Александр Сапаров - Назад в юность
– Сережа, дай мне ключ от комнаты куратора.
– А в чем дело?
– Ну дай, мне надо посмотреть Свету Климову.
– Там что-то серьезное?
– Да ничего страшного, давай ключ.
Я отдал ключ и продолжил игру. Через двадцать минут ко мне вновь пришла Таня. Она была вспотевшая и выглядела несколько растерянной. Вновь отведя меня в сторону, девушка сказала:
– Сережа, Свету Климову надо завтра отправить в больницу.
– Слушай, Таня, перестань говорить загадками и объясни, в чем дело, иначе разговора не будет.
– Понимаешь, сегодня Света обнаружила у себя клеща, тот сидел у нее на половой губе. Мы пошли в комнату, и я попыталась удалить клеща – он уже был прилично напившийся, – но неудачно, головка осталась в коже. Попробовала удалить ее иголкой, но вчера я разбила хорошие очки и почти ничего не вижу. А Светка, стоит только дотронуться иголкой, дергается и визжит.
Еще бы не визжала, там такая чувствительность.
– Таня, из-за такой ерунды отправлять двух человек и телегу не буду. Я видел у тебя стерилизатор для инсулиновых шприцев. Я так понимаю, ты их кипятишь на какой-либо случай. Так что пошли, я сейчас удалю эту головку.
– Ты, мальчишка, будешь удалять клеща у девушки в таком месте?
– Я не мальчишка, а студент первого курса медфака и, надеюсь, будущий врач. А ты, между прочим, уже дипломированный фельдшер, так что идем без разговоров.
Когда мы зашли в комнату, Света сидела на топчане. Рядом с ней лежали ее трусики. Увидев меня, девушка быстро сунула их под себя и залилась краской так, что, пожалуй, не нужно было и света.
– Так, Таня, я не смотрю. Пусть Света ложится на стол, прикрой ее хорошо и сделай так, чтобы лампочка светила туда, куда надо.
Когда я повернулся к столу, это было что-то. Старательная Таня выполнила мои указания на все сто. Занавески на окнах были плотно задернуты; дверь кроме ключа была закрыта еще на палку; а на столе лежала Света, целиком закутанная в простыню, так что было видно только верхнюю часть головы с тревожно блестевшими глазами. Между ее раздвинутыми ногами также лежала простыня, открывавшая маленькую узенькую полоску кожи половой губы.
– Таня, набери полкубика новокаина полупроцентного, – скомандовал я. – Света, тебе зубы удаляли?
– Да, один, в прошлом году, – раздался дрожащий голосок.
– Тогда лежи смирно и ничего не бойся, сейчас будет небольшой укольчик.
Я ввел ей подкожно полкубика новокаина прямо под видневшуюся головку клеща.
– Ну а сейчас полежи спокойно пару минут.
И я заговорил уже с Таней, обсуждая завтрашние проблемы. Не переставая говорить, взял иголку от шприца и привычным движением выдернул головку клеща. Таня уже подавала мне шарик с йодом, которым я и прижег ранку. Таня начала все убирать, когда вновь пискнула Света:
– Сережа, а мне еще долго ждать? Я боюсь.
– Света, ждать уже ничего не надо, все сделано. Сейчас я уйду, а ты одевайся.
Когда я пришел через двадцать минут, все было прибрано. Света снова сидела на топчане. Увидев меня, она опять зарделась как маков цвет.
– Таня, я надеюсь, градусник у тебя есть? Два раза в сутки в течение десяти дней измеряй Свете температуру. Кстати, где один клещ, там могут быть еще, так что проводите-ка у себя осмотры вечером. А я скажу парням, чтобы тоже осматривали друг друга.
– Сережа… – обратилась ко мне Света, по-прежнему красная как рак, – пожалуйста, не рассказывай никому, что ты удалял у меня клеща в таком месте.
– Ну что ты, глупенькая, конечно, не расскажу. Если только ты сама не ляпнешь кому-нибудь по секрету, а уж тогда на следующий день об этом узнают все. Ну а мы с Таней будем молчать, как молодогвардейцы.
Когда Света ушла к себе, Татьяна долго мялась, потом все-таки спросила:
– Где ты этому научился? Ведь я видела, как ты делал инъекцию и снимал головку клеща. Сразу понятно, что у тебя в этом большой опыт. Я не поверю, что вчерашний школьник может без подготовки подобное сделать, хотя, конечно, в этом ничего особенного нет.
– К твоему сведению, я хотел стать врачом уже давно. И всю литературу, которая попадала в руки, внимательно читал. Кроме того, последние полгода я работал санитаром в оперблоке городской больницы, где проводились все экстренные операции. Меня даже пару раз брали хирурги в помощь при операциях. Как ты думаешь, можно там чему-нибудь научиться, не особенно зацикливаясь на теории?
