив, что практически такого же больного оперировали при мне в одно из последних дежурств. Тут Борис Николаевич и сообщил мне, что я назначен старостой одной из групп и это как бы признание моих заслуг в битве за урожай.
Да… засветившись один раз, будешь светиться всю жизнь. Распрощавшись с приветливым куратором, я отправился домой.
Весь вечер, пока мои родные, затаив дыхание, смотрели фильм «Сотрудник ЧК», который в первый раз в этом году показали по телевизору, я обдумывал завтрашний разговор с представителем КГБ. Я понимал, что на данном этапе, собственно, ничего не решится, парнишку пятнадцати лет, хоть и из семьи с безупречной репутацией, никто к активной работе привлекать не будет, но меня пока скорее всего попросят докладывать о настроениях среди студентов и, может, о каких-либо антисоветских высказываниях. Здесь мне надо быть очень осторожным: показать негодование молодого, идеалистически настроенного комсомольца по поводу того, что его заставляют стучать на своих товарищей, а не ловить американских и других шпионов, но провести это таким образом, чтобы хотя бы временно меня не трогали. И нужно при этом, чтобы я у них всегда был в запасных – таких, которых можно привлечь к делу в случае необходимости. Поддержка КГБ мне особенно понадобится для возможности попасть в 4-е управление Минздрава. В мыслях я так и не оставил своих попыток что-то изменить в будущем родной страны, хотя хорошо понимал свои мизерные возможности в этом.