– Да, оказывается, есть ребята, которые серьезно относятся к выбору профессии, – вздохнула Таня и, поблагодарив меня за помощь, тоже ушла к себе.
* * *Несколько дней все проходило достаточно спокойно. Еще несколько девчонок попробовали пробить меня на «слабо», уговаривая освободить их на время от работы, но этот номер не прошел. И больше никто не пытался меня разжалобить.
Мы с Таней Воробьевой несколько раз ходили к ручью. Она все пыталась достать банки с медом, но то ли их унесло течением, то ли еще что, но мы не могли ничего найти. Ходили мы с ней уже в сумерках, под понимающие взгляды наших товарищей. Среди некоторых девушек и парней тоже возникли симпатии, так что вечерами по дороге бродили не мы одни.
Девчонки притащили откуда-то радиолу на ножках и несколько более приличных пластинок. Почти каждый вечер у нас играла музыка и шли танцы, пока около полуночи не появлялся я, командным тоном прекращая все это действо. Конечно, ребята были недовольны, но надо было отдыхать, ведь работали без дураков – все хотели побыстрее домой.
Отношения с Таней Воробьевой у меня шли ни шатко ни валко. Она была совсем не против поцеловаться и пообниматься, но чувствовалось, что для нее это просто развлечение.
Парни уже наладили канал привоза спиртного, и у нас стала появляться водка. Я из этого скандала устраивать не стал, но предупредил:
– Ребята, если кого увижу пьяным и кто-то на следующий день не выйдет на работу, не обижайтесь – все станет известно в деканате. А так, если две бутылки водки на двенадцать человек раз в неделю, то это ерунда.
Шли дни, и погода стала портиться. Зачастили дожди. Только сейчас многие поняли, что значат хорошие сушилки для одежды и теплые печи. Но, несмотря на теплые комнаты, у нас появились первые больные. Две девочки простыли и лежали у себя, в их лечении я целиком доверился Тане Большой, заметив, однако:
– Мы все в одной лодке, и если ты дашь поблажку симулянтам, то мы все просто уедем позже, чем все остальные.
Парни пока держались и не болели. Отношения у меня с ними были неплохие, но после памятной беседы со Смирновым они держали известную дистанцию.
Пару раз приезжал Валерий Сергеевич. Ходил, проверял все углы, спрашивал про поведение студентов, смотрел, как идет работа на полях, но особо не задерживался. Благодаря тому что я неплохо общался с трактористами, простоев у нас практически не было. Даже с Пиндюшей у нас все наладилось, особенно после того, как я реквизировал у парней очередную бутылку и сунул ему. Количество рейсов к нам сразу увеличилось, и недостатка в таре тоже не было. Но к концу сентября энтузиазм у наших девушек стал явно иссякать, сказывались тяжелая работа, дождливая погода и грязь. Мне приходилось выходить на поле и поднимать настроение масс бодрыми призывами. Девочки даже сложили про меня песню примерно такого содержания:
То не ветер ветки клонит,Не дубравушка шумит,В поле нас Андреев гонитИ ругает и бранит.
Но худо-бедно мы все-таки закончили всю уборку к двадцать восьмому сентября. Я съездил в контору, получил на руки нужные документы и даже благодарственное письмо в деканат за ударную работу.
Когда ближе к обеду я приехал к нам в деревню, меня встретил организационный комитет по отвальной во главе с Таней Большой.
– Послушай, Сережа, мы тут работали, как ударники коммунистического труда, надо же и отметить окончание работ. Уезжаем завтра днем, так что все надо сделать сегодня.
Думал я недолго. Конечно, надо отметить это дело. Для быстроты закупок мной был задействован Пиндюша. Тот, узнав, что мы его приглашаем на отвальную, проявил жуткий энтузиазм и с удовольствием курсировал между нашей деревней и райторгом. Я же пошел по деревне. Еще в начале нашего пребывания я выяснил, что несколько семей держат овец, – туда и лежал мой путь. Долго ходить не пришлось. В первом же доме я по приличной цене сторговал баранчика, которого и притащил за собой на веревке. Никогда не думал, что это такое трудное дело – тащить за собой барана. В это время на нашем пункте полным ходом шла варка и готовка. Девчонки, которые не принимали участия в этой деятельности, уже ходили в платочках, скрывавших бигуди на голове.
Когда я притащил баранчика на кухню, меня удивила Таня Большая. Она уставилась на барана, и слезы градом потекли по ее лицу.
– Не надо резать баранчика! – только повторяла она.
Но кроме нее, никто таким чувством защиты животных не страдал. Я быстренько зарезал и освежевал несчастного и насадил на вертел, предварительно обмазав смесью соли и перца. У нас имелся один паренек восточного типа, звали его Коля, а уж кто он был по национальности, никого в то время не интересовало. Но, учитывая его восточную внешность, я решил, что в самый раз ему будет поручить жарить этого барана. Надо сказать, в своих расчетах я ошибся, но это выяснилось гораздо позже.
